Чтение 24–й страницы книги ~День дракона~

— Все идет как надо…

— Нужно срочно увидеться, — перебил его Витольд. Мрачный тон чуда не оставлял сомнений в том, что возникли очередные трудности.

— Срочно? — повторил встревоженный Итар.

— Ты где?

— На Лубянке.

— Езжай к себе, я скоро буду.

_Муниципальный_жилой_дом,_Москва,_Звенигородское_шоссе,_

_9_августа,_среда,_10:49_

Потрепанный фургон медленно въехал во двор и остановился у подъезда, вызвав легкий интерес у оккупировавших лавочки человских старух. «К кому приехал?», «Зачем?», «Что привез?». Бабушки от нечего делать строили самые замысловатые версии. Особенно их смущал тот факт, что из машины никто не торопился выходить.

«Ждут, что ли, кого?»

Нет. Не ждут. Просто Булыжник в четвертый раз повторял бестолковым подчиненным инструкцию:

— Короче, бойцы, входим в квартиру, ложим опоссума на пол…

— Кого ложим? — не расслышал Маркер. — Оползня?

— Он сказал, василиска вроде, — пробурчал Отвертка.

— Это которые взглядом убивают? — затрепетал Маркер. — Я не пойду!

— И я не пойду! — поддержал приятеля Трубка. — Мне и так досталось.

На затылке бойца красовалась приличных размеров шишка — последствия встречи с железным бортом фургона.

— Что, уйбуй, на смерть посылаешь? — хмуро осведомился Отвертка.

— Вы что, кретины, трезвые, что ли? Я же сказал: опоссума!

— А это что за зверь?

— Это не зверь, это шас, — сообщил Булыжник и пояснил: — Так их называют иногда.

— Кто?

— Я у хванов подслушал.

— Шасы еще те звери, — признал Маркер. — Никогда приличной цены не дают.

— Урбек, значит, тоже опоссум? — сделал вывод Трубка.

— Назовешь его так — узнаешь.

— Урбек — типичный опоссум… — начал было Маркер, но развить мысль ему не позволили.

— Молчать!

Бойцы притихли. Уйбуй хлебнул из фляжки и продолжил:

— Короче, ложим опоссума на пол и обыскиваем.

— А ищем чего?

— Ящик вчерашний.

— У него в кармане?

— Дубина! У него в квартире!

— А…

— Погоди, — сообразил Отвертка. — Так это опоссум у нас добычу стащил?!

— Убью гада! — пообещал Трубка. — Насмерть убью ваще!

И осторожно потрогал шишку.

— Заткнись! — рявкнул уйбуй и продемонстрировал бойцу свой большой пистолет. — Короче, Урбек думает, что, может быть, к этой истории причастен опоссум. Он так и сказал: может быть. Надо проверить. То есть ложим опоссума на пол…

— Убивать не будем? — уточнил Трубка. Булыжник с жалостью посмотрел на бойца:

— Шаса убить хочешь?

— Так они безобидные, — махнул рукой тот. — Соплей перешибешь.

— А нава?

— Нав тебя в твои же сопли замотает и на солнышко повесит, — хихикнул Маркер.

— Что я, вампир, что ли? — не понял Трубка.

— А зачем ему? Коптиться повесит.

— Навы Красных Шапок не едят, — не очень уверенно произнес Трубка. В Южном Форте о темных ходили разные страшилки, и теперь боец лихорадочно вспоминал, что он слышал о гастрономических пристрастиях навов. — Мы жесткие потому что.

— За шаса они тебя покоптят как следует, потом мелкими ломтями нарежут — и в суп, — мстительно сообщил Отвертка. — Будешь между половниками плавать, как дурак.

— Я не хочу между половниками, — заволновался боец.

— Я тоже не хочу, — поддакнул Маркер.

— Слушай, уйбуй, а может, ну его на фиг, это задание, а? — Отвертка посмотрел на сопящее начальство. — Зачем нам шаса убивать?

— Давай лучше банк ограбим?

— Или чела какого-нибудь?

