— Ах ты пьянь! — взбеленился Елисей. Алеша схватил за плечи рванувшего вперед побратима, но не удержал. Халат затрещал, и царевич, выскользнув из его обрывков, нанес пьянице сокрушительный удар в челюсть. Алеша, во избежание эксцессов, ткнул пальцем в его собутыльника, заставив морского десантника осесть на землю.
— Ваше Царское Высочество!!! — радостно завопил в полете ратник. — Нашелся, родимый! А уж как батюшка-то ваш убивался!
Елисей раздраженно сплюнул, глядя на обрывки своей одежды.
— Извиняй, братан. Бери мой. — Алеша скинул халат со своих могучих плеч.
— Слухай, Петро, — икнул воин Черномора, пытаясь встать на карачки, — я в цю харчевню боле ни ногой. После нее в очах двоится.
— У меня тоже. — Ратник Еремея выполз из кустов, ошалело уставился на побратимов. — Ползем в соседнюю.
— Ползем, — покладисто согласился воин Черномора.
Кордон, шаркая локтями и коленками, пополз бдить в соседнюю таверну.
— Ох потолкую я с батей! Как он допустил такое?! — кипел Елисей.
— Судя по тому, что я вижу, — хмыкнул Алексей, озираясь по сторонам, — он, как и мой будущий тесть, об этом еще ничего не знает.
Дальше друзья беспрепятственно двигались по ковровой дорожке в сторону поляны, а вокруг шуршали подручные Мони, азартно торгуя всем подряд. Со многими из них Алеша не раз сталкивался в районе Черного замка во время операции «Закрома Родины».
— Эти товарищи работают оперативно, а переговоры, похоже, затянулись. Не удивлюсь, если господин Шмунк крутится где-то рядом, вынюхивая, на чем еще можно сделать деньги.
Не успел Алеша это сказать, как из глубины кустов, мимо которых они проезжали, послышался до боли знакомый ласковый речитатив:
— Доверьте эту тонкую операцию мне! Вы не знаете Алексея! У него жуткие проценты! Я проверну дело так, что он ничего не узнает, а Васька за кринку сметаны будет счастлив отдать оригинал. И все это за какие-то жалкие семьдесят процентов комиссионных. Смешно торговаться... Что? У Алеши пятьдесят? Хорошо, согласен на сорок девять с половиной.
— Терпеть не могу, когда меня парят, — пробормотал Алексей, соскакивая с Демы, — за моей спиной цену назначают, проценты делят. Подождите меня здесь... Васька, ты куда?
— Свежим воздухом подышать, — буркнул чем-то жутко озабоченный Васька.
— Дыши неподалеку. Есть подозрение, что речь идет о тебе. Можешь понадобиться.
Юноша углубился в кусты так, как умел делать только он: ни одна ветка под его ногой не треснула. Незаметно подкравшись к спорщикам, осторожно выглянул. Толпа гномиков наседала на бизнесмена, требуя снижения комиссионных до приемлемой величины.
— Целых полпроцента вам уступаю! Это ж сумасшедшие деньги!
— Тем более что ему еще на кринку сметаны разоряться, — поддержал Моню Алеша, появляясь из своего укрытия.
— А я что говорю? — Моисея Давидовича смутить было трудно. — Жуткие расходы!
— Я так понял, что этот деятель, — Алеша повернулся к гномикам, — хочет продать не принадлежащую ему собственность. Если б речь шла просто о Ваське, я бы не возражал: с возрастом он становится все вреднее и вреднее, но разговор шел о некоем оригинале, принадлежащем моему воспитателю. Колитесь, о чем речь?
— Нам бы яички... Васькины, — наивно хлопая глазами, попросили гномики.
Куст неподалеку мелко затрясся.
— Ну не-е-ет. Он меня, конечно, здорово порою достает, но на такой садизм не пойду. Я принципиально против кастрации, — заявил Алеша.
— Позвольте, я внесу ясность. — Моня деликатно кашлянул. — Нашему предприятию... надеюсь, никто не будет возражать против работы на паях? Тридцать процентов вам, как совладельцу оригинала, тридцать этим мелким… нет, двадцать. От них и требуется-то всего ничего: наштамповать с оригинала партию фальшивых яичек на широкую продажу, И пятьдесят процентов мне, как идейному вдохновителю...
