АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Я о нем слышал; нет, благодарю. Но все же я не понимаю...
Вала с застывшим лицом стягивал перчатки. Халдар присмотрелся и невольно вздрогнул:
- Вот так так...
- Что, достаточное объяснение? - криво усмехнулся Мелькор. - На самом деле все несколько сложнее. Видишь ли, мы, боги, - снова усмешка, - все-таки отличаемся от людей. Я наверно уже просто не могу убить. И в бою был бы, по некоторым причинам, помехой.
Халдар был настолько ошеломлен, что не сразу решился спросить:
- Они... об этом знают?
- Отчасти.
- А... почему ты мне рассказал?
- Во-первых, ты хотел понять. Во-вторых - должен же ты знать что-то о том, чьим гостем собираешься быть в ближайшее время.
- Как ты узнал?
- У тебя все на лице написано.
- Ты прав, - человек наконец нашел в себе силы улыбнуться. - А бродягу-то в ученики возьмешь?
Вала молча кивнул.
- Хорошо, что ты оказался таким. С тобой легко и просто. И все-таки... неправильный ты какой-то государь.
- Да и бог неправильный, так?
Халдар посерьезнел.
- Может, и так. А может, боги такими и должны быть...
Преклонил колено, поднял руки ладонями вверх:
- Сердце мое в ладонях твоих... Учитель.
Кажется, Вала несколько растерялся:
- Это просьба ученичества, в которой нельзя отказать... но ты уверен, что хочешь стать моим учеником?
- Да.
- Кор-мэ о анти-этэ, таирни, - Вала почти коснулся рук Халдара - ладонь-к-ладони, - и жестом показал: встань.
- Что ты сказал?..
- Тебе не до конца рассказали об этом обычае? Это значит - "мир мой в ладонях твоих, ученик". А язык... теперь это язык Аст Ахэ, - помолчал. - Но помни: уж коли ты решил стать моим учеником, и спрос с тебя будет особый.
- Сечь будешь?
- Сечь? - Вала недоуменно приподнял бровь.
- Ну да. Берешь прут - ивовый, скажем, - и... Да ты смеешься надо мной!..
- Откровенно говоря, да. Хотя иве можно найти и более достойное применение.
- И чему ты будешь меня учить?
- Многому. Лечить с помощью слова, трав и камней. Отличать растения, годные в пищу. Слушать лес. Языкам - Синдарин, Квэниа... Ах'энн - без этого ты не сможешь читать наши книги. Да, а читать ты умеешь?
Халдар смущенно опустил глаза.
- Ну, ничего, научишься, невелик грех. Оружием владеть...
- Так много? И что, все твои ученики это знают?
- Конечно, - пожал плечами Вала, - и не только это. Но тебе придется отказаться от привычки носить меч.
- Почему?
- Таков здешний обычай. Пока не научишься достаточно хорошо владеть оружием.
Халдар вздохнул.
- Что ж, придется привыкать, - улыбнулся, - Учитель...
БЛАГОСЛОВЕННЫЙ И ПРОКЛЯТЫЙ. 432 ГОД I ЭПОХИ
Наверное, Гэлторн был прав, попросив позволения быть в пограничной страже. Люди там часто менялись и - хотя это звучало кощунственным - часто гибли, и вряд ли кто мог прожить столь долго, чтобы заподозрить, что Гэлторн не человек.
То были годы бдительного мира. Люди, для которых этот мир растянулся на жизнь нескольких поколений, уже привыкли к относительно спокойной жизни и не верили, что он может рухнуть. А, может, просто не понимали смысла войны. Впрочем, разве можно понять жалким смертным высокие цели любимых детей Единого?
"...Дошли до меня, Властелин мой, вести о том, что верховный король Нолдор Инголдо-финве не так давно возжелал поднять всех подданных своих против тебя. Однако не было в том ему поддержки, особенно от сыновей Феанаро. И все же это сильно тревожит меня, ибо означает лишь то, что война не за горами. Теперь надо готовиться к отражению нападения. Знаю, что не в твоем это обычае, да и не смею советовать, но я бы ударил первым..."
