Бельмонте.
приглашал ее поужинать вместе и поговорить о делах. Хулия согласилась, и
они договорились встретиться в девять в ресторане "Сабатини". Положив
трубку, девушка некоторое время сидела задумавшись, пытаясь найти
объяснение этому внезапному проявлению интереса к ее особе. Если дело
касалось ван Гюйса, то аукционисту следовало бы переговорить с Менчу или,
по крайней мере, пригласить их обеих.
ей понять, что речь пойдет о чем-то, касающемся только ее и его.
сигарету, уселась перед картиной, чтобы снова приняться за удаление
старого лака. Только она приготовила первый тампон, как телефон, стоявший
рядом с ней на ковре, зазвонил снова.
последовавших затем пятнадцати-двадцати секунд она тщетно напрягала слух,
но так и не услышала ничего, несмотря на то что несколько раз повторила
"слушаю" - каждый раз все более раздраженно и нервно, пока наконец не
замолкла, напуганная. Еще несколько секунд, задержав дыхание, она
прислушивалась к тишине в трубке, потом положила ее, чувствуя, что все ее
существо охватывает темный, иррациональный ужас, накатывающий как
нежданная волна. Она взглянула на стоящий на ковре аппарат так, словно то
был не безобидный телефон, а какое-то черное, блестящее, ядовитое
животное, и непроизвольно вздрогнула так сильно, что локтем задела и
разлила бутылочку со скипидаром.
позвонили в квартиру, Хулия в противоположном конце своей студии замерла
на стуле, вперив глаза в запертую дверь. Лишь третий звонок вывел ее из
оцепенения. Выходя утром из антикварного магазина, Хулия не меньше десятка
раз заранее мысленно подшучивала над тем, что сделала в следующую минуту.
Но сейчас у нее уже не было ни малейшего желания смеяться, когда, прежде
чем открыть дверь, она задержалась на несколько мгновений: ровно
настолько, чтобы успеть вынуть из сумочки миниатюрный "дерринджер",
проверить, заряжен ли он, и сунуть его в карман джинсов. Уж ее-то никто не
заставит поскользнуться в ванне.
промок под дождем, что волосы прилипли к голове, а по лбу и лицу стекали
струйки, каплями повисая на кончике носа. Он извлек из кармана портативные
шахматы, завернутые в полиэтиленовый пакет с эмблемой какого-то
универмага.
себя неуверенно в чужом доме, а молодость и привлекательность Хулии,
похоже, совсем не способствовали разрядке обстановки.
его ног струйки, стекающие с плаща. - Я прямо с работы... Мы ведь
договорились вчера встретиться у вас в это время. - Он сделал два шага
вперед и снова остановился, точно сомневаясь, снять плащ или остаться в
нем. Хулия протянула руку, и он наконец решился снять плащ. Затем вслед за
девушкой вошел в студию.
студию, как и накануне, без тени любопытства; казалось, он ищет точку
опоры, которая позволила бы ему понять, как следует вести себя в данных
обстоятельствах. - Просто нужно хорошенько поразмыслить, вот и все. И еще
нужно время. А я теперь только и думаю, что об этом.
как его глаза нашли картину и буквально вонзились в нее; ей даже не нужно
было следить за направлением его взгляда - и так все было ясно. Даже
выражение лица шахматиста изменилось, стало, твердым и напряженным, как у
гипнотизера, встретившего собственный взгляд в зеркале.
довольно своеобразно: шагнул прямо к центру и стал рассматривать доску и
фигуры, как будто всего остального - комнаты и персонажей - попросту не
существовало. Наклонившись, он всмотрелся в то, что его интересовало, с
совершенно иным - гораздо более напряженным - выражением, чем накануне. И
Хулия поняла, что, говоря "я теперь только и думаю, что об этом", он
нисколько не преувеличивал. По тому, как он смотрел на изображенную
шахматную позицию, было очевидно, что этот человек занят не просто
решением чужой проблемы, не имеющей особого значения для него самого.
он без тени хвастовства, скорее, несколько извиняющимся тоном. Видимо, он
считал достигнутые результаты достаточно скромными. - Потом я столкнулся с
одной проблемой... Кое-что, связанное с расположением пешек: оно весьма
необычно. - Он указал на изображенные фигуры. - Вообще это необычная
партия.
промокшего, с шахматной доской в кармане, она почти поверила, что до
решения загадки - рукой подать. Разумеется, шахматист не знал, насколько
все срочно, не знал и многих подробностей, связанных с этой историей. Но
Хулия и не собиралась посвящать его во все детали.
выяснить, какая фигура съела белого коня.
он собирался сказать, было слишком уж конфиденциальным. - Я держу в голове
все ходы и проигрываю их вперед и назад... - Он снова поколебался. В конце
концов губы его сложились в болезненную, отрешенную полуулыбку. - В этой
партии есть нечто странное...
Дело в том, что для нас с Сесаром эта партия - всего лишь часть картины,
мы не способны найти в ней ничего больше... - Хулия на миг задумалась над
тем, что только что сказала. - А ведь возможно, что все остальное - только
дополнение к этой игре.
движение у него ушла целая вечность. Эти замедленные жесты, на которые он,
казалось, затрачивал намного больше времени, чем необходимо, похоже,
находились в прямой связи с его манерой мыслить и рассуждать.
способны истолковать это надлежащим образом... - Шахматист движением
подбородка указал на картину. - По-моему, вся проблема сводится к различию
в точках зрения. Здесь перед нами имеется несколько уровней, содержащихся
один в другом: на картине изображен пол, представляющий собой шахматную
доску; на нем, в свою очередь, располагаются персонажи. Они играют в
шахматы на доске, на которой находятся фигуры... Кроме того, все это
отражено в круглом зеркале слева... А если вам захочется еще больше
усложнить дело, можете добавить еще один уровень: наш, то есть тот, с
которого мы рассматриваем картину. А чтобы совсем уж все запутать, вот вам
еще один: тот, с которого художник представлял себе нас, созерцающих его
произведение...
повторяя на память какую-то инструкцию, которую сам считал не слишком
важной и на которой останавливался лишь потому, что она неизвестна
остальным. Хулия растерянно посопела носом.
несколько. Которые, по сути, все сводятся к одной.
можем извлечь много информации: на уровне данной шахматной партии. Решив
ее, мы сможем применить сделанные выводы ко всей остальной картине. Это
просто вопрос логики. Математической логики.
данном случае эта картина - управляется теми же самыми законами, что и мир
реальный.
ином уровне, нежели простой любитель: его логика не позволяет ему видеть
возможные неверные ходы, поскольку он автоматически отбрасывает их...
Точно так же, как талантливый математик никогда не занимается изучением
ложных подходов к теореме, тогда как люди менее одаренные вынуждены идти
именно таким путем, от одной ошибки к другой.
казалось, мелькнула тень улыбки, в которой, однако, не было ничего от
юмора.
ситуаций. Иногда их можно разрешить, пользуясь простыми правилами, но
иногда нужны другие правила, чтобы решить, какие из простых правил следует
применить в данном случае... Или же возникают незнакомые ситуации, и тогда
приходится придумывать новые правила, которые включают в себя прежние или,
напротив, отметают их... Ошибка может быть совершена только в момент
выбора: выбора того или другого правила. Я же делаю ход лишь после того,