плечо, на поругание мелкому бесу.
моторизованные войска.) , они же доблестные и несгибаемые Panzer-Grena-cliere,
следовали курсом, установленным командованием. Не знаю, о чём говорили сейчас в
других машинах. Хотя мог догадаться...
тут ещё Назариан принялся рассказывать какую-то страшилку в духе вечных и
бессмертных детских сказаний о Красной Руке и Чёрной Простыне. Пришлось выдать
ему ещё один наряд. Подействовало.
видимо тоже озаботясь "поддержанием боевого духа вверенных его командованию
войск".
десять часов. И лейтенант громогласно поклялся, что мы уложимся в график, хотя
бы ему, лейтенанту, придётся самолично нас всех или перестрелять, или предать
суду военного трибунала за преступное неусердие. Двадцать километров в час по
незнакомому лесному просёлку - любой грамотный танкист вам рассмеётся в лицо и
назовёт лжецом.
изблевался - тряска была совершенно немилосердная; зелёные на лицо, но, как
говорится, полные боевого духа и готовности пролить кровь за обожаемого
монарха, Империю и всю человеческую расу, мы выстроились на площади перед
ингельсбургской ратушей. Собственно, это громкое имя носил самый обыкновенный
сборно-щитовой двухэтажный барак, где помещалось градоуправление; но поселенцы
с чисто немецким упрямством именовали сие строение "ратушей", burghalle.
пятой роты, однако им предстояло пройти ещё больше, чем нам, - триста и
четыреста километров соответственно.
Поселенцам приказ передали заранее, и они уже все толпились тут же, на площади,
каждая семья - возле небольшого серебристого контейнера с дозволенным к вывозу
с собой имуществом. Лица людей были угрюмы - кому охота покидать дома,
достаточно просторные и куда более уютные по сравнению с клетушками "внутренних
планет", где зачастую нельзя было выпрямиться без риска разбить себе затылок о
чрезмерно низкий полоток. А так называемая "санитарная норма" полагала
совершенно достаточным четыре квадратных метра на человека, "принимая во
внимание уровень развития, достигнутый средствами санитарии и гигиены".
называемой "стержневой нации" и потому не роптали. Хвалёная немецкая
дисциплина. Потому-то, многажды битые и англичанами, и французами, и русскими,
они всякий раз поднимались. И, поднявшись в последний раз, всё-таки: победили.
ревностью. Ещё бы - поселенцы все имели право на ношение оружия, в городке были
арсеналы с игрушками посерьёзнее охотничьих ружей и лёгких пистолетов, под
ружьём в милиции стояло чуть ли не всё мужское население Ингельсберга, от
пятнадцати до шестидесяти пяти лет, то есть никак не меньше полутора тысяч
"штыков", выражаясь старым армейским языком. А тут пригоняют всего полсотни
десантников и требуют, чтобы немедленно началась эвакуация!
было, - услыхал я намеренно громкое ворчание господина гауптманна. Разумеется,
с таким расчётом, чтобы его услышал наш лейтенант.
интересовало. Любой, кто сопротивляется выполнению отданных командованием
приказов, суть неприятель, с которым надо поступать соответственно, вне
зависимости от его биологической принадлежности и внешнего вида.
кого, кроме господина отставного гауптманна, не хватило пороху ему
противоречить в открытую Поселенцы покорно собрались на площади и ждали команды
к отправке.
В чём наша задача - охранять пустые дома? Карать возможных мародёров?.. Или
этому городку предстоит стать нашей базой для "операций по умиротворению"?
лейтенант. Скомандовал по общей связи, не через коммуникатор. Верно, хотел,
чтобы поселенцы видели - Императорские Вооружённые силы на посту и ни на миг не
ослабляют бдительность.
над нашими остальными товарищами. О да, мы уже отличались. Мы уже считали себя
вправе отдавать приказы и посылать людей на смерть.
"командирским" каналом. Несмотря на то что мы стояли голова к голове - по его
приказу никто не расставался с дыхательными масками и не поднимал забрала
шлемов. Поселенцы косились на нас, верно, считая последними идиотами, но
помалкивали. - Господа ефрейторы, теперь, когда мы на