Чтение 24–й страницы книги ~Свистопляска~

спонсора.

Яцек проявил выдержку, услышав собственное имя, даже не вздрогнул. Я
не стала терять времени.

- А ну, быстро! В машину! Едем!

Слава Богу, Зигмусь не нанес "тойоте" никакого ущерба, только включил
отопление и поставил машину на ручной тормоз. Приведя в порядок и то и
другое, я рванула с места, и уже через три минуты мы были далеко. Яцек
спокойно смог сообщить мне полученную информацию. Мажена, разумеется,
обратила внимание на Северина Вежховицкого, мужчина видный, бросался в
глаза. Жгучий брюнет, пожиратель женских сердец. В него втюрились, кроме
Выдры, еще две бабы из "Пеликана" и очень мешали друг дружке. Думаю,
мешали и Северину, вот как мне Зигмусь. Косоглазый Колодзей оказался вне
подозрений, впрочем, Яцек так и думал. Мажене удалось случайно
подслушать его разговор но телефону с Варшавой, из которого явствовало,
что смерть Гавела очень его огорчила. Мало сказать огорчила, Колодзей
был в отчаянии, все его планы летели к черту.

- Теперь мне многое стало понятно, - угрюмо сказал Яцек, - напрасно
отец распространялся о своих намерениях вывести мерзавцев на чистую
воду. Дал понять, что ему кое-что известно об алмазной афере. Я пока не
знаю, что именно было ему известно, но, видимо, достаточно для того,
чтобы оторвать от корыта парочку свиней. Впрочем, напрасно я свиней
оскорбляю, свинья хорошее животное. А отцу, похоже, удалось нащупать
главный нерв мафиозной организации, смотрите, вот что я нашел в его
бумагах.

И, вытащив из портмоне четвертушку бумажного листа, Яцек протянул ее
мне. На рисунке не очень тщательно были изображены какие-то
прямоугольники с цифрами, соединенные между собой стрелками и линиями.

- Что это?

- Пока не знаю, но для развлечения отец такое бы не стал чертить.

Решение пришло мгновенно.

- Не знаю, есть ли в Морской Крынице ксерокс, так что давай сделаем
копию на стеклографе.

Отыскав у себя подходящий лист бумаги, я приложила его вместе с
рисунком Гавела к лобовому стеклу машины и на свет перевела рисунок
Гавела.

Может, и не будет необходимости в копии, но не исключено, что и
понадобится. Я критически заметила:

- Похоже на то, что не очень знающий человек попытался изобразить
план дома. Немного перепутал помещения...

- Дома, вы говорите? - задумался Яцек-- Дома? Отец совсем не умел
рисовать. Дома... Интересно!

- Да нет, я не настаиваю на своей версии. Послушай, давай я лучше
расскажу тебе о том, что сержант вроде бы напал на след
подозреваемого...

В семь, как и было намечено, Яцек встретился с сержантом. Кажется,
они понравились друг другу. Сержант опять был очень доволен собой.

Разложив на моем столе многочисленные снимки отпечатков пальцев с
черными подтеками, он принялся втолковывать нам:

- Вот, поглядите, эти очень подходят к стулу. Да вот через лупу
посмотрите, видите расположение папиллярных линий? Я почти на все сто
уверен, что это тот самый Шмергель или как его. Теперь остается лишь его
разыскать. К сожалению, адресом мы не располагаем.

- Зато я знаю, где его искать, - радостно подхватил Яцек. - Да и
фамилию приходилось слышать. Поляроидом снимали?

- Поляроидом, так скорее. Своего аппарата у меня нет, пришлось
попросить у знакомых, ну да ничего, заплачу за клише. Вы знаете, они,
проклятые, очень дорогие, пришлось экономить, сделать всего несколько
штук.

Яцек обрушился на меня:

- И пани мне ничего не сказала? Не будете вы ни за что платить, все
следствие на мой счет. А фотоаппарат за мной.

Оторвавшись от драгоценных снимков, сержант посмотрел на спонсора и,
подумав, сказал:

- Пожалуй, я не стану возражать, хотя и не рассчитывал ни на что
такое, работал для собственного удовольствия.

- Я и не собираюсь лишать вас удовольствия, продолжайте в том же
духе. Мне кажется, туг еще не хватает нам пана Вежховицкого. Хотелось бы
знать, в чем именно он принимает участие, где путается.

С Северином Вежховицким мы покончили сразу же... Свой служебный
чемоданчик сержант всюду носил с собой, ну точь-в-точь как Зигмусь свой
чемодан, поэтому ничто не мешало нам немедленно смотаться в "Пеликан".
Северин сидел в баре, меня поставили на шухере, а сержант с чемоданчиком
проник в его номер, причем старательно прятал от нас инструмент, с
помощью которого отпер замок.

