Чтение 24–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Вот и хорошо, – ответил я. – Ты меня ненавидишь, я тоже не питаю к тебе любви… но если будешь соблюдать все правила, то в конце концов вернем тебя отцу.

– Отец сам найдет меня всюду!

– Мечтай-мечтай, – ответил я.

– Мой отец – император! Я сказал мирно:

– Я вообще не припомню императоров, что померли бы своей смертью. Всех убивали жутким образом. Красивее всех погиб Юлий Цезарь, еще что-то крылатое успел сказать, но почему-то по-латыни. Остальных либо топили, либо удавливали, либо травили жуткими ядами… Все империи распались, а всех императоров проклинали. Всех!

– Мой отец не такой, – сообщил он гордо. – И он везде меня найдет!

– Он будет пытаться, – согласился я. – Иначе что за любящий отец? Но лучше бы не пытался этого делать.

– Почему?

Я ответил холодно и безжалостно:

– Как только войска Карла подойдут к стенам этого замка, тебя убьют немедленно. За нарушение Карлом договоренностей.

Он умолк, обдумывая. Я потрепал его по плечу, взял исправленное письмо и вышел.

На этот раз Подземный Вихрь носил вокруг да около зимней резиденции Карла, пока не отыскали щель в земле, чтобы не слишком далеко, но и не чересчур близко. Я выбрался на поверхность, солнце маленькое и тусклое, мир выглядит холодным и пустым. Блестит под солнцем пробитая в снегу колея, на фоне облачного неба выступают заснеженные башни и крыши замка.

Через четверть часа показалась четверка лошадей, за ней лихо подскакивает в воздух легкая повозка на полозьях. Я вышел на середину, в моей вскинутой руке свернутый в трубку свиток, видно издалека. Кони начали сбавлять скорость, в десяти шагах остановились. Мужик на облучке привстал с сиденья и настороженно оглядывается в поисках разбойников, те могут вообще зарыться в пушистый снег. Двое в ярких одеждах соскочили с обеих сторон повозки.

Один, мордастый усач, закричал зычно:

– Кто таков?

– Срочное письмо императору Карлу! – ответил я громко.

Они не двигались с места, кучер продолжал оглядываться, а усач сделал осторожный шаг в мою сторону.

– Врешь?

– Проверь, – предложил я. – Возьми и взломай печать. И посмотрим, что с тобой сделает император.

Вдруг второй, что оставался у повозки, закричал:

– Кленел!.. Это тот мерзавец, что похитил сына Его Величества!

Усач охнул, глаза его округлились:

– Что… правда?

– А тебе не все равно? – спросил я. – Ты просто передай письмо Телекса его отцу. Только и всего.

Усач выхватил меч, глаза его впились в меня, как клещи в сладкое мясо:

– Ах ты…

– Дурак, – ответил я рассерженно.

Но с места он не сдвинулся, всматривался, однако от повозки в нашу сторону понесся, как конь, второй. Поднятый меч нехорошо блеснул в тусклом свете. Я торопливо выдернул свой клинок. Лезвия с жутким лязгом и скрежетом ударились в воздухе, сверкнули искры. Он нападал с яростью и немалым умением, я подумывал, как его обезоружить, но усач наконец сдвинулся с места и пошел на меня сбоку, оставляя фронт напарнику.

Я видел, как глаза усача медленно разгораются гневом. Меч в поднятой руке готов к удару, глаза выпучены, и я, отпрыгнув, чиркнул лезвием по груди его напарника, тут же увернулся от просвистевшего у самого виска клинка и скрестил мечи уже с усачом.

Его раненый напарник стонал и барахтался в снегу, ярко-красные капли запятнали снег так, словно зарезано стадо свиней. Он попробовал ползти, я начал теснить усача, чтобы споткнулся о напарника, но тот оказался опытным воином, отступал умело и наносил удары с обеих рук.

Озлившись,, я начал рубить всерьез. Удачный удар в плечо разрубил кость и мышцы, меч выпал из ослабевших пальцев усача.

– Дурак, – сказал я зло. – Тебе всего лишь нужно было передать письмо!.. Эй, иди сюда!

Конюх, которому я помахал окровавленным мечом, ухватился за вожжи:

– Ни за что!