— ... Которому здесь делать нечего. — Алексей нахмурился. — Со своей собственностью мы как-нибудь сами разберемся. Испарился. Быстро!
Шестое чувство подсказало Моне: он здесь настолько лишний, что его скоро будут бить, а потому он послушно испарился.
— Боюсь вас разочаровать, но ничего не выйдет, — грустно сказал гномикам Алеша, — раздолбил я то яичко. Липовое оказалось, без иголочки.
— А второе яичко?
— Нам любое пойдет! — загомонили гномики.
— Какое еще второе? — насторожился Алеша.
— Не было никакого второго, — мяукнул куст и затрясся еще сильнее.
— Ну как же не было, уважаемый Василий?
Гномики облепили куст. — Вы лично в прошлом году заказывали нам дубликат, помните? В горы к нам на ступе бабушки Яги прилетали?
— Ах вот оно что-о-о... — Алеша за шкирку выдернул кота из кустов. — Значит, говорите, сделали ему дубликат?
— Сделали.
— Умницы вы мои маленькие, даже парить вас не хочу. Ищите другой заработок. Если я до того яичка доберусь, тут же его под каблук. До производства дело не дойдет. Удачной охоты за лопушистыми клиентами.
И, не обращая внимания на жалобное лопотание маленького народца, Алеша потащил своего воспитателя к друзьям на разборку. Ушел он недалеко, поэтому найти их не составляло труда. Тем более что Ара, к тому времени обыскавший всю бурку кунака, вопил на весь лес:
— Гдэ мой бурдюк?! Всэх пэрэрэжу!
— Значит, сейчас как на духу выкладываешь всю подноготную, — по дороге стращал Алеша пушистого обормота, — иначе скажу Аре, что это ты его бурдюк спер.
— Клевета... это же не твой метод! — всполошился Васька и начал извиваться в воздухе.
— Зато очень действенный. Будешь говорить?
— Все скажу. — Васька покорно повис.
Алеша остановился.
— Где яйцо?
— У Кощея. Точнее, у Яги... почти у Яги.
— Не понял.
— Ну Яга у Кощея, а у Яги сейчас избушка.
— Ну?
— Че ну? У бабушки твоей оно. В избушке спрятано.
— Где?
— Отпусти — скажу.
Алеша разжал руку. Васька поманил его и стыдливо прошептал на ухо несколько слов.
— Ты что, обалдел? опешил Алеша.
— Там теплее.
— Чего ты вообще из-под этого яичка хотел?
— Избушку высидеть, — ответил, вздохнув, кот, — персональные квадратные метры — это вещь!
— Тебе что, пещеры мало? — сдерживая смех, спросил Алеша.
— Пещера, она общая, а это своя, кровная. Как представлю: вылупится, бегать начнет, попискивать, а я ее выра-а-ащиваю...
— Ну Васька... это ты, выходит, в моей бабуле себе персональную избушку высиживаешь. А то, фальшивое-то, меж бревен, зачем постоянно воровал?
— Полюбоваться.
— Ясно. Нет, а все-таки с чего ты взял, что из него избушка вылупится?
— дедукция, — гордо мяукнул кот. — Я как-то яичко нашел — сразу понял, откуда избушки на курьих ножках берутся.
— Да-а-а... — только и смог сказать Алеша.
Они вышли обратно к ковровой дорожке. Оборотни к тому времени уже вновь приняли человеческий вид, а Вано умудрился успокоить кунака, пообещав ему превратить воду в ближайшем арыке в вино.
— Мужики, жизнь налаживается! — радостно сообщил Алеша друзьям. — Я только что выяснил, где находится смерть Кощея.
— Где? — встрепенулся Елисей.
Алеша заметил мелькнувшего в кустах гномика.
— Скажу. Но не здесь и не сейчас. Уши кругом. Если эти мелкие раньше нас до него доберутся ... — Расстроенные гномики вынырнули из травы и укоризненно посмотрели на Алешу. — Да-да. Именно вас я и имею в виду. Представляешь, сколько они фальшивок тогда накуют? Ищи потом иголку в стоге сена.
— Общее направление хоть скажи. Куда нам двигать?
— Для начала к моему папаше. Он, как я понимаю, сейчас там же, где и твой.
