Чтение 24–й страницы книги ~Из Америки

Подпольщик застыл в какой-то нелепой позе, раскрыв рот и выпучив глаза на шестерых жандармов, протискивающихся в тесный для такой толпы гостиничный нумер. И на какой-то момент мне стало его немного жаль.

А потом я перестал его жалеть. Безоружный, худосочный подпольщик кинулся на меня, норовя вцепиться в горло, и только крепкая рука в голубом рукаве пресекла его попытки.

- Иуда, - хрипел он. - Иудушка, гад...

- Выведите его, Кузьма Петрович, - распорядился я, заставляя себя не шарахаться от цепких, скрюченных пальцев. - Да проследите, чтобы он ни себе, ни вам вреда не причинил.

- Слушаюсь, ваше благородие, - браво отрапортовал жандарм и легко заломил подпольщику руку за спину - так, чтобы тому любое движение давалось с трудом. - Паш-шел, рожа фармазонская!

- А вы обыщите комнату, - приказал я остальным. - Полагаю, тут немало интересного найдется.

Социалиста уже выводили. Я поглядел ему вслед, вспомнил дни, проведенные в образе нищего студента-идеал иста, и не смог устоять перед искушением.

- Господин Якушев, - окликнул я его. Социалист глянул на меня через плечо.

- Господин Якушев, а почему же вы меня иудой назвали? - поинтересовался я невинным тоном. - Вы же вроде бы атеист...

Вашингтон, округ Колумбия,

26 сентября 1979 года, среда.

Сергей Щербаков

Андрей появился в кафетерии, будто по подсказке суфлера - как раз к концу третьей из моих историй о ризалистах в Дальнем.

- А вот и вы! - приветствовал он нас, ловко плюхаясь на соседний стул. Он когда-то успел купить и себе кофе с пышкой, а распечатки, которыми он разжился в вычислительном центре, торчали у него из-под мышки неряшливым петушиным хвостом.

- И чем вы нас порадуете, коллега? - поинтересовался я, отхлебывая соку - в горле после долгого рассказа першило.

- Ну, как сообщили мне милейшие дамы-корреляторши, сеньор Гильермо Мартин въехал в Соединенные Штаты двадцатого числа сего месяца... - Заброцкий выдержал паузу, - а выехал тремя днями раньше. Более он границу не пересекал. Вот такой интересный мексиканец - родился он тут. Что касается пистолета - он мирно покоится на складах фирмы "Норт-ист Армз", кажется. - Перехватив мой изумленный взгляд, Анджей поспешно добавил: - А фирма номинально зарегистрирована в Белизе. Так что в кабинете для улик рижской полиции лежит, видимо, галлюцинация. Коллективная.

Кейт присвистнула.

- Поздравляю, Андрей, - серьезно проговорил я. - Вы один добились большего, чем мы втроем. А данные эти обдумаем вечером, когда посетим АНБ.

- А чем вы тут занимались? - поинтересовался мой коллега с наигранной беззаботностью.

Я вдруг понял, что его серьезно интересует, не строил ли я куры неприступной мисс Тернер. Да побойся бога, мальчик!

- Развлекал офицера Тернер байками из жизни потайных агентов, - объяснил я.

- Ужасно, - объявила Кейт. - Я еще понимаю, за что вы преследуете социалистов, но эти бедные обманутые филиппинцы...

- Кем, простите, обманутые? - полюбопытствовал я. Кейт смешалась.

- Своими лидерами... - предположила она.

- Так это и были лидеры, - объяснил я. - Заводилы.

- У нас, в демократической стране, такое невозможно, - с убеждением заявила Кейт. - Вы не имеете права подавлять законное стремление филиппинского народа к независимости.

- Стремление к независимости, - заметил я, - есть не что иное, как миф. Вся история человечества показывает, что величайшими в истории остаются как раз империи, составленные из мириад народов и стран. Вспомните Рим и Византию, вспомните империю Александра, Шарлеманя, орду Чингисхана, вспомните, наконец, Британию времен эпохи ее расцвета. И наоборот, стоит нации закичиться собственным величием, как это величие сменяется упадком. Нет, мисс Тернер, не убеждайте меня. Независимость народов не имеет исторических корней.

- Подождите-подождите, - горячо возразила Кейт. - Что значит - не имеет исторических корней? Соединенные

Штаты на протяжении трехсот лет остаются независимой страной...