Государь Инголдо-финве в последнее время все чаще объезжал свои северные границы, дабы увидеть все самому. Тяжело и тревожно было у него на душе - если тихо, если Враг затаился - жди войны.
Горше всего было, что так и не удалось убедить родню ударить первыми. Да что это за родня, если родичи волками друг на друга смотрят! Верховный король Инголдо-финве... Титул - насмешка. Какой уж тут король, если на твой приказ плюют, да еще и смеются прямо в лицо... Финголфин так рванул повод, что конь испуганно вздыбился. Сыновья Феанаро пришли сюда вместе со своим отцом за Сильмариллами. Он шел мстить за отца...
- Государь!
Финголфин оторвался от своих невеселых раздумий.
- Что там?
- Какой-то человек. Вернее их несколько, но один хочет говорить с тобой.
Финголфин осмотрелся. Он был почти на выходе из ущелья, что вело прямо на северо-восток, к вражьей стране. Здесь уже была нейтральная территория.
"Надо же, как увлекся, - досадливо подумал король. - Так и в Ангамандо недолго заехать".
Отряд людей, стоявших в отдалении, был, наверное, не многочисленнее свиты короля. По их одежде и доспехам трудно было судить, из какого они народа. Их предводитель был очень похож на золотоволосых людей Дор-Ломина. Он приветствовал короля, но Финголфин не уловил в нем того почти священного почтения, что было свойственно людям. Оба отъехали в сторону.
- А ты смелый человек, - усмехнулся король.
- Благодарю. Но я не человек.
Финголфин сжал челюсти, чуя сердцем недоброе, и усердно заглушаемое воспоминание зашевелилось в нем. Действительно, этот был удивительно похож на самого Финголфина, словно был с ним в родстве.
- Так ты из этих?
- Ты верно догадался.
- И зачем ты здесь?
- Просто поговорить. Он сказал, ты - один из немногих среди Нолдор, с кем он мог бы говорить.
- Он послал тебя?
- Нет. Он бы не позволил мне. Он уже не верит в слова.
- В этом он прав.
- И все же я верю в то, что мы сможем говорить.
- И о чем же? Если это речи о мире, то я их не услышу. Мой отец убит им.
- А ты не помнишь, за что? Один - за сотни.
- Этот один был мой отец!
- А они были моими родными и друзьями. Я остался один. И все же пришел к тебе. Мы оба слишком много потеряли - неужели и теперь не поймем друг друга?
- И чего же хочет твой хозяин?
- Мой повелитель ничего не знает о нашем разговоре. Но чего он хочет, я скажу. Он хочет лишь одного - уверенности, что вы больше не начнете войны. Он ничего у вас не требует. Живите по своей воле, лишь не переступайте нынешних границ. И пусть будет мир.
- Мира желаю и я. Но только такого, в котором не будет твоего хозяина. Можешь передать ему это. И еще - пусть припомнит, как умер мой отец.
Финголфин говорил спокойно, очень спокойно. Может, это спокойствие и обмануло Гэлторна. Люди его отряда увидели, как вернулся к свите король, как они быстро уехали прочь, а Гэлторн все еще оставался на месте, странно неподвижно сидящий в седле. Наконец, к нему подъехали. Лишь тогда стало понятно, что он боится шевельнуться - из-за раны в живот. Кто-то закричал, требуя погони, но Гэлторн простонал сквозь зубы:
- Не надо... я же не посланник... не трогайте их... иначе война...
Потом, переведя дыхание, совсем тихо:
- Я еще хочу увидеть его... дожить... отвезите...
Не надо было ничего объяснять. Он чувствовал, что не должен умирать, не имеет права, не увидев своего повелителя еще раз. А за наивность всегда платят...