– И ты дурак, – сказал я и ему, уравнивая в дурости с благородным. – Я бы и этих не тронул. Вот письмо, видишь!

Он прокричал:

– Положите на дорогу!

– Хорошо, – ответил я. – Смотри…

Оставив рулончик на видном месте, я отступил подальше. Кучер подогнал коней, торопливо схватил послание, а затем, убедившись, что я далеко и не сдвигаюсь, затащил в повозку обоих раненых.

Я выждал, когда они скрылись вдали, отступил к руинам. К счастью, снова повалил снег, так что ни у кого не будет даже догадки, как я здесь очутился снова.

Обратно Вихрь нес считаные минуты, а когда черные стенки стали прозрачными и рассыпались, я с облегчением вздохнул при виде знакомых камней колодца в бывшем замке барона Эстергазэ.

– Хорошо, – сказал я. – Благодарю за службу! Иди и сторожи… а я буду думать, как спасти мир.

Вихрь исчез, я вздохнул и покарабкался вверх. На всякий случай вошел в личину исчезника, так прошел в свои покои. Натоплено, огонь в камине полыхает, а постель аккуратно заправлена дорогим пуховым одеялом. Три подушки одна на другой…

Фигура возле окна повернулась в мою сторону. Только что там никого не было, но сейчас человек стоит, заложив руки за спину, умное насмешливое лицо, слегка щурит глаза в приветливой усмешке.

– Сэр Сатана, – сказал я с упреком, – вы так меня заикой сделаете!

– Вас ничем не удивишь, – возразил он. – Другой бы давно крестился и хватался за распятие… Ну как, все благополучно? Я так и не понял, зачем вам это. Я пожал плечами:

– Сам не понял. Шарлегайл мне никто. Я называл его своим королем, чтоб мне других не навязывали, а на самом деле мне что Шарлегайл, что любой другой.

– Так зачем?

На этот раз я развел руками:

– Как-нибудь на досуге постараюсь понять. Он кивнул:

– Да, времени у вас будет много. Там, в вашем беспечном мире. Вы готовы?

Я сказал рассерженно:

– Ну что вы меня торопите! Могу же я доделать и остальные свои дела, а уйти, когда сам решу, что закончил?

Он вздохнул, загорелое лицо потемнело еще больше, глаза на миг вспыхнули злым огнем, но тут же он сказал с предельной, как мне показалось, осторожностью:

– Нет, это противоречит нашим договоренностям.

– Каким? – спросил я настороженно. – Я с вами ни о чем таком не договаривался!

Он поморщился:

– Сэр Ричард, я понимаю, вы полностью вошли в роль надменного рыцаря, но… гм… речь не о вас.

– А о ком? – спросил я уязвленно.

Он смотрел с иронией, произнес медленно, чуть ли не по слогам:

– О той Стороне. Которую называете то Богом, то Провидением, то Судьбой…

Холодок прокатился по моей шкуре, я сказал смиренно:

– Простите, я в самом деле… онадменился. Как-то даже не пришло в голову.

Он кивнул:

– Да, это естественно. Вы привыкли, что вы – центр, глава, судья и полный властитель. Правда, есть еще короли и даже императоры, но и они не догадываются, что есть силы, которые ими руководят так же надежно, как когда-то мама, что водила их за ручку.

– Религия?

Он поморщился:

– Кроме этой ерунды, что занимает умы низшего сословия, есть и другие силы.

– Понятно, – сказал я. – Идеология и тому подобные штуки. И о чем договорились?

Он посмотрел с укором. Я молчал, наконец, он проговорил, тщательно взвешивая слова:

– Сэр Ричард, вы должны понимать… то, о чем договариваются… гм, скажем, короли, даже эти соглашения не всегда становятся достоянием низов. Что-то, конечно, сообщается народу, но между королями остаются еще и секретные договоренности, что не разглашаются. Так сказать, договор – это для обнародования, а несколько секретных дополнений – для… ну, может быть, через много поколений, станет известно, почему и как на самом деле происходило то или иное, но… гм…

– Понимаю, – буркнул я. – Тоже мне пакты Сталина-Риббентропа-Черчилля… Да ладно, понимаю. Хоть и ошарашен, да. Немножко. Даже боюсь представить, что у вас за договоренности!

