никто. Почему? Да просто слишком мимолетны были эти вспышки прекрасного. И
лишь тот, кто создал мир-сказку, знал, как дорого и важно каждое мгновенье,
пусть даже мгновенье вечности.
позвал Император.
веселее. Но то, что было для Шефанго всего лишь забавой, для Рина неожиданно
стало чем-то большим. Hамного большим. Hастолько, что и представить-то
трудно, ведь Богу очень трудно представить себе любовь. Любовь к смертной.
Hо Фокс победил.
ковал свою Шпагу, он думал о ней, о Птице, о насмешливой и нежной женщине.
власть. А еще в Шпаге воплотилась Любовь.
своему миру, так?
другой утешиться?
дерзай! Уведешь Птицу - спорить не стану. Hе сможешь - извини.
Недосказанное и невысказанное. Красота, разделенная на двоих. Понимание,
скрываемое обоими.
добр к этому Шефанго.
равных. И только с ним, бессмертным-смертным, свободно чувствовал себя Рин.
***
Hо это было давно.
живому божественная сущность, и демоны роились вокруг, становясь тем
могущественнее, чем слабее становился Бог.
беде, если вообще жив еще. Он знал, что убить этого Шефанго очень трудно.
Знал, что невозможно убить его навсегда. Hо времени не оставалось. Hе
оставалось надежды. Hе оставалось ничего кроме боли и воспоминаний.
живущем теле. И, нарушая ее, появилось непрошеное, неожиданное видение.
четыре тысячи лет любил одну-единственную. Эльфийку. Единственную, может
быть, которая никогда не полюбит его, потому что...
***
потому что Шефанго уже тогда чувствовал себя старше этого мира. Десять тысяч
лет среди смертных - слишком большой, слишком нереальный срок, чтобы
продолжать всерьез воспринимать постоянно меняющуюся действительность.
человеческие земли, цеплялась за него, огромного, сильного, самоуверенного.
Ему она поверила сразу и безоговорочно. Поверила.
не следовало, никуда не делась за прошедшие века. Ну не мог он, просто не
мог взять и сразу - как делал это обычно - совратить эту беззащитную
девчонку. У Людей это называлось "совратить". У Шефанго и понятия-то такого
не было, какое, к лешему, совращение, если все делается по обоюдному
согласию? Приятно и полезно. Но Эльрик слишком долго прожил среди смертных,
и поневоле ощущение греха накладывало забавный отпечаток на его отношения с
женщинами. С человеческими женщинами.
появился другой. Эльф. Другие мужчины никогда не были помехой. Раньше. Но
этот Эльф умудрился стать его, Императора, другом. Его другом. И
возлюбленным Кины. И... и на этом все закончилось. Для него, для Эльрика,
закончилось. Потому что Кина, синеглазая песня, девочка-цветок отныне стала
видеть в нем... Брата, друга, защитника, покровителя... Боги! Кого угодно,
только не того, кого можно любить... Нет, разумеется, она любила его.
Конечно любила. Нежно, ласково, предано... К акулам такую любовь!
потерянная, придавленная тоской, растерявшаяся от неожиданности и
непонимания - она приехала к Эльрику, потому что ей больше некуда было
податься. Только поэтому.
не может, не имеет права даже заикнуться о своей нелепой, дурацкой, какой-то
сумасшедшей любви. Потому что Кина зависит от него и только от него.
Зависит. И может решить, что у нее нет выбора. А она не любила его. И
никогда уже не могла полюбить. Что-что, а это Торанго, маг, почти Бог, тоже
умеющий читать в душах людей, видел ясно и отчетливо.
***
бесконечность, но полет по нему прервался.
***
была.
Весь последний месяц он жил только на них. - Он реагирует. Продолжайте.
***
снаружи. И... размеренно, бесконечно, безжалостно обрушиваются на спину
удары. Hет... Hет, это было не с ним!
пахнущей кровью скамье был он.
мучительного стыда. Даже боли он не чувствовал. И лицо, отпечатавшееся в
памяти. Лицо мертвеца, который еще не знает о том, что он мертв. Который
смотрел высокомерно и брезгливо, и выплюнул, обрекая себя на смерть:
происходит. И болью стискивается сердце. И бьется у самого горла в яростном,
рваном ритме:
***
обработанные еще данные.
***
Корнев Павел
Орлов Алекс
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман