безопасности. Фицдуэйна разбирало любопытство. Наконец он не выдержал и
задал стюардессе вопрос, но ее ответ оказался не слишком содержательным.
Арфа, объяснили ему, принадлежит пилоту.
суждено проснуться. Тридцать три тысячи футов над уровнем моря - это
было намного ближе к небесам, чем ему бы хотелось, не говоря уж о том,
что пилот, похоже, неплохо подготовился к загробной жизни и теперь вряд
ли был так уж озабочен тем, чтобы доставить своих пассажиров на землю в
целости и сохранности. Фицдуэйн часто летал на самолетах и не слишком
любил это занятие. В Конго его сбили. Во Вьетнаме сбили. Побывав на
многих фронтах, он привык к тому, что все так и норовят сбить побольше
аэропланов, причем неважно, своих или чужих.
и взглянул в иллюминатор. Крыло еще было на месте и вроде бы без свежих
дырок, что слегка успокоило его. Затем в динамике раздался треск, и
безжизненный голос объявил, что их скорость - пятьсот миль в час, а
температура в Цюрихе составляет пять градусов по Цельсию. Фицдуэйн
смежил глаза и заснул опять.
***
обнаженный перед зеркалом и глядел на свое отражение. Его лицо и тело
выше пояса были выпачканы подсыхающей кровью. Волосы на груди и лобке
спутались и тоже были липкими от крови. После секса и убийства,
сопровождавшего оргазм, он заснул и проснулся только сейчас. В комнате
стоял запах крови, семени, пота и - ему нравилось так думать -
предсмертного страха их жертвы. Изувеченный труп все еще лежал в комнате
- правда, его успели убрать в водонепроницаемый похоронный мешок и
аккуратно задвинуть в угол.
распростершись на кровати и крепко спала, вымотанная недавней оргией. Он
знал, что этого удовлетворения ей хватит ненадолго.
как бегущие по его телу струйки смывают последние следы жизни мальчишки
на фарфоровое дно ванны, а потом уносят их сквозь сливную решетку
дальше, в канализационные трубы города Берна. Аминь красавчику Клаусу.
вытерся насухо и накинул легкий шелковый халат. Физическая разминка и
сон пошли ему на пользу. Он прошагал к себе в кабинет и удобно устроился
в кресле от Чарльза Эймса, готовясь к своей первой встрече с доктором
Полем.
ему надо взять это дело на себя. Он будет черпать все необходимое из
своих собственных обширных ресурсов. Станет своим собственным врачом. У
него появится возможность говорить абсолютно искренне, что в любом ином
случае было бы немыслимо. И, как всегда, он будет держать ситуацию под
контролем.
был Майкл - светлокожий, с выгоревшими на солнце золотыми волосами. Он
выглядел так, как хотел бы - но не мог - выглядеть сам Кадар. После него
появились Другие.
походить на некий ритуал. Вначале Кадар всегда ложился на спину,
закрывал глаза и полностью расслаблялся. Затем сосредотачивался особым
образом, который не смог бы описать даже самому себе. Это было что-то
вроде концентрации его природной жизненной энергии. Когда он был готов
начать, перед ним вставала тонкая серая дымчатая пелена. Она тихо
клубилась и мягко сияла, точно освещенная изнутри.
неясные. Определенным было только одно: рост фигуры. Все порождения
фантазии Кадара, независимо от их возраста, пола и внешнего вида,
начинали свое существование одинаково.
столько сил. Иногда он лежал в кресле часами, по его телу бежал пот, а
серая пелена оставалась однородной. Когда же наконец в ней возникал
силуэт, трудиться становилось легче и приятнее. Кадар придавал своему
творению нужные формы и работал над мельчайшими деталями, словно
художник в своей студии, - только вместо кистей и прочего художнического
инвентаря он пользовался сконцентрированной мыслью. Сначала он выверял
рост, затем переходил к телосложению. Постепенно определялись отдельные
черты. Кадар прорабатывал позу. Затем добавлял одежду, уделяя особое
внимание фактуре и цвету тканей. И вот перед ним вставало готовое, но
пока еще безжизненное существо. Потом, когда придет время, он вдохнет в
него жизнь - и оно станет говорить и двигаться согласно его желанию.
волосы и были прекрасны. Большинство созданных им женщин выглядели
довольно обыкновенно, хотя попадались и исключения.
по своей прихоти настоящих людей. Здесь не было такой полноты владения
материалом, но здесь было больше вызова. И процент потерь был выше, но
это же сулило и определенные выгоды.
убивал.
***
Воздушное путешествие заняло меньше двух часов. Посадка была совершена
вовремя. Он прокатил свою багажную тележку под надписью "NICHTS ZU
DEKLARIEREN" <Надпись над проходом для пассажиров, багаж которых не
нуждается в декларировании. > и огляделся в поисках телефона.
только мешают, превращаясь в настоящее проклятие.
касались друг друга, но между ними пролегло отчуждение. Разные люди,
разный образ жизни, разные цели - а мост, соединявший их, отсутствовал.
Любовь и желание остались, но моста не было. Чтобы построить его, мало
было одних разговоров о браке - они должны были серьезно пересмотреть
свои привычки и научиться жить вместе. Надо было подумать о появлении
малышей, которым нужны забота и уход. Надо было привыкать к оседлой
жизни, а не бросаться на очередные розыски. Как ни крути, в такой
ситуации необходимо делать выбор, принимать серьезные решения. Он
улыбнулся про себя. Он уже начинал скучать по ней, но, черт возьми, как
же трудно взрослеть, когда ты уже взрослый.
естественно, если он хотел получить негласную информацию о фон
Граффенлаубах. В прошлом Фицдуэйн и Гвидо то работали вместе, то
пытались обскакать друг друга в полудюжине разных стран. После ранения в
Ливане швейцарский журналист подхватил острую инфекционную болезнь
печени и перешел на сидячую работу; теперь он трудился в хранилищах
"Ренжье", крупнейшего издательства в Швейцарии.
был любовником Итен. Между ними существовала интимная близость, он знал
ее тело во всех подробностях. В мозгу Фицдуэйна калейдоскопом
завертелись эротические картины. Другой мужчина, его приятель, обладал
любимой им женщиной - пусть это было в прошлом, но в его сознании это
происходило сейчас.
подумал он. И стал набирать номер.
***
как шелк волосы.
озабочен. Его голос звучал ободряюще и уверенно, как у истинного
профессионала.
расслабил мышцы. Затем кивнул.
нам не начать с вашего имени?
1944 год. В качестве места рождения указан Берн. Так оно и есть: я
родился в маленькой квартирке на Брунненгассе, всего в нескольких
минутах ходьбы отсюда. Имя моей матери - Виолета Консуэла Мария Баларт.
Отцом моим был Генри Бриджпорт Лодж. Она была кубинкой, секретарем
дипломатического представительства. Он - гражданином Соединенных Штатов
Америки. Они не состояли в браке. Это было военное время. Даже в
Швейцарии люди иногда давали волю страстям.
поставить мать в известность о том, что в Штатах у него уже есть жена и
маленький сын. Когда мать объяснила ему, что полнеет отнюдь не из-за
высокой калорийности швейцарских блюд военного времени, отец в составе
парашютного десанта отправился в Италию, где, по слухам, зарекомендовал
себя отличным бойцом.
Флинт Эрик
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Куликов Роман
Суворов Виктор