Чтение 24–й страницы книги ~Разворошенный муравейник~

так сильно не напивался, как, говорят, это было в тот раз. Во-вторых, что
ему было делать на улице возле Елисейского парка? Особенно если он был
настолько пьян. Все это странно.

- Отменная дедукция, мисс Дракон. Такая же, как моя.

- Не называй меня "мисс Дракон". Будь подушевнее.

- Хорошо, Сара. Ты сделала правильные выводы, но откуда ты знаешь, что он
по горло накачался спиртным? Ответь мне на этот вопрос.

- Это что, перекрестный допрос? - Девушка холодно смерила меня взглядом.
- Об этом писали в газетах, дурачок. Во всех газетах.

- Прости, я глупец. - Я сделал вид, что попал впросак.

- Нет, ты не глупенький. Ты славный, славный, Шелл. Сара сменила гнев на
милость, глаза ее потеплели, длинные ресницы затрепетали. Это приводило в
замешательство. Я сказал ей об этом.

- Замечательно! Это уже прогресс, - довольно воскликнула она. - Но ты еще
не сказал, как тебе нравятся мои волосы.

- Мне нравятся твои волосы, - монотонно сказал я.

- А ты можешь сказать это более убедительно?

- Конечно, - спокойно сказал я. - Мне нравятся твои волосы, и я в этом
убежден.

Она плотно сжала свои красные губы.

- Иногда мне кажется, что я просто убила бы тебя, Шелл Скотт. - Сара
откинулась на стуле. - Вопросы закончены?

- Думаю, да. Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

- Хорошо. Только сначала ты должен потанцевать со мной. А потом уж мы
поедем. Ты даже не пригласил меня потанцевать!

Я совсем забыл, что играл оркестр. Я обошел вокруг стола и подошел к ней:

- Могу я пригласить вас на танец, мисс Дракон, ой, то есть Сара?

Оркестр из пяти инструментов играл довольно хорошо. Он состоял из трех
ударников, флейты и одной трубы. Они играли что-то очень ритмичное,
соответствовавшее движению ног. Мне нравилось, как танцует Сара. Она тесно
прижалась ко мне. Ее левая рука лежала на моем плече, и пальцы ласково
теребили волосы на шее.

- Ты очень высокий, - прошептала она. - Нагнись немного.

- Осторожнее с ногтями! - предупредил я.

- Я буду осторожной. Ты боишься? - так же шепотом спросила она.

- Испуган до смерти. Никогда не знаешь, когда тебе вздумается поступить
как Лиззи Борден .

Она сняла руку с моего плеча и помахала перед моими глазами. Я заметил,
что ее красные ногти были такими длинными, что начали даже загибаться.

- Зачем нужен топор?

- Заткнись! - пробурчал я и сосредоточился на танце.

Оркестрик исполнял "Лауру". В зале царил полумрак, певец, которого я до
тех пор как-то не замечал, шептал слова песни. Было приятно.

Музыка смолкла. Сара, продолжала стоять, тесно прижимаясь ко мне и
перебирая пальцами мелкие завитки на моей шее.

- О чем задумалась? - спросил я. - Музыка кончилась.

- Я просто расслабилась. Разве дело в музыке? Я сама буду напевать...

- Все. Бал окончен. Едем домой, девочка, - решительно сказал я.

Сара оставила меня у дверей, сказав:

- Одну минутку, Шелл, я зажгу свет.

Она не зажгла флюоресцентную лампу над головой, а пересекла комнату и
включила светильник, прикрепленный к ее картине.

- Закрывай дверь и входи, - пригласила она.

Свет падал прямо на картину и, скользнув вниз, распространялся на
распростертую под ней медвежью шкуру. Он мало проникал в углы комнаты и там
сразу же поглощался черным ковром и диваном.

Я сел на одну из кремовых подушек на диване.

Сара опустилась на колени, а затем легла на спину на медвежьей шкуре у
моих ног. Черное облегающее платье подчеркивало все изгибы ее маленького
тела, ярко выделяясь на фоне белой шкуры.

Снова позирует, подумал я. Какая возбуждающая, ненатуральная, странная и
непонятно прекрасная женщина. Она казалась мне бесконечно желанной.

Если бы не выпуклые формы ее тела, Сару можно было бы принять за ребенка.
Или женщину из прошлого тысячелетия. Она словно не имела возраста и была вне
времени, как грех, - он ведь тоже не имеет возраста и неподвластен времени.

Девушка повернулась на бок, оперлась на локоть и, призывно глядя на меня,
ласково позвала.

Я ничего не ответил.

Тогда она высоко задрала край платья и открыла ногу. Да, она ничего не
придумала, чтобы разыграть меня и подразнить. Упругое тело было вдавлено, и
шрам был виден сквозь облегающий черный чулок. Между верхом чулка и краем
платья видна была припухлость, блестевшая, как старая слоновая кость.
Девушка опустила руку, и мягкое джерси скользнуло вниз по ее бедру, как
ласка любовника - легко и нежно, - и закрыло бледную сверкающую кожу.

Сара потянулась, придвинулась ближе к моим ногам и, казалось, стала
обволакивать меня своим удивительным гипнотизирующим очарованием.

Продолжая лежать у моих ног, она положила на мою руку свою горячую и
влажную ладонь. Рука ее дрожала.

Она потянула меня к себе.

- Шелл, - прошептала она сквозь зубы, - я хочу поцеловать тебя, Шелл.

Она целовала меня своими маленькими влажными губами. Потом провела
кончиком языка по моей нижней губе. Зеленые глаза девушки расширились и
казались почти черными. В них огоньками отражался горевший над ними
светильник.

- Поцелуй меня, Шелл! Сделай мне больно! - шептала она.

Она укусила меня за нижнюю губу. Сильно. Я не знаю, понравилось ли мне
это, но я обхватил ее руками, грубо рванул к себе и раздавил ее губы своими.
***

Я зажег свет в комнате, и бедные гуппи испуганно заметались в аквариуме.
Я гадко поступил - забыл о рыбках.

- Простите, ребятки, - пробурчал я, прошел в спальню и разделся. Было
десять минут второго. Я открыл в душе горячую воду и прыгнул под бьющие
струи. И тут, истошно завопив, выскочил назад, будто во мне был реактивный
двигатель.

Я вернулся в спальню, оставляя за собой мокрые следы. Встал перед
зеркалом, которое отражало меня во весь рост. Через плечо я посмотрел на
свою спину. По обе стороны, сверху вниз, от плеча до талии, тянулись четыре
свежих борозды - алые, воспаленные следы красных длинных ногтей...

Я выругался сквозь стиснутые зубы:

- Маленькая сучка! Маленькая.., сучка!

Глава 13

Телефон звонил не переставая. Постепенно я начал приходить в себя,
просыпаться со звоном в ушах. Сначала я пытался зарыть голову в подушки, но
проклятый звонок все равно был слышен. Наконец я выбрался из липкого,
обволакивающего сна, как человек, выбирающийся из бочки с патокой. Звонок
прекратился, а я схватил телефонную трубку возле кровати. В моем ухе
зазвучали длинные гудки. Я бросил трубку обратно на рычаг.

Отбросив простыню, я сел. Было жарче, чем летом в аду. Солнечный свет
заливал всю комнату. Моя спина черт знает как горела, рубцы неимоверно жгло.
В довершение всего я весь обливался потом. И вдруг я все вспомнил...

Некоторое время я с бессмысленной улыбкой оставался сидеть на постели.
Воспоминания теснились в моей голове.

Спустив ноги с постели, я схватил телефонную трубку. Четкий женский голос
громко произнес мне в ухо:

"В настоящий момент время пять часов одна минута и сорок секунд".

Я взял свои часы с туалетного столика и сверил их с двумя будильниками.
Женский голос был прав. Сейчас было больше пяти часов. Я проспал почти
шестнадцать часов и все еще чувствовал себя одурманенным, как официант в
опиумном притоне.

Накинув халат, я прошел в кухоньку и сварил кофе. На огонь я поставил
кастрюльку с кашей. Каша хлюпала - хлюп-хлюп, как ведьмино варево, а я
стоял, тупо глядя на нее.

Зазвонил телефон, и я, очнувшись, схватил трубку.

- Мистер Скотт? Это вы, мистер Скотт? Это Келли. Где вы были? Я пытался
найти вас.

- Где я был? Я был в постели. А где, черт побери, был ты? - окончательно
проснувшись, воскликнул я. - Я думал, что ты, может, уже мертв!

- Я все устроил, - проговорил молодой репортер возбужденно. - Все
сработало!

- Что ты устроил? Что сработало? - продолжал восклицать я.

- То, о чем мы с вами говорили, - возбужденно объяснял Томми. - Помните,
за ужином? Помните? Не помните?

Голос паренька звучал немного испуганно. Я сразу поежился. Мне стало
холодно.

- Малыш, - проговорил я, - Келли, дружок. Нет, ты не сделал этого! Тогда
ты был пьян. Я уверен, ты не мог думать всерьез о том, что говорил мне в
"Серале".

- Да нет. Я правда все устроил, мистер Скотт, - настаивал Томми. - Тогда
я был, наверное, немного пьян и не очень хорошо все помню. Но я посчитал,
что мы договорились. В чем дело?

- Ни в чем! - прорычал я. - Ни в чем, вернее, во всем! Ты ничего не
путаешь?

- Ну конечно нет. Бог мой, мне нужно с вами поговорить. Я полдня пытаюсь
дозвониться до вас! - продолжал твердить свое молодой человек.

- О'кей, о'кей! Я верю тебе, - заторопился я. - Одеваюсь и спускаюсь. Где
ты?

- В аптеке Хансена на Голливудском бульваре.