— Всем молчать! — заорал Булыжник. — Никого убивать не надо! Мы ложим опоссума на пол, держим, чтобы не пищал, и смотрим, что в квартире, понятно?

— А взять что-нибудь можно?

— Конечно, можно. Мы ведь проверять едем…

— Молчать! Мы едем искать ящик, ясно? Если его нет, мы уезжаем!

— А осос… опас…

— Чего?

— Короче, когда уезжать будем, шаса с пола поднимаем? — осведомился любопытный Маркер.

— Зачем?

— Так ведь ложили.

Бойцы заинтересованно посмотрели на уйбуя. Тот вытряхнул в рот последние капли виски, закрутил крышку фляги, вернул ее в карман и сказал:

— Короче. Мы ищем ящик. Если его нет, мы уезжаем. Все понятно?

— Да, — нестройным хором отозвались бравые подчиненные. — И можем брать, что хотим.

— Можете, — щедро разрешил Булыжник.

— Идем?

Маркер потянулся к ручке, но уйбуй заставил его остановиться.

— Стой!

— Что случилось?

Булыжник сдвинул брови и сосредоточенно потер лоб, пытаясь вспомнить, что еще важное говорил ему Урбек.

— Идем или нет?

— Артефакты морока включите, придурки! Не надо, чтобы нас челы видели! И фургон отгоните на улицу.

— А если ящик найдем?

— Ящик тяжелый, тащить его трудно!

— Снова фургон подгоним.

Только попав в тело, способное управлять маги ческой энергией, Ярга по-настоящему осознал, насколько слаб он был, пребывая бесплотным духом. Тысячи лет упорных тренировок и колоссального напряжения сил, успехи, которых он добился, приучили Яргу к мысли, что он способен на многое, если не на все. С одной стороны, так и было: обретенные им возможности превосходили умения самых лучших духов и не привыкни Ярга к этой мысли, не обрети он железобетонную уверенность в себе, кто знает, получилось бы у него вырваться на свободу. Однако тело, старое больное, слабое тело, обещало ему еще больше!

Эх, если бы щенок не догадался использовать проклятую «Рыбацкую сеть»!

Но и плененный Ярга не прекратил бороться, искал любую возможность вернуть себе свободу. Пытался воздействовать на тюремщиков гипнозом — не получалось. Разговаривать с собой они запрещали, от взглядов отворачивались. Оставить бессмысленные попытки? Нет. Связанный, лишенный возможности использовать магическую энергию, Ярга мог рассчитывать только на примитивный гипноз. Уезжая на дело, Итар запер пленников в одной комнате, и Ярга попытался взять под контроль Шнырька. Увы, безрезультатно. Почти шесть часов они смотрели друг на друга, но искусственные мозги куклы так и не среагировали на гипнотическое воздействие.

Пасть духом?

Только не Ярга.

Он заставил себя поспать, а проснувшись, услышал за дверью квартиры странное шуршание и одновременно почувствовал колебания фона магической энергии: кто-то строил заклинание.

«Незваные гости? — Длинный звонок в дверь подтвердил предположение. — Кто-то решил навестить моих юных друзей. Что ж, замечательно!»

Ярга улыбнулся и посмотрел на оставшегося безучастным голема.

«Теперь, дружок, нам надо правильно сыграть свою партию…»

— Не отвечает, — разочарованно протянул Маркер, не отпуская палец с кнопки звонка. — Спрятался, сука.

— Или в окно выпрыгнул, — предположил Трубка и тут же заволновался: — У нас под окном стоял кто-нибудь?

— Четвертый этаж, дубина!

— Ну и что? Если шасы — опоссумы, значит, умеют летать.

Отвертка задумался, припоминая возможности прытких зверьков, а Трубка повернулся к Булыжнику:

— Уйбуй, а что делать, если опоссума дома нету? Подождем?

— Это даже хорошо, что его нет, — прищурился Маркер. — Значит, на пол его ложить не надо.

— И головой прижимать не надо, — подтвердил Отвертка. — А то бы мы ему шею сломали, а потом навы нас на сопли порезали.

— И в суп.