На обратном пути он счел своим долгом пояснить:

- И без того я то и дело нарушаю. Одним нарушением больше, одним
меньше... Вот только почти весь служебный порошок израсходовал, на этих
двух пошла прорва, ведь я не знал, в каком месте искать отпечатки.
Впрочем, тот самый, как его... Шампор хватался за что ни попадя, а вот
этот... Вежховицкий? Вежховицкий вроде бы совсем в своем номере не
бывает или все одеколончиком за собой протирает. Знаете, где я обнаружил
самые отчетливые отпечатки? На подоконнике, причем снаружи, за окном, на
железке. Видимо, высовывался и осматривался.

Сержант опять гордился собой и явно нуждался в одобрении
общественности. На последнее ни Яцек, ни я не поскупились.

Тут, похоже, сержанту вспомнились многочисленные нарушения Устава
полицейской службы, допущенные им в ходе частного расследования, ибо он
неожиданно насупился, но молодой оптимизм взял свое.

- В конце концов, я имею право повышать свою квалификацию! - громко,
стараясь убедить себя и нас, сказал сержант. - А в свободное от
служебных обязанностей время имею право делать что хочу. Вот, к примеру,
эти отпечатки снимал для приобретения опыта, может так быть? Поручат мне
серьезное дело, уж я постараюсь отличиться, глядишь, и повышение по
службе получу или звездочку на погоны. Имею я право быть идиотом и
верить в такое? Мы дуэтом подтвердили - имеет полное право. А сержант
уже разогнался и не мог остановиться.

- Если надо, напишу объяснительную. Я и в стрельбе тренируюсь, причем
совершенно легально и официально. К сожалению, правда, очень редко, у
нас слишком экономят боеприпасы. Но очень поощряют такого рода
тренировки.

По всему видно, деморализация сержанта полиции происходила в
устрашающем темпе, явно под нашим влиянием. Умный Яцек перевел разговор
на конкретику, спросив, какой именно порошок для снятия отпечатков
пальцев сержант предпочитает. Последний приободрился, и мужчины
принялись оживленно обсуждать неинтересные для меня подробности. Помог
Яцек расследованию и другими техническими средствами. Даже мне вручили
радиотелефон и научили им пользоваться. Я как-то сразу поняла, впрочем,
особо хвалиться нечем, штука несложная. Таким вот образом в нашем
частном расследовании наметился явный прогресс. Технический уж во всяком
случае...

***

По возвращении домой я застала у себя Болека. Кажется, для него уже
вошло в привычку влезать через окно, другой возможности он не
представлял. Я очень обрадовалась, увидев его, так как беспокоилась о
парне, не получая о нем известий.

- Хорошо, что ты здесь! Видела, как ты возвращал медведя, а больше
ничего не знаю. Тут сплошные проблемы, но сначала - что будешь пить?
Кофе, чай, пиво?

- Пожалуй, пиво, - выбрал Болек. - Глядишь, поможет по-трезвому
подойти к делу, а то я малость оглушенный. Знаете, общение с вашим
кузеном... Переговорить его трудно, тут ему нет равных, но я переплюнул
его с помощью электроники. В ней я побольше разбираюсь, и пока он
выдумывал, какие свои три гроша вставить, я без передыху заливал, ведь
пани знает, у меня даже несколько изобретений в этой области. Но кузен
ваш - мужик крепкий, быстренько оклемался и принялся усовершенствовать
мои изобретения. И от всего этого у меня в голове теперь такое!..

Я от всего сердца посочувствовала парню, уж кто-кто, а я знала, на
что способен Зигмусь.

- Ладно, а теперь к черту Зигмуся, он и у меня уже в печенках сидит,
чтоб ему пусто было...

- Нет, зачем же? - неожиданно возразил Болек и вдруг разулыбался. -
Он очень даже мне помог, к тому же я от души повеселился.

Пришлось подавить в себе желание немедленно обсудить с Болеком
животрепещущие проблемы расследования и отвлечься на Зигмуся.

Произошло же вот что.

После того как я бросила Болека на произвол Зигмуся и последний
мертвой хваткой вцепился в первого, они отправились вдвоем на поиски
меня, по наущению Зигмуся. И вот их обгоняет очень знакомый Болеку тип,
идет перед ними и роется в карманах, причем так неловко, что роняет на
землю скомканную пятидесятитысячную банкноту. Бумажка упала прямо Болеку
под ноги и явно ему предназначалась. Бандит надеялся, что Болек
сообразит ее поднять, но на всякий случай, проходя мимо, наполовину
обернулся к Болеку и грозно сверкнул глазами. Это был тот самый,
бородатый. И ничего из этой хорошо продуманной операции не получилось,
все испортил Зигмусь. Оттолкнув уже нагибавшегося Болека, он схватил
купюру и кинулся вслед удалявшемуся быстрым шагом бородатому.
Представьте, тоже развил совершенно неожиданную прыть, быстрым аллюром
нагоняя потерпевшего, умудрился, невзирая на взятый темп, развернуть