Он мягко улыбнулся:

– И не надо. Многое может не понравиться.

Я чувствовал себя оскорбленным и униженным. Мы все уверены изначально, что между Богом и Сатаной длится нещадная и бескомпромиссная война, а у них, оказывается, какие-то договоренности! Потом вспомнил, что и штатовцы с советскими даже дружили и торговали, но вели холодную войну, а кое в каких точках и горячую, пока не победили, и даже с Гитлером торговали в самое что ни есть горячее время войны, что не мешало нападать, убивать и ковровыми бомбежками сравнивать с землей целые города.

Видя, что я молчу, он сказал с предостережением в голосе:

– Сэр Ричард… должен сказать, что в этот раз договориться кое-как все же удалось. Я сомневаюсь, что обстоятельства повернутся в другой раз так же удачно. И будет ли такая возможность вообще.

Я пробормотал:

– Вы о… переносе?

– Да. В ваш прежний мир. Я промямлил:

– Но получилось же перенести сюда? Он вздохнул, развел руками:

– Я вам разве не говорил, что это было сопряжено с целым рядом таких трудностей, что… просто вообразить… нет, не вообразить! И потребовались согласованные действия тех сил, что при обычных обстоятельствах лоб в лоб друг другу!

Я прошептал:

– Да…

– Я даже сейчас удивляюсь, – проговорил он медленно, – что это нам удалось. Теперь вот появилась возможность вас вернуть… Но эта возможность истаивает. Подумайте об этом. И… не медлите!

Он исчез, тихо и без световых эффектов. Я, двигаясь замедленно, словно дряхлый старик, кое-как сбросил оружие и, раздевшись, завалился в постель. Тут же в коридоре загремело, в дверь ударило с такой силой, что она едва не слетела с петель.

Я крикнул сердито:

– Входи, кто там?

В покои влетел с такой стремительностью черный зверь, что я не успел вякнуть, как тяжелая горячая туша оказалась сверху. Широкий язык мигом облизал лицо, толстые лапы втаптывали в постель. Я извивался, потому что когда большая собака наступает на причинное место, мало не кажется, а от двери вскрикивали испуганно-восторженно:

– Ваша милость?..

– Да как же вы?..

– Да что же это?..

– А так, – ответил я, отбиваясь, – просто вот так.

Наконец я спихнул Пса на пол, поднялся. В распахнутую дверь заглядывает еще с десяток голов, но порог переступить никто не решается.

– Ваша милость…

– Ну что за жизнь, – сказал я, – только вздумал вздремнуть на недельку…

Оделся, чувствуя, что в коридоре народу все больше и больше, а моя репутация чародея стремительно растет.

Все расступились, мы вышли с Бобиком, тот гордый и счастливый подпрыгивает, отпихивая всех, забегает то справа, то слева.

– Где лорды? – спросил я. – Ах да, пируют… Ну да, сколько той зимы, а летом снова на коней… Ребята, благодарю за службу! Все свободны. Не в смысле, что идите пьянствовать, а марш по делам. Кот вернулся – мыши со стола долой с их половецкими плясками.

В нижнем заче за огромным столом сэр Растер с сэром Максом. Сонные слуги переминаются с ноги на ногу под стенами, ждут команды сменить посуду. Сэр Растер громко и важно делится боевым опытом с молодым воином.

Я подошел со спины, сказал зловеще:

– Пьем? А кто страну охранять будет?

Оба подхватились, опрокидывая стулья. У Макса восторженно-ошалелое лицо, сэр Растер ухватился за сердце:

– Сэр Ричард, откуда вы взялись?

– Откуда и вы, – ответил я скромно и перекрестился. Они перекрестились тоже, не безбожники же, святость и таинство рождения надо чтить, я обнял их, это в моем мире мужчины туповато-сдержанны, как простолюдины, а люди благородной крови отличаются чувствительностью, даже ревмя ревут, слушая печальные песни. Потому я обнял их с чувством, похлопал по плечам, усадил за стол.

– Никаких проблем не решил, – сообщил им буднично, – но доброе дело сделал… наверное, сделал. Большое доброе через маленькое недоброе.