— А делать-то что будем? Дверь ломать?

— Эх, темнота! — Булыжник, убедившись, что в квартире никого нет, важно извлек из кармана полученную от Урбека «универсальную отмычку Гудини» (номер три по каталогу «Средства доступа в закрытые помещения», предварительный заказ обязателен). — Пролезем, как по маслу! — Магический ключ плавно вошел в замок, изменил форму, надавил на нужные точки, послышался мягкий щелчок, и дверь отворилась. — Видали?

Но его не слушали. Красные Шапки, возбужденные близостью добычи, гурьбой ввалились в квартиру и тут же рассредоточились: мародерствовать в толпе — последнее дело.

— Сейф, сейф ищите! — надрывался Отвертка. — У шасов всегда сейфы!

— С золотом!

— Где золото?

— Сейфы, говорю, с золотом!

— Пацаны! Маркер сейф с золотом припрятал!

— Мочить урода!

— Да я не припрятал! Я только ищу!

— Все равно мочить!

Когда Булыжник вошел в гостиную, бойцы уже успели осмотреть кухню, ванную комнату, туалет с коридором и теперь, собравшись возле уйбуя, делились невеселыми впечатлениями.

— А еще говорят, шасы живут богато, — обиженно протянул Трубка. Боец остро переживал неудачное начало налета. — Дворник он, а не опоссум!

— Тихо! — Булыжник нахмурился. — Ищем ящик!

— Я пойду в холодильнике посмотрю, — буркнул Отвертка. — Вдруг у него выпить есть?

— Поделиться не забудь!

— У шасов в холодильниках только мышеловки лежат, — подал голос Маркер.

— Для чего?

— А вдруг гости зайдут!

— И на столе золота нет, — вздохнул Трубка. — Только штуки какие-то для артефактов!

— Дорогие?

— А хрен их знает… — Боец залез пальцем под бандану и горестно потрогал шишку. — Слышь, уйбуй, можно компьютер взять?

— Я его первым увидел, — встрял Маркер.

— А надо было кричать, что он твой!

— Он мой!

— Компьютер оставьте! — Булыжник вошел во вторую комнату, огляделся и разочарованно сплюнул. — Это не наш ящик!

— Это ваще ничей ящик! — поддакнул высунувшийся из-за уйбуйского плеча Трубка. — В смысле ничей не ящик.

— Старуха какая-то.

— А зачем опоссум ее приковал?

Дикари недоуменно разглядывали связанную Шуму-Шуму и сидящего рядом с ней голема.

— Может, он это… гронтофил? — предположил вернувшийся с кухни Отвертка.

— Какой он? — не понял уйбуй.

— Ну, когда любят приковывать, — пояснил боец. — И еще сапогами по спине. В смысле ногами в сапогах.

— Тогда он, наверное, пожалеет, что мы его к полу не придавили. Ему бы понравилось.

— Угу.

— А тута мальчик еще, — зачем-то оповестил всех Трубка.

— Значит, опоссум не гронтофил.

— Тогда зачем здесь мальчик?

— А ты как думаешь?

Маркер издал издевательский смешок. Трубка покраснел.

— На меня не смотри, извращенец, я к мальчикам того… не очень. Я по бабам типа. Все докажут.

— Это голем, — прикинул Отвертка. — Видите, как тупо смотрит.

— Тогда и Булыжник наш голем, — пробормотал кто-то сзади.

— Я тебе покажу голема! — разъярился опомнившийся уйбуй. — Ящик ищите!

— Где?

— Везде!

Дикари принялись толкаться по комнате. Открывали шкаф, заглядывали под кровать, под кресла и продолжали делиться впечатлениями:

— Извращенец этот опоссум.

— И дворник еще.

— Смотри, как старуха смотрит жалостно.

— Может, ей нравится?

— Смотреть?

— Привязываться, — охотно объяснил Маркер. — Я как-то одну телку наручниками…

— Потом расскажешь! — Булыжник направил на старуху пистолет, подошел поближе, опасливо покосился на голема и присел на корточки. — А ведь я ее знаю.

— Ты тоже гронтофил?