Он не терял сознания - боялся, что умрет, и так и не попрощается. Страшно хотелось пить. "Я попрошу у него. Тогда уже будет можно... Теперь будет искуплено все. Может, и я смогу уйти как они, вырваться..." Временами боль отпускала, и тогда он засыпал на короткие минуты, и мыслилось ему, что он идет по бесконечным темным коридорам. "Это чертоги Мандоса", - думал он, а затем живой мир вновь заполнял его глаза, возвращая к боли.
И вернувшись, он увидел того, кого не мог не увидеть прежде, чем умереть. Они ничего не говорили друг другу - не нужно было слов.
- Дай мне руку... прошу тебя... господин...
- Учитель.
- Благодарю... Пожалуйста, будь со мной... Я боюсь умирать... там ведь будет еще страшнее... не покидай меня... пока можешь...
Вала молчал, не в силах сказать хоть слово. Рана была слишком тяжелой, и слишком долго его везли, чтобы помочь хоть чем-нибудь. Он взял Гэлторна за руку.
- Не бойся, - он не узнал своего голоса. - Не бойся. Я не отдам тебя. Они ничего тебе не сделают, как им. Я не отдам тебя.
- Я... не... человек...
- Не говори ничего.
Вала провел по золотым волосам дрогнувшей рукой. Еще несколько минут Гэлторн лежал спокойно. Затем началась агония. И Мелькор простерся над своим учеником, он чувствовал боль Эльфа, но страшнее боли был ужас безнадежного - "не уйти"; ему казалось - это он сам умирает... Внезапно боль отпустила его - он увидел, как Гэлторн приподнялся на миг и, глядя куда-то в пространство широко раскрытыми глазами, растерянно проговорил:
- Звезды...
Дальше была пустота.
Никто не увидел, как Мелькор оплакивал последнего из Эльфов Тьмы. А он просто сидел ветреной ночью под звездным небом, среди черных маков и молча смотрел на звезды. Он сам вырыл могилу, уложил Гэлторна, как на ложе сна, и долго сидел у холмика свежей земли. Утром, с первыми лучами солнца сквозь землю пробился росток мака...
Из "дневника" Майдроса:
...Мы-то мнили себя величайшим народом в Средиземье, но с Элве приходится считаться. Он выше родом любого из нас, и жена его - Майя. Правда, он лишь одного хочет - чтобы мы к нему не лезли. Он ненавидит нас за Алквалондэ, но воевать с нами, похоже, не собирается. Тем лучше для него. Я-то помню кровь Тэлери на своем мече. Сам зарубил пятерых. А Синдар
- варвары. И пусть Элве хоть трижды благословен Валар, но лезть в наши дела ему не советую. Да, он силен. Да, его королевство огромно. Но теперь оно - лишь остров в море Нолдор, так что все его грозные слова не страшнее дождя. Пусть сидит тихо.
...Странно, мы ничего о них не знаем.
...Однако ссориться с ними не надо. Может, когда-нибудь они пригодятся, как союзники, хотя Элве запретил своим общаться с родом Феанаро и говорить на Квэниа.
...Почему Враг не нападал на них никогда? Не очень-то верю я в силу заклятий Мелиан. Она только Майя. Враг же Вала, будь он проклят. Или, действительно, нет ему дела до них? Нет, не венец Мелиан - защита для Синдар, а мы. Изгнанники. Запад держит Нолофинве и прочая наша родня. Восток же наш. И стена королевств Нолдор крепче стены чар Мелиан.
Элве - я не могу его называть Элу, это слишком грубо звучит на их варварском наречии, - не отказывается от союза с Нолдор, но нас, сынов Феанаро, он ненавидит. Зато потомство Индис у него - лучшие гости... И никакой благодарности, хотя в битвах с Врагом мы, Нолдор, защищали его покой! Мы сам край Врага держали в осаде, и наши мечи - ограда и защита миру! Это я и Нолофинве отбросили Орков от Дортониона, и после Славной Битвы никто из них не смеет соваться на юг!