- Мадам, - несколько невежливо встрял я, - уж простите, что прерываю, но история Руси начинается от ее крещения - а это было почти тысячу лет назад. Великое княжение московское чуть моложе, но и оно начиналось, когда по американским прериям бродили только краснокожие дикари. В нашей истории было все - и великие победы, и позорные поражения, и избавление от почти неминуемой гибели. Что же касается Америки, - я почувствовал, что начинаю заводиться, - позвольте, я скажу откровенно. Ваша независимость рождена гневом лавочников и безумием монарха, ваши победы сводятся к избиению беззащитных, а ваша гражданская война была порождена конфликтом, который не мог возникнуть ни в одной цивилизованной стране, и тем паче - стать основой для войны, потому что ни один цивилизованный человек не мог выступить в поддержку рабовладения.

- Ну уж с этим позвольте не согласиться, - ехидно парировала Кейт. - Помнится, русские серфы в это время еще находились... э... как это правильно будет? - под ярмом.

- Да, - согласился я. - Крепостное право, так же, как и ваше рабовладение, просуществовало еще долго после того, как история вынесла ему приговор. Разница в том, что мы этим не гордимся. Кроме того, мы отклонились от темы нашей беседы. Мы ведь, кажется, говорили о независимости и государственной политике, верно?

- Именно. - Кейт отпила окончательно остывшего кофе. - Мы говорили о том, что наша страна построена на принципах демократии. Которые, помимо всего прочего, позволяют людям добиваться отдельной судьбы для своего народа. И мне интересно, что может противопоставить им Российская Империя.

- То же, что и всегда, - пожал я плечами. - Три кита, на которых мы стоим, - самодержавие, православие и народность.

- Ну спасибо, - фыркнула Кейт. - Вот только государственной религии мне не хватало для полного счастья. Невеликий выбор - или переходи в православие, или оставайся гражданином второго сорта.

- Ну почему же, - неожиданно вступил Заброцкий, до того удовлетворявшийся наблюдением за нашей дискуссией, - я, например, католик.

Кейт прервала свою филиппику и воззрилась на моего напарника так, словно видела его в первый раз.

- Правда? - осведомилась она, точно допрашивая пленного шпиона.

- Истинная, - безмятежно ответил Заброцкий. - Я ведь поляк. И до сих пор меня никто из-за моей веры не ущемлял. Хотя это, в общем, не показатель - после Ченстоховской унии...

- Какой-какой? - переспросила Кейт.

- Когда католическая и православная церкви решили, что тысячи с лишним лет схизмы с них достаточно. Объединительный собор, насколько мне известно, будет работать еще лет двести - они до сих пор не договорились о регламенте, - а покамест обе церкви признали друг друга истинно христианскими, а не еретическими. Разрешили браки, взаимопризнание священных таинств, ну и так далее.

На протяжении этого монолога брови Кейт поднимались все выше, пока не скрылись в падающих на лоб локонах.

- Признаться, мне это слышать немного странно, - сказала она.

- А что касается притеснений, не могу не напомнить, что из России сравнительно с ее еврейским населением, приток иммигрантов в Палестину наименьший, - добавил я.

- А вы действительно католик? - переспросила Кейт у Андрея, нимало не обращая внимания на мои слова. Тот перекрестился.

- Надо же! - совершенно искренне изумилась она. - Товарищ по несчастью!

- Почему - несчастью? - обиделся Андрей.

- Ну, мне, например, тяжело бывает жить среди протестантов, - призналась Кейт. - Возможно, это им тяжело меня терпеть?

"Возможно, - подумал я, - но исповедание твое тут точно ни при чем, девочка".

- А я живу среди православных, - парировал Заброцкий. - И мне они ничуть не мешают. Да и я им, кажется, тоже.

- Во всяком случае, - Кейт поджала губы, - у нас нет

Дискриминации по религии.

- У нас тоже, - напомнил я.

- Правда? - переспросила наша американка. - А я слышала, для неортодоксов, - я было подавился, но сообразил, что она имеет в виду инославных, - закрыты многие должности.

- Во-первых, - поправил Андрей, - не "многие", а "отдельные". Во-вторых, не должности, а посты. А в-третьих, вот Сергей Александрович не может быть введен в придворные чины. Не уверен, что это его очень огорчает.