— Вперед!
И друзья возобновили путь. Дорога их лежала мимо лазарета, в котором бабка Матрена врачевала пострадавших после захвата заложника воинов. Увидев лихую команду с марширующими во главе нее Алешей и Елисеем, она тихо охнула. Елисей приветливо помахал ей рукой.
— Скоро мы найдем нашу Алену! — крикнул он.
Бабка хотела сказать что-то в ответ, но сдержалась и даже для надежности зажала рот рукой, переводя взгляд с Алеши на Елисея и обратно, потом медленно встала и, как сомнамбула, пошла следом.
И вот впереди показалась поляна, в центре которой стоял огромный шатер. Внутри него уже вторые сутки шли нелегкие переговоры. Из-под полога шатра виднелся нервно подрагивающий кончик зеленого хвоста Ойхо. Сама поляна была окружена плотным кольцом относительно трезвых воинов Черномора и Еремея.
Охрана очумело посмотрела на юношей, плечом к плечу шедших во главе процессии к палатке, и молча раздалась, уступая дорогу.
— Многая лета царевичам Елисеям! — Воины низко кланялись, в полном обалдении тряся головами.
— Дискриминация! — жизнерадостно хмыкнул Алеша, настроение которого взмыло до небес. — Почему они не путают тебя со мной? Могли б ради приличия сказать: «Многая лета, Алеши Драконычи!»
Елисей невольно улыбнулся.
— Войдем с фурором?
— Ни в коем случае. Сначала разведаем обстановку. Мало ли что...
Дав сигнал команде остановиться, братья на цыпочках подошли к шатру и осторожно сунули головы внутрь.
За круглым столом переговоров, перерубленным порталом пополам, с одной стороны возвышалась гигантская туша Ойхо, лапы которого были в цепях. Они постоянно спадали, и главе миссии ООН постоянно приходилось их поправлять. По правую сторону от него сидели Черномор и Мари де Интимьяк, по левую — Еремей с боярином Крутом. С другой стороны портала на них смотрела осоловелая физиономия Кощея. Переговорный процесс, похоже, полностью заморочил бессмертного злодея. Антикощеевская коалиция твердо держалась разработанного Ягой и Алешей плана тянуть время сколько возможно.
— За меня, любимого, тысячу мешков золота?! — горячился дракон. — Да я такого позора не переживу! Роксана меня потом всю жизнь презирать будет!
Кощей покорно кивнул.
— Хорошо, добавлю еще один.
— Нет, господа, он меня не уважает! — Ойхо откинулся от стола, чуть не растеряв все цепи. — Как хотите, но я умываю лапы.
Царские особы укоризненно посмотрели на Кощея, за спиной которого появилась Яга со «Стингером» в руках. Переговорный процесс, похоже, зашел в тупик, и она явно прикидывала: не пора ли пускать в ход зенитную ракету?
— Протащила-таки оружие — Алеша покачал головой, — и как умудрилась? Ведь лично всю избушку обыскал.
Глаза Ягуси встретились с глазами сына, и она от неожиданности чуть не выронила «Стингер» себе на ногу. «Нашел?» спросила она одними глазами. Юноша успокаивающе поднял руку, затем приложил палец к губам, подморгнул, помахал этим же пальцем перед носом, пытаясь жестами сказать: все о’кей, но время еще потяни. Старушка энергично закивала. Алеша немедленно сделал знак Елисею, что пора отползать.
— Думаешь, она поняла? — тревожно спросил царевич, как только они отошли от шатра.
— Маманя у меня понятливая.
— Что делать будем?
— Ждать волхвов. Пока иголочка Кощея не в наших руках, все остальные причиндалы желательно под рукой держать. Сивку-Бурку, яблочко, птичку. Хорошо, что хоть меч-кладенец при нас...
Тут Алеша заметил бабку Матрену, стоящую чуть в стороне. Она молча смотрела на побратимов, по-прежнему прикрывая руками рот и с трудом сдерживая рыдания.
— Что тебе, матушка? — ласково спросил он. — Здесь небезопасно. Вот-вот махач начнется.
— Это мама моей Алены, — пояснил Елисей.
— Царица Тамар? — удивился Алеша.