...Все чаще я склоняюсь к той мысли, что проклятья Мандоса нам все же не одолеть. Воистину, мы Лишенные. Лишенные всего. Лишенные Валинора, ибо с позором мы туда не вернемся. Лишенные первородства и права на корону - это уже сделал я. Лишенные любви других. Лишенные славы. Хотя мы все, сыны Феанаро, никогда не бежали в бою, хотя мы - сердце нашей великой войны, слава ее достается потомкам Индис.
Не знаю, может наши подвиги не столь ярки, как деяния Финакано, что сразился с драконом, но разве стоять насмерть железной обороной, храня покой Белерианда - не подвиг?
...Мы лишены даже приязни Людей. Впрочем, что мне за дело до Смертных, которым никогда не постичь величие наших замыслов. Однако Нолофинве и Финарато охотно опекают их. Может, это и верно. Нам нужны воины. Правда, поражаюсь моему братцу Карантиру. Он и с нами-то ужиться не может, а их - приветил. Не думаю, чтобы сердечно привязался к ним. Скорее всего из-за того, что они спасли его шкуру. Просто собирает воинов. А я в этом деле заодно с Элве. Нечего радоваться тем, кто пришел отнять наши права. Однако эти однодневки оказались горды, и золото за кровь не очень-то берут...
ПОВЕСТЬ О ЯРОМ ПЛАМЕНИ. 456 ГОД I ЭПОХИ. ДАГОР БРАГОЛЛАХ
- Брат!
Его пришлось окликнуть еще раз, прежде чем он оторвал взгляд от уже пустого серебряного кубка.
- Айканаро, о чем ты опять задумался? Ты что, не слушаешь меня?
- Нет, почему же, - неспешно ответил князь, медленно поднимая звездно-ясные глаза. - Я все слышал. И думал я именно о твоих словах, государь и брат мой.
- И что ты скажешь?
- Только то, что ты прав. Равно как и государь наш Инголдо-финве. Моргот уже зализал раны, и затишье отнюдь не свидетельствует о его слабости. Он явно готовит удар. Нам, в Дортонион, это видно лучше, чем кому-либо другому. Воздух тяжел от надвигающейся беды, и тени длинны. И трижды ты прав в том, что мы должны объединиться и нанести удар первыми. У нас достанет сил - было бы единство.
- Его-то и недостает... Но, может, все-таки мне удастся убедить сородичей, - Финрод тяжело и мрачно произнес это слово. - Людей мне уговаривать не приходится - они готовы биться.
- Может, и удастся. Кто не знает силы слова златогласого и златоустого Финарато! - Айканаро слегка усмехнулся; что-то язвительно-горькое таилось за этой усмешкой.
- Я чем-то обидел тебя, брат?
- Нет, государь. Я просто говорю, что ты умеешь убеждать. Только это. Повисло неловкое молчание. Владыка Нарготронда долго смотрел на
своего младшего брата. Он и Ангарато - младшие - были любимцами всей
семьи. Даже сейчас Финрод думал о нем с потаенным сочувствием старшего -
как о мальчике. Мальчик... Высок, как и все в роду Арафинве. Широкоплеч, а
в поясе узок и гибок, словно девушка. Как-то сестрица Нэрвен шутки ради
опоясала его своим пояском - так сошелся. Мальчишка зарделся и убежал... Мальчишка... Недаром ему дали огненное имя. Брови Феанаро - почти сходящиеся к переносице, словно знак злого рока рода Финве. И огненно-золотые волосы, длинные, чуть не до середины спины - негаснущий огонь Золотого Древа Арафинве. Весь какой-то острый, с надрывом во всем своем облике - и резкость движений, и ранящая острота длинных ресниц, и - как молния - удар взгляда сияющих глаз. И совсем не юношеский твердо сжатый рот с горькими складками в углах губ.
- Так и не можешь не вспоминать? Не можешь простить? - тихо спросил Финрод.
Снова - всплеск звездного пламени из-под черных ресниц:
- Что и кому мне прощать? Не вспоминать... Я Элда, брат. А мы лишены милости забвения. И не тебе рассказывать об этом.