- Не приведи боже! - Я представил себя при дворе и усмехнулся.

- А вы, Кейт, имеете теоретическое право стать президентом, - продолжал Андрей. - Или хотя бы министром. Как, по-вашему, это вероятно?

- Не очень, - призналась Кейт.

- Вот видите? - Андрей победно воздел к потолку пыщку. - У нас в ранг закона возведен ваш обычай. Что вы там говорили насчет власти закона? Мы точнее вас соблюдаем ваши же принципы.

Кейт сунула нос в пластиковый стаканчик и промолчала.

Сан-Франциско, штат Калифорния,

16 марта 1975 года, воскресенье.

Кейтлин Тернер

Я открыла глаза и удивленно уставилась на пятнистый от потеков потолок.

Было третье утро войны и первое, когда я проснулась сама, а не вылетела из кровати под визгливый вой учебной тревоги. Это меня насторожило - с чего б это над нами перестали измываться ни с того ни с сего? Нас что, уже оккупировали, пока я спала?

В коридоре было пусто и тихо. Ах, ну да, без семи девять - все попрятались по комнатам и слушают насквозь незаконные радиоприемники в ожидании выпуска новостей лондонского Би-би-си. Надо же знать, что на войне происходит.

А происходило там нечто странное. Наше родное радио - что вашингтонское, что местное - круглые сутки вопило на весь мир о героическом отпоре, оказываемом нашей доблестной армией подлому агрессору. При этом и дикторы, и сам Хитрюга Дик, изредка появлявшийся в эфире с очередным обращением к народу, умудрялись не сообщать ровным счетом ничего конкретного - где идут бои, какие потери и так далее. Впрочем, не знаю, как в других местах, а в нашем общежитии ни одна живая душа все равно не поверила ни единому их слову. Я бы, например, точно не поверила.

Поэтому каждые несколько часов все общежитие дружно набивалось в комнаты к тем счастливцам - или несчастным, - чьи радиоприемники могли поймать какой-нибудь заокеанский мотив. Вчера Джо Карвелл клялся и божился, что умудрился на своем самодельном агрегате поймать не то Владивосток, не то сам Петербург. Возможно, Джо и не врал - парень он такой, что из любого мусора что-нибудь полезное скрутит, но толку от этого все равно не было - русского Джо не знает, а меня в тот момент поблизости не оказалось. Кроме того, русским я бы поверила не больше, чем нашим, - наверняка врут так же беззаботно, только в другом направлении.

Наиболее достоверными считались сообщения из Лондона и Парижа. Корреспондент Би-би-си вещал из Фэрбенкса, куда перебрался из Анкориджа штаб генерала Поквелла, а француз утверждал, что передает свои сообщения из Нома, захваченного, по его же словам, русскими в первые же часы вторжения. Впрочем, французу я тоже не очень верила. Иногда лягушатник забывался и начинал нести полную чушь вроде того, что русские самолеты взлетали с айсбергов около полюса, а Гордон был взят танковым десантом с субмарин.

Оставался англичанин.

Если верить ему, то ситуация на Аляске складывалась для нас не совсем безнадежная, а, как этот британец дипломатично говорил, "близкая к этому".

Почти все наши самолеты были уничтожены на своих аэродромах в первые минуты вторжения. Оставшиеся невредимыми были захвачены русскими парашютистами, выбросившимися прямо на аэродромы. Одновременно с этим русские высадились на побережье и сразу начали активно расползаться по всей Аляске. То, о чем корреспондент Би-би-си не говорил вслух, мне мигом разъясняли наши парни, благо почти все они на своей шкуре испытали прелести хайнлайновских тренировочных лагерей.

Я вернулась обратно в комнату, наскоро сполоснулась ледяной водой из умывальника, накинула рубашку и бегом бросилась к Энди Шаплису - ближайшему ко мне обладателю радиоприемника. В комнатушке, которую Энди делил с вечно отсутствующим приятелем (за три года я видела этого приятеля ровным счетом дважды), уже набилась чертова уйма народу. Будущие светила юриспруденции висели чуть ли не на потолке, напряженно вглядываясь в старый обшарпанный ящик, из которого доносилось мерзкое шипение.

- Ну?

- Тихо, - отмахнулся Энди, осторожно вращая ручку настройки. - И так глушат, а вы тут галдите. Сейчас...