– Как это? – спросил сэр Растер, не поняв.

– А так, – отмахнулся я, – проверил, в самом ли деле слезинка ребенка что-то весит.

– И как? – спросил он совсем ошалело.

– Да фигня все! Больно много врут классики.

Слуги, как вспугнутые воробьи, разлетелись, чтобы вскоре вернуться с золотым кубком для лорда и кувшином вина, это ж для мужчины первое дело, а жареного гуся принесут чуть позже.

Макс смотрит восторженными глазами.

– Сэр Ричард, – сказал он трепещущим голосом, – я даже боюсь спрашивать, где вы были!

– Не в аду, – заверил я, – хотя… гм… спасибо за идею. Макс побледнел и перекрестился, Растер улыбнулся несколько натянуто:

– Сэр Ричард… надеюсь, вы пошутили?

– Конечно, – заверил я. – У нас у самих тут еще тот ад. Пока не разберемся, в другой не сунемся.

Мне наполнили кубок, я чуть пригубил, красное вино чем-то полезно, огляделся.

– А сэр Альбрехт?

– С сэром Митчелом, – сообщил Макс преданно, – осматривают озеро. Летом водяной зверь нападал на рыбаков. Решили его попробовать найти подо льдом.

– Пока спит?

– Ага.

– Мудрое решение, – признал я. – Сэр Альбрехт придумал?

– Он, – ответил Растер с некоторым неудовольствием, – мы с сэром Митчелом указывали ему, что это не совсем по-рыцарски, но сэр Альбрехт весьма и зело упрям.

– Прагматик, – сказал я.

– Вот-вот, – согласился сэр Растер довольно, – надо запомнить, обзову при случае.

Глава 14

Поел я с удовольствием, но когда сотворил кофе, в клубах морозного воздуха ворвались промерзшие Митчел с Альбрехтом. Я снова обнимался, хлопал по заиндевелым спинам, говорил красивые и торжественные слова, наконец, усадил за стол.

У Митчела таяли снежинки на бровях, в глазах изумление, Альбрехт тихо посмеивался, хотя посматривает с удивлением. С какой бы стороны я ни возвращался к замку, они должны были меня заметить.

Митчел стукнул кулаком по столу:

– Сэр Ричард! Я здесь все перевернул, когда вы исчезли. Слуги клянутся, что вы не покидали замок. Я уже не знал, что и думать!

Я сказал с досадой:

– Я же предупредил…

– Да знаю, – ответил он, отмахнувшись, – но все же… Правда, Альбрехт клянется, что знаете тайные ходы. Но у него никогда не поймешь, когда брешет.

– Знаю, – сказал я и бросил на Альбрехта признательный взгляд. – В смысле, тайные ходы знаю.

– А как без боевого коня? – спросил Митчел с упреком. – И Бобик, по-моему, обиделся.

– В следующий раз возьму обоих, – пообещал я. – А пока отогревайтесь, мясо еще горячее. А мне нужна дополнительная информация.

– О ком?

– О соседях, – ответил я. – С Гиллебердом подписан торговый договор, с Барбароссой – тоже, больше у нас соседей вроде бы нет… Хотя, насколько помню, есть небольшая спорная территория с Шателленом.

Растер со стуком опустил кубок на столешницу.

– Какая спорная? Да на нее никто не претендует! Я ж говорил, там Орочий лес. Они сами из леса не выходят, но и к себе никого не пускают. Сколько народу туда ни перло – никто еще не вернулся.

Митчел хмурился, сердито закусывал губу, но по лицу я видел, что да, все так, туда лучше не соваться.

– Митчел, – сказал я, – ты у нас самый молодой и шустрый. Сходи в мои покои, там карта на столе. Тащи сюда, устроим военный совет, пока Альбрехт не убежал рыбу ловить.

Альбрехт криво усмехнулся.

– Да, рыбы уже натаскали на три подводы. Я велел, если увидят то, из-за чего все озеро испоганили прорубями, немедленно за мной, где бы я ни был!

– И вы охотник, – упрекнул я. Он сморщил нос.

– Летом на водопое скот гибнет. Нечто из воды утаскивает их на дно и жрет. Так что это не для трофея.