Финрод отвел глаза, стиснув зубы. Больно бьет... Наверное, из-за своей боли не видит, что делает. Страшное горькое воспоминание - эти спокойные глаза, прекраснее которых нет ничего на свете. Этот чарующе-бесстрастный голос... "Я не нарушу воли Короля. Я не могу уйти. Но у ног Его буду молить о милости к изгнанникам. Прощай, Финарато..." Прощай... Он тряхнул головой:
- Сейчас война, брат. Думай об этом.
- О! Если бы я был из дома Феанаро... Но ведь и ты не ради войны пришел в Эндорэ. Война - это лишь налет на стали жизни. А жизнь выше войны. И вот о ней ты велишь мне не думать? Да плевать мне на эту клятву, на эти, в конце концов феаноровы, камни! И будь они тысячу раз благословенны - иначе я не узнал бы, каково это - любить. Я не встретился бы с Андрет.
- Брат... брат, ты не должен, не должен думать о ней!
- И это ты мне говоришь, Атандил, Друг Людей? И ты тоже считаешь, что Смертная не пара Нолдо? - Айканаро резко поднялся из-за стола.
- Нет, ты меня не понял, брат. Мы просто разные. И нашей крови не смешаться. Разве что в бою. Так воду не смешать с маслом, даже если растопить его.
- Да о чем ты говоришь! Ты же сам знаешь - Элда любит один раз и на всю жизнь, и того, кого ему суждено любить! Значит, я, Элда, и она, Человек, - мы суждены друг другу! Значит, мы не разные, пойми же это!
- Хорошо, хорошо, брат... Но подумай сам - она недолговечна. Скоро поблекла бы ее красота, а ты остался бы юн. Каково было бы ей? Ты разлюбил бы ее. Даже если не сказал бы этого - разве так тяжело понять? Разве это не унижение - сознавать, что ты ждешь, пока она умрет?..
- Нет! Нет, тысячу раз нет! Разве те фэар, которым суждено слиться, не питают друг друга? Разве я позволил бы ей постареть? Нет. Я сильнее, я не дал бы ей угаснуть!
- Ты сильнее, верно. Но не забывай - не зря дано тебе огненное имя, Ярое Пламя. Вспомни - фэа Куруфинве сожгла его мать, а она была из Элдар! Так и ты сжег бы ее.
- И сгорел бы сам! Моя фэа иссякла бы, но мы умерли бы вместе...
- Умерли, говоришь? Ты, кажется, забыл о Даре Единого, брат. Да, вы ушли бы оба. Но ты сам говорил - ты сильнее. А у Элдар и Атани разные пути там. Говоришь - суждены друг другу и в жизни, и в смерти. И оба страдали бы оттого, что вашим фэар больше не слиться никогда. Но ты - Элда, мужчина, ты сильнее, а она - слабая смертная женщина! Что было бы с нею, какие муки приняла бы она?
- Дар... Скорее, это дар Моргота, если этот дар разлучает тех, что должны быть вместе!.. Нет, я не отпустил бы ее. Я обнял бы ноги Намо, я сказал бы - ты Владыка Судеб, так не препятствуй же нашим судьбам слиться в одну! Так суждено, так должно быть! Я сказал бы - нет крови сородичей на руках моих, а свое ослушание разве не искупил я тем, что до конца бился за правду Валар, что претерпел и смерть, и потери, и страдания, почти сравнившись в этом со Смертными? Я сказал бы - суди меня, покарай меня судьбою Смертных, пусть я не буду знать своего пути, пусть уйду во Тьму - но ради нее, Владыка, ты же любишь всех Детей Единого, ради нее - позволь мне идти с ней, она не выдержит одна!
Он, тяжело дыша, повернулся к Финроду - больные глаза полны безумного света:
- Брат, может, это вовсе не дар Единого - наше бессмертие и память? Может, это кара? Или - мы прокляты?..
