Чтение 24–й страницы книги ~Мятеж обреченных~

И все же...

И все же Лайза была склонна считать, что Макеев не из числа тех, кто
задерживается в Статусе надолго. Возможно, в этот раз куратору и удалось
уговорить его продолжить работу, но у Лайзы даже сомнений не возникало в
том, что, как только в Кедлмаре станет по-настоящему жарко, Макеев при
первой же возможности даст оттуда деру.

Однако, когда она сказала об этом Алексею Александровичу, тот только
загадочно улыбнулся и ответил: "Посмотрим".

А что тут смотреть? И без того видно, что парень не создан для Работы
агента. У него же все мысли на физиономии написаны!..

Как ни старалась Лайза думать о чем-то другом, ее размышления постоянно
соскальзывали в сторону личности нового агента, в котором Алексей
Александрович души не чаял..

В тот момент, когда Лайза подумала о том, что если обратиться к
врачу-нейропластику, который делал Макееву новое лицо то он мог бы показать
ей его подлинную внешность, она вдруг осознала, что тело ее вот уже на
протяжении какого-то скорее всего довольно непродолжительного отрезка
времени испытывает некое необычное тактильное ощущение.

Лайза приподняла левую руку, и ощущение сделалось более отчетливым и
ясным.

Было похоже на то, словно окружающий ее воздух начал уплотняться.
Давление его на кожу становилось все более ощутимым. Теперь для того, чтобы
совершить какое-либо движение, требовалось приложить усилие. Совершенно
определенно, в месте "Нигде и Никогда" начали происходить изменения.

Но даже если эти изменения и были связаны с деятельностью техников
Статуса, пытающихся вернуть назад потерявшегося курьера, очень скоро они
начали внушать Лайзе тревогу и беспокойство за свою дальнейшую судьбу.
Давление на кожу сделалось настолько сильным, что Лайза с легкостью могла
представить себе, что все ее тело затянуто в облегающий костюм из плотной
резины, который к тому же был ей на пару размеров мал. Воздух сделался
похожим на кусок подтаявшего маргарина, в связи с чем его нужно было теперь
не вдыхать, а буквально заглатывать. Чувствуя, как грудь ее стягивает
плотный резиновый обруч, Лайза, словно муха, угодившая в паутину, бестолково
и бессмысленно трепыхалась в облепившей ее со всех сторон странной массе, у
которой не было ни запаха, ни цвета, ни вкуса.

Лайза даже не пыталась звать на помощь, отдавая себе отчет, что в этом
нет ни малейшего смысла. Если бы техникам удалось определить место ее
нахождения, то проход был бы открыт в непосредственной близости от попавшего
в беду курьера. Закричала Лайза только от боли, когда некая невидимая, но
непреодолимая сила, надавив ей одновременно на шею и на щиколотки, сложила
тело девушки, как перочинный ножик.

После этого начало происходить вообще нечто невообразимое. Постоянно
изменяющаяся плотность воздуха мяла и скручивала тело Лайзы, словно это была
мокрая тряпка. Временами казалось, что еще немного, и ее в буквальном смысле
вывернет наизнанку.

Поскольку вокруг по-прежнему царила кромешная тьма, понять, что,
собственно, происходит, было невозможно. А состояние тупого безвременья не
давало возможности определить, как долго продолжалась эта экзекуция. Девушку
удивляло только то что, проделывая рискованные гимнастические упражнения, на
которые в иных обстоятельствах она была не способна, она ни разу не услышала
хруста собственных ломающихся костей. Да и сам факт того, что она до сих пор
все еще была жива, так же вызывал недоумение.

Лайза уже и не надеялась, что происходящее с ней когда-нибудь закончится.
Скорее уж конец придет ей самой. Но внезапно она почувствовала, что
окружавшая ее плотная желеобразная масса, в которую превратился воздух,
исчезла полностью и без остатка. Это было бы прекрасное открытие, если бы
одновременно с ним Лайза не поняла, что состояние статичного подвешенного
пребывания в пустоте сменилось стремительным падением. Она летела куда-то
вниз, словно Алиса, провалившаяся в нору Кролика. И с каждой секундой
падение становилось все более быстрым. Чувствуя, как воздух свистит в ушах,
Лайза в ужасе закрыла глаза, ожидая неминуемого удара.

Но, вопреки ее ожиданиям, удар получился несильным и довольно упругим,
словно она упала на туго натянутый батут.

Лайза не успела даже дух перевести, как материя, которая погасила силу ее
падения, обволокла ее, слегка помяла, а затем швырнула куда-то в сторону.

Вскрикнув от неожиданности, Лайза инстинктивно раскинула руки.
Почувствовав, что пальцы ее уперлись в плотную, упругую поверхность,
абсолютно гладкую и чуть прохладную на ощупь, Лайза принялась двигать руками
по сторонам, пытаясь определить границы пространства, в котором оказалась.

Вскоре она поняла, что находится в закупоренном со всех сторон цилиндре,
размеры которого как будто специально были подогнаны под ее рост. Раскинув
руки в стороны, она могла одновременно коснуться ладонями двух
противоположных сторон цилиндра. А вытянув руки вверх, могла дотянуться до
верхней плоскости.