— Вах! Царица Тамар нэ такой, — уверенно заявил Вано. — Сам нэ видэл — отэц рассказывал, да?
— Приемная мама.
— А-а-а...
Что-то хлопнуло в воздухе. Прямо пред ними материализовался слегка покачивающийся волхв. В одной руке он держал дубовую кружку, в другой — прозрачное яблоко, сияющее изнутри золотистым солнечным светом. Он обвел осоловелым взглядом всю компанию, душевно глотнул термоядерной мухоморовки, икнул и потащил яблоко в рот. Алеша с Елисеем оказались проворнее всех. Действовали так синхронно и слаженно, словно репетировали этот номер не один десяток лет. Елисей успел выдернуть молодильный препарат из руки осоловелого волхва, а Алеша в доли секунды умудрился выдернуть из безразмерной котомки Ары почти такой же, но не молодильный и вложить его в руку старца. Волхв смачно закусил наливным бочком.
— Хто из вас Алеша?
— Я! браво отрапортовал Алексей.
— Держи. — Волхв сунул ему в руки огрызок. — Ну мне пора. — И с легким хлопком исчез в воздухе.
— Да-а-а... протянул Алеша, — если они все успели через мутантов на посошок пройти, дела хреновые...
Царевич Елисей и Алеша Драконыч посмотрели друг на друга и синхронно почесали в затылках.
— Не передразнивай, — опомнился Алеша.
— Это ты не передразнивай, — огрызнулся Елисей.
Конфликт развиться не успел, так как в воздухе что-то уже не хлопнуло, а буквально громыхнуло. Перед командой Алеши появились три вдупель пьяных волхва с такими же дубовыми кружками в руках, как и у их предшественника. Их бережно поддерживали под локотки три сияющих юных богатыря. Один из них, в монгольской шапке, держал за повод нечто напоминающее Конька-горбунка с ослиными ушами, другой, в парчовом расписном халате, с чалмой на голове, имел при себе золотую клетку с нахохлившейся жар-птицей внутри, третий, в желтом шелковом халате, чуть пошатывался под тяжестью мешка яблок на плечах.
— Благодетель, — промычали волхвы, — пр-р-ринимай пополнение! А мы пш-ш-шли...
То ли мудрые старцы что-то напутали в заклинаниях, то ли не соразмерили своих сил, но вместе с ними ушел и шатер, оставив на поляне только его содержимое.
— И не надо меня уговаривать! — треснул в этот момент цепями по столу дракон. — Две тысячи мешков, причем каждому! А вы куда смотрите?! — накинулся он на Еремея и Черномора. Глава миссии ООН явно вошел в раж и не замечал ничего вокруг. — Вас же парят внаглую!
Черномор и Еремей сидели в ступоре, открыв рты. Они, в отличие от Ойхо, в раж еще не вошли и увидели то, что даже Алеша с Елисеем, привлеченные видом вновь прибывших помолодевших глав великих держав, не сразу разглядели. Эти главы пришли не одни. Леса вокруг поляны на много километров вокруг были забиты сопровождающими их войсками, в которых армии Еремея и Черномора просто растворились.
Все же не зря Кощея называли Бессмертным. В минуту смертельной опасности он действовал не менее импульсивно, чем только что Алеша с Елисеем, и, что самое главное, чуть ли не с такой же скоростью. Дракон, схваченный за шею выскочившей из портала бессмертной рукой, резко увеличившейся в объеме, был молниеносно втянут в катакомбы злодея. Пространственный переход захлопнулся. Кощей лишний раз доказал, что он не просто старый, бестолковый старикашка, а бог. Пусть старый, пусть бестолковый, но все же бог.
— Да чтоб этих старцев приподняло и прихлопнуло!!! — взвыли в один голос побратимы.
Перерубленный порталом пополам круглый стол переговоров рухнул на землю, отбросив всех, кто за ним сидел, в сторону.
Корона Еремея откатилась к Алешиным ногам. Юноша поднял ее и поспешил нахлобучить на уши поднимающемуся с земли царю.
— Сынок!!! — зарыдал Еремей на его груди. — Живой... наследник мой живой!!!
— Опять снова-здорово, — расстроился Алеша, осторожно семеня с вцепившимся в него царем-батюшкой государства Московского в сторону Елисея. — Мне очень лестно, конечно, Ваше Царское, но вообще-то вы не по адресу, Вот ваш сынок, его и слюнявьте.