- Сядь! - резко крикнул король, ударив кулаком по столу. - Сядь и слушай. Ты вынуждаешь меня говорить о слишком сокровенном, Айканаро. Да, я виноват перед тобой. Я убедил тебя тогда, вернее, заставил покинуть эту девушку...
- Да, верно! Странная же у тебя приязнь к Людям, Атандил! Ты любишь их снисходительно. Жалеючи. Свысока. А я любил ее, как равную...
- Перестань! Ты же мужчина - так умей стиснуть сердце в кулаке! И слушай - я твой старший брат. Я твой король. Не горячись, Ярое Пламя. Успокойся.
- Слушаю тебя... Прости, брат. Я слушаю.
- Так вот. Это было, потому что я все время вспоминал - "в них слишком много от Моргота". И - не мог, и не могу этого понять! Ведь сказано - Дети Единого, и никто из Айнур не ведал о нас, доколе Отец не дал им сего видения! Так откуда же это - "от Моргота"? Или не все было так? Брат, я боюсь своих слов - но, мне кажется, Люди - Старшие Дети. Только вот чьи... Дар Эру, говорят нам - но смерти Арда не знала, доколе не принес ее Моргот! Так чей же это дар? И не было ли так - мы сотворены бессмертными, чтобы отдалить нас от творений Врага, Смертных? Может, так было, и не зря именно он рассказал нам об Атани? Но что же делать с собой
- ведь я люблю их, брат. Меня тянет к ним как к утраченным и вновь обретенным братьям. И они, с тьмой в душе своей, сражаются на нашей стороне, против Тьмы! Против своих же! Да, есть и у нас усобицы, но Элдар всегда были на стороне Света, никто ради мести не продался Тьме! А они... И не становятся Орками, как мы. Я уже ничего не понимаю, брат. И пойму ли? Я путаю местами доброе и злое. Если смерть - Дар, дающий свободу, то чей? И почему он не дан нам, рыцарям Света? Если это кара, то почему мы, братоубийцы, ослушники, не осуждены на недолговечность и старость? Почему даже наша смерть - игра? И за что же тогда покарали Людей, за какой грех отцов платят дети? Я хочу знать, брат. Только, боюсь, одни не скажут мне, а у другого не спрошу - я.
- Почему же? Сдается, он не обошелся бы с тобой, как с Майдросом, ты же внимательнее всех слушал его - разве не так?..
- Я Элда. Я Нолдо. Я внук Финве и племянник Феанаро. Он мой враг. Потому я и не хотел тогда, чтобы ты был с Андрет. Мне казалось, что мои мысли - из Тьмы. Оттого что я был с Людьми слишком долго. А быть рассеченным надвое - нельзя. По крайней мере, нам, Элдар. И я избрал Свет. Я не знаю, как в Людях уживаются две силы: для нас это невозможно. Видишь теперь, что со мной? Я не хотел такого для тебя.
Айканаро невесело рассмеялся.
- Не хотел боли для меня, не хотел боли для Андрет... Брат, неужели ты не понял - не в твоей это воле? Она ведь все равно любит меня, хоть я и бежал... И все равно нам страдать там, за Пределом Жизни, ведь нашим фэар уже никогда не слиться! У нас был только один случай - в этой жизни. О, если бы только она забыла, возненавидела меня!
- Я говорил с ней.
После недолгого молчания Айканаро глухо промолвил:
- Как она?
"Она чудовищно стара. Она уродлива. Она страшно одинока. Она любит тебя..."
- Она прекрасна и молода, как прежде. Она любит тебя. Видит Отец, Айканаро, это правда! Что за дело до ее дряхлой плоти, уродливой оболочки, в которой скрыта ее душа? Она - юная девушка с холмов. Она любит тебя, Айканаро...
- Какой же я трус... Послушный малодушный трус... Мне все равно, что будет со мной, но что я сделал с ней? Ведь у нее одна жизнь, ей уже ничего не повторить...
- Брат, это не твоя вина.
- Ты умеешь убеждать, государь. Но только не сейчас.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 [ 24 ] 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
|
|