Стоя на внутренней поверхности основания, Лайза впервые в жизни поняла,
как это прекрасно - чувствовать под ногами твердую почву.

Правда, в настоящий момент почва под ее ногами была относительно твердой,
поскольку цилиндр постоянно раскачивался, а пару раз даже перевернулся. От
травм Лайзу спасло только то, что материал, из которого была сооружена ее
загадочная темница, был похож на плотное синтетическое покрытие. Кстати,
именно этот материал, который не позволял заключенному внутри цилиндра
человеку нанести себе травмы и увечья даже в том случае, если он сам этого
пожелает, навел Лайзу на мысль о психиатрической лечебнице и комнате для
буйнопомешанных. Если принять в качестве рабочей гипотезы идею о вселенском
сумасшедшем доме, местоположение которого в пространстве, подобно Статусу,
не определено, то оставалось только понять, за какие прегрешения она сюда
попала, и выяснить, какой курс лечения ей предписан.

Шутки шутками, но Лайзу совершенно не устраивала неопределенность
положения, в котором она неизвестно по чьей воле оказалась. И то, что
совершенно невозможно было понять, как Долго это еще будет продолжаться. И
какие еще фокусы взбесившегося пространства-времени ожидают ее впереди?

Ее окружали темнота и безмолвие.

Эй! - крикнула Лайза только затем, чтобы услышать хотя бы звук
собственного голоса и убедиться в том, что она не утратила способности
слышать.

Голос прозвучал приглушенно, словно пройдя сквозь плотный слой ваты.

Лайза со злостью стукнула кулаком в невидимую стену. И в ту же секунду со
всех сторон на нее обрушились потоки ослепительно яркого света.

Ожидая следом за вспышкой света удара взрывной волны Лайза инстинктивно
упала на колени, прикрыв голову руками.

Но ничего не произошло. Просто в темнице, в которой находилась Лайза,
кто-то вдруг решил включить освещение.

Подождав пару секунд, Лайза осторожно выглянула из-под локтя.

Должно быть, свет показался ей необыкновенно ярким только потому, что она
долгое время находилась в полной темноте. На самом же деле это был обычный
дневной свет. Причем даже не особенно яркий. Такой свет бывает в пасмурный
день или под пологом леса.

Лайза посмотрела вниз. Колени ее были прижаты к земле покрытой чахлой
травой, какого-то мертвенного серо-зеленого цвета с едва различимыми
бледными прожилками.

Лайза убрала руки от головы и медленно поднялась на ноги. Она находилась
в лесу. Буквально в нескольких сантиметрах от нее возвышалось огромное
дерево с мощным стволом в три обхвата, покрытым уродливыми напластованиями
одеревеневшей коры. В ложбинках между складками коры застыли золотистые
ручейки смолистого вещества, выделяемого древесными порами. Удивительно,
как, падая на колени, Лайза не ударилась о него локтем.

Протянув руку, девушка коснулась кончиками пальцев шероховатой коры
дерева и неожиданно для самой себя улыбнулась. Окружавшей ее невидимой
преграды более не существовало.

Лайза подняла голову вверх.

Небо закрывали не облака, а сплошной зеленый навес, состоящий из
перекрывающихся между собой развесистых древесных крон, вознесенных высоко
вверх на толстых и прямых, как корабельные мачты, стволах.

Негустой подлесок состоял из странного вида кустов с мелкими листьями на
длинных перепутанных ветках, стелющихся по земле. Они были похожи на мотки
старой, ржавой колючей проволоки, брошенной на месте давнего, уже почти
позабытого сражения. Неподалеку от того места, где находилась Лайза, прямо
из земли торчали пучки широких глянцево-зеленых листьев, плавно
раскачивающихся на коротких черенках, хотя не чувствовалось даже самого
легкого дуновения ветерка, из-за чего создавалось впечатление, что это вовсе
не растения, а некие загадочные живые существа, пытающиеся таким образом
обмануть свою жертву.

Местность не имела ничего общего с той, где должна была оказаться Лайза,
если бы не произошло сбоя в работе внепространственного перехода. Догадки же
по поводу того, куда ее забросило в результате аварии, можно было строить
какие угодно. Единственно, что можно было утверждать с полной уверенностью
так это только то, что Лайзе невероятно, просто-таки сказочно повезло. В
результате сбоя в работе внепространственного перехода она имела равные
шансы оказаться в любой точке Вселенной. Удачей было уже то, что она
оказалась не в открытом космическом пространстве, а на поверхности планеты.
К тому же атмосфера на планете была пригодна для дыхания.

И на планете была жизнь.

Что дальше?

Лайза посмотрела по сторонам, словно рассчитывала увидеть где-нибудь
неподалеку табличку с названием местности и указатель расстояния до
ближайшего населенного пункта.

Метрах в десяти от нее на стволе дерева сидела птица средних размеров с
красно-коричневым оперением и широким, похожим на раскрытый веер хвостом.
Птица не спеша перемещалась по стволу, выуживая длинным, похожим на тонкий
пинцет клювом каких-то мелких насекомых из складок древесной коры. При этом