- ...на этом мы заканчиваем сводку... пшшшш... текущей котировки ценных бумаг Лондонской фондовой биржи А сейчас - международные новости. В эти дни внимание всего мира приковано к зоне русско-американского конфликта. Для тех, кто не слышал наш внеочередной выпуск в шесть часов...

- Что случилось?!

- Тихо!

- ... повторяем сообщение нашего специального корреспондента Джерома Касселса.

Четкий голос диктора пропал, сменившись треском помех и заунывным воем подавителей.

- Да сделай ты что-нибудь! - взвизгнул кто-то у окна. Энди врезал по приемнику кулаком, и звук прорезался вновь.

- ...часа утра город Фэрбенкс - последний оплот американских войск на Аляске - был занят частями русской армии. Генерал Поквелл вместе со своим штабом сдался. Территория Аляски полностью контролируется Российской Империей.

- Не может быть!

- Заткнись!

- Пшшшш... парашютным десантом прямо на крыши домов. Через полтора часа подошедшая со стороны Джуно колонна бронетехники соединилась с десантниками и полностью овладела городом. Как сообщил мне заместитель русского коменданта Фэрбенкса, капитан Кумарин, в городе находятся части Псковской воздушно-десантной и Екатеринбургской мотострелковой дивизий. Ожидается также прибытие знаменитого Северного пол...

Голос Касселса внезапно исчез и больше не появлялся, как Энди ни старался выколотить его.

- Вот это да! - выдохнул кто-то.

- Ой, что теперь будет?

- А что может быть? Война-то окончена.

- Вот как раз сейчас и может быть все, что угодно.

- И правильно Аляску надо отбить.

- Идиот. Чем? Какими силами?

- Армией.

- Вы в Техасе все такие олухи? Да стоит нам рыпнуться, русские танки через полчаса будут по Калифорнии раскатывать.

- Какие танки?

- Те, что в Русском Китае на корабли грузятся. Аляску-то они взяли голыми руками, десятком отборных полков, а вся русская армия стоит и ждет - дернемся мы или нет?

- А я все равно считаю, - возразил техасец, - что раз уж на нас напали, то мы должны показать этим русским...

- Да что ты им можешь показать? Быков с твоего ранчо?

- Ты мое ранчо не трогай, - завопил техасец. - Что им показать? Да все показать! Бомбу атомную им показать! Я хочу драться за свою страну!

- А куда ты еще денешься? Повестки-то все получили. Вон даже Кейт

- Что "Кейт"? - насторожилась я.

- Ты повестку получила?

- Да.

- И что тебе на призывном пункте сказали?

- Чтоб не путалась под ногами Они сначала с олухами вроде вас будут разбираться, потом с неграми, а только потом до меня очередь дойдет, - ответила я и добавила про себя: "Дай боже, никогда не дойдет!"

- Выходит, переводчики им совсем не нужны?

- А зачем? Это у русских проблемы - такую ораву наших даже аргентинцы не захватывали.

- А...

Дверь с грохотом отлетела в сторону. На пороге возник парень с первого этажа Звали его, насколько я помнила, Хэнком. Выглядел он так, словно ему на голову свалился один из русских парашютистов.

- Вы! - выдохнул он. - Тут! Сидите!

У меня внутри все похолодело. Ну что еще могло стрястись?

- Хэнк, Аляску взяли!

- Какая Аляска? - завопил Хэнк. - Корабли на горизонте! Русский флот к берегу подходит!

Как мы вылетели из комнаты - не помню, но к тому моменту, когда я оказалась на улице, с моей рубашки исчезла половина пуговиц, и мне пришлось судорожно придерживать разлетающиеся полы. По счастью, у Хэнка была машина, подержанный "фордик", и мы все залезли в нее. Трое самых крепких повисли на крыше

На улицах было сущее столпотворение. Пробки разрастались на каждом перекрестке, а от гула клаксонов хотелось зажать уши. Похоже, все население города пыталось либо выбраться из него вовсе, либо, как мы, попасть поближе к берегу и посмотреть на захватчиков.

- Куда едем? - провизжала я в ухо сидящему рядом Энди, пытаясь справиться с рубашкой.

- На мост! - гаркнул тот. - К Золотым Воротам!

До моста мы, правда, не доехали - уже на подъездах к нему машины стояли в три слоя. Пришлось бросить машину и пробираться сквозь заполонившую мост и его окрестности толпу. Когда я, растеряв всех своих попутчиков и оставшиеся пуговицы, сумела наконец протолкаться на Золотые Ворота, там уже столпилось не меньше половины Фриско.

Я с трудом отвоевала себе заветные полтора фута у перил и завороженно уставилась вдаль.

Корабли, маячившие у горизонта, вовсе не выглядели страшными. Но я - то знала, что стоит этому изящному серому силуэту озариться искрами вспышек - и через минуту и мост, и полгорода отправятся прямиком в ад. Так что находиться здесь было довольно небезопасно Но пропустить такое зрелище - это свыше моих сил.

- Авианесущий крейсер типа "Нахимов", - сказал стоящий рядом моряк, судя по форме, офицер торгового флота, опуская бинокль. - Сорок ударных самолетов плюс ракеты и пушки. Жаль, название не могу прочесть.

- Дайте мне, - предложила я. - Я русский знаю.

- В самом деле? - удивился моряк. - Ну что ж, мисс, попробуйте.

Я вцепилась в бинокль, едва не уронив его при этом в воду, и навела на самый крупный силуэт.

Чужие буквы плясали перед глазами, никак не желая складываться в слова. А когда сложились...

- Не может быть, - прошептала я.

- Что не может быть? - не понял моряк.

- В-возьмите. - Я сунула ему бинокль и буквально повисла на парапете, сотрясаемая приступом неудержимого, немного истерического смеха. На меня начали оглядываться.

- Что вы там такое увидели? - продолжал допытываться моряк.

- Этот корабль, - выдавила я сквозь смех, - называется "Джон Поль Джонс".

Глава 19

"ВАШИНГТОН ПОСТ",

26 сентября 1979 года

Передает из Монтевидео корреспондент ИПА. В городе продолжаются уличные бои, но правительственные здания и армейские казармы прочно заняты повстанцами из "Сендеро Крусада". В эту минуту неоортодоксальные священники, как столичные, так и пришедшие с повстанческой армией, проводят в церквах и соборах торжественные литургии в благодарность за освобождение страны от "богопротивного режима Атуральде". И хотя верные прежнему правительству части еще продолжают ожесточенное сопротивление в провинциях Колонна и Сориано вдоль аргентинской границы, президент Атуральде уже не контролирует большую часть собственной страны. Пока что новые власти не получили международного признания, но очевидно, что это вопрос времени. В совместном заявлении руководителей повстанцев, оглашенном номинальным главой "Сендеро Крусада" падре Фелипе Альваресом, подчеркивается, что новый Уругвай будет "католической, миролюбивой страной". Последние слова уже получили поддержку папы римского Павла VII. На деле это означает, что все попытки вашингтонской администрации поддержать дружественно настроенное правительство в еще одной латиноамериканской стране позорно провалились, и Уругвай последовал по пути, которым уже прошли в разное время Аргентина, Чили и Эквадор..."

Вашингтон, округ Колумбия,

26 сентября 1979 года, среда.

Сергей Щербаков

После того как мы с такой казацкой лихостью прошли сквозь все препоны ФБР, я уже понадеялся, что и в АНБ нам удастся разжиться сведениями.

Не тут-то было.

Для начала, как сподобилась объяснить нам Кейт, штаб-квартира АНБ размещалась не в столице. Здание стояло на другом берегу реки, а значит, относилось к штату Виргиния, чуть ли не через улицу от неимоверного приземистого бункера, вмещавшего в себя военное ведомство, носившее тут название министерства обороны - еще один пример лицемерия речи. Потому все наши бумаги превращались, как карета у Золушки, в тыкву пареную, стоило нам переехать мост.

А чем закончится наш визит, я догадался, едва завидел фасад штаб-квартиры. То было первое увиденное мною в Штатах учреждение с фальшивыми окнами. Ставлю месячный оклад, что за стеклом - даже не кирпичная кладка, а броневая сталь. В Питере одно время популярны были такие фокусы, я научился распознавать их с первого взгляда, невзирая на розовые занавесочки и цветущую герань. В АНБ даже на герань поскупились - под определенным углом броня просматривалась с улицы. Прокол, конечно, но по сравнению с Бюро расследований - просто шедевр фортификации Только на первом этаже я заметил несколько зарешеченных проемов.