— Сынок!!! — переключился на царевича Еремей. — Живой!!! Наследник мой...
Тут до него начало доходить, что здесь что-то не так. Он высморкался в обрывки халата сына, отодвинулся, критическим взглядом окинул побратимов, насупился.
Царица-матушка с ума от беспокойства сходит, царь на старости лет черт-те куда за тридевять земель поперся любимое чадо искать, а оно развлекается!
— А ну быстро сознавайтесь, который из вас мой сын, а которой подменыш?!
— Оба! — Зарыдав в голос, бабка Матрена ткнулась лбом в землю, выставив пухлый зад в зенит. — Прости, царь-батюшка! Виноватая я!!! Обоих вынимала когда-то из утробы царицы-матушки!!! Только скрали одного, пока я царицу выхаживала! В беспамятстве она была!!! Прости, глупую! Побоялась правду сказать!
Над поляной воцарилась тишина. Первым опомнился Алеша.
— Уй, что сейчас начнется-я-я… индийские сериалы отдыхают. — Он еще не до конца осознал отдаленные последствия этого ошеломительного признания, но в том, что сейчас начнутся сопли плюс слезы умиления, был абсолютно уверен.
Он жестоко ошибался.
— Скрасть дитя царской крови?! — Еремей побагровел. — Кто посмел?!
Васька с самым независимым видом двинулся в сторону кустов.
— Я, кажется, догадываюсь кто, но фиг скажу, — пробормотал себе под нос Алеша, ловя воспитателя за хвост. — Ваше Царское Величество... в смысле, папа, выходит... обалдеть! Да, Ваше Царское Величество, давайте разборки на потом отложим. У нас с побратимом... тьфу! С братом, я хотел сказать, невесты в неволе томятся. Моя Роксана и его Алена.
— Вот именно! — сердито прогудел Черномор. — У тебя-то теперь целых два сына вместо одного, а у меня единственная дочь сгинула.
— И у меня! — Помолодевший Горбас аль-Баиндур гневно тряхнул клеткой с жар-птицей. — Я этого Кощея за свою Лейлу в порошок сотру!
— Какую Лейлу? — начал остывать царь Московии.
— Алену, — пояснил Елисей, — возлюбленную мою.
— Дочь царица Тамар, — добавил Вано.
— Какие у меня дети молодцы, — восхитился Еремей, — таких невест себе сосватали!
— Мой нэвэст лючшэ! — Ара вспорхнул на плечо шах-ин-шаха Ирана и начал отнимать у него клетку. Жар-птица тут же забилась в истерике.
— Э, дарагой, сначала свадьба! — Вано с трудом оторвал кунака от халата персидского царя.
— Кончайте этот базар! — рассердился Алексей. — Черт знает чем занимаемся! Нам к Кощею прорваться надо. В его новое убежище. Где-то тут гномы поблизости крутились. Они все ходы знают, давайте их сюда!
— Ну вы даете, — зашевелился за поясом Елисея меч-кладенец, — зачем вам гномы? Сивка-Бурка в двух шагах стоит, а они гномов звать собрались. Прикажите — вмиг куда надо доставит.
— Ты ничего не пугаешь? — удивился Алеша. — А я слышал, эту клячу иначе используют. В левое ухо влезают, в правое вылезают...
— Сам ты кляча! — огрызнулся конь, воинственно вскинув уши. — И какой псих эту байку придумал? Каждый дурак теперь норовит свою голову мне в ухо сунуть. Неужто неясно, что не пролезет?
— Я больше не буду, — хан Хучум погладил его по холке, — теперь у тебя другой хозяин. Прими, царевич Алексей.
— Отлично, садимся верхом, и всей армией на штурм! Еремей воинственно подпрыгнул.
— Еще один придурок, — попятился от него Сивка-Бурка, — совсем вы, что ль, обалдели? Я ж маленький. Вот разве что киску выдержу.
— А вот за оскорбление персоны царской сейчас в ухо схлопочешь, — посулил Елисей.
— Вот так всегда: сначала голову, потом кулак в ухо сунуть норовят.
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Доценко Виктор
Пехов Алексей
Плотников Александр
Маккэфри Энн