Dорогая игрушка как-то выбивалась из его общего сиротского
стиля, но попросить объяснений она не решилась. В конце
концов, это вовсе не ее дело.
головы обдало ледяной волной.
Ты где? На диване или на кухне?
Проклятая трусость!
спокойным достоинством.
- Алекс!
и с тех пор так ее и называл. Алекс! Подумать только!
я больше не могу разговаривать...
сказал Филипп, услыхав последнюю фразу.
неугомонная Ладка. - Это он великодушие изображает, да?
отправившегося в ванную. - Ему просто наплевать.
Александра. - Но я стараюсь при нем особенно не трепаться,
все-таки квартирант...
Любовник, понимаешь?
разговаривать, все могут разговаривать! У вас совершенно
равные права, юродивая! У него еще меньше, потому что он
приезжий.
Вашингтона. Приезжий, он и есть приезжий. Ну ладно, не сопи,
я тебя отпускаю на волю. Да, Сань, тебя что-то Света
Морозова искала, это Ванькин редактор. Ну, я дала ей твой
домашний телефон.
тихим шепотом. - Может, с Ванькой чего?
Нет, она про какое-то видео говорила. Ну, я думаю, она
позвонит...
диване, выжидая, когда Филипп выйдет из ванной.
то другом.
бабушка, поставила тарелку и высокий стакан, плетенку с
хлебом, вилку и нож.
столом было чертовски неловко. Во-первых, он совсем с ней не
разговаривал, а во-вторых, это было слишком похоже на
семейную жизнь с Андреем.
готовишь.
щелкнул вскипевший чайник. Она насыпала себе растворимого
кофе в кружку и залила кипятком.
Филипп. - Мне не хотелось бы, чтобы ты покупала еду на свои.
Да, я давно хотел спросить, ты водишь машину?
никогда не было машины. Нечего было водить.
- Он слегка запнулся перед словом "базар". - Это проще, чем
таскаться каждый день по магазинам. А обедать вне дома, как
я понимаю, у вас не принято.
растерянно, - только денег очень много надо. А так - ходи
хоть три раза в день.
Александра вежливо. Он махнул рукой.
Для поездок на базар вполне подойдет.
так показалось Александре на первый взгляд. Взять их в руки
она не решилась: вдруг он еще передумает или захочет
оставить только часть - ей тогда будет стыдно.
кухни. Александра заглянула туда. Филипп стоял, уставившись
в темный омут московского сталинского двора. В стекле мутно
отражалось его лицо.
рассудительно. - Уже затопили. Было холодно, пока не
топили...
голову и сверкая очень белыми, неестественно белыми зубами.
Может, искусственные, как у Андрея?
Значит, сейчас не холодно, а пока не топили, было холодно?
Замечательно!
через три недели такой жизни взбесится...
белогвардеец к последнему пароходу в Стамбул, отходящему от
одесской пристани.
Морозова, работавшая у Вани Вешнепольского редактором.
Александра, как только Света представилась.
сказала Света. - Ничего не известно. Ждем, надеемся, только
и всего. Надеемся, что жив. Может, и хорошо, что так долго
нет никаких сведений. Труп... - она запнулась, - уже давно
нашли бы, это же очевидно.
стала.
выйдет в эфир сразу после Нового года, по Ваниным
материалам, - заговорила Света совсем другим, деловым тоном.
- У нас лежит полным-полно видео, которое он приготовил к
эфиру, и даже кое-какие письменные материалы. Из этого нужно
собрать пятнадцатиминутный фильм. Сможете?
она. - Я уже не работаю почти два месяца, вы, наверное, не
знаете...
деликатно. - Но сейчас дело не в том, работаете вы или нет.
У нас просто физически некому этим заняться. Творческую
группу расформировали сразу же, как только Быстров и
Вешнепольский пропали. Я осталась фактически одна. Но я
совсем не умею "делать политику". А вы пишете, насколько мне
известно, очень похоже на Вешнепольского.
Конечно, похоже. Он же меня когда-то учил...
Конечно, это будет оплачено, и режиссер с вами будет
работать.
Ваниному редактору известны не все душераздирающие
подробности ее биографии, а подводить человека под монастырь
ей не хотелось.
жестко сказала вдруг Света. - И не будет иметь. Мы решили,
что лучше всего сделаете эту работу вы. Вы дружили с Ваней,
вы знаете его стиль, вы очень профессиональный
корреспондент, и этого вполне достаточно.
Александра.
послезавтра часов в двенадцать в пресс-баре. Я вас в лицо
Лукьяненко Сергей
Маккарти Кормак
Андреев Николай
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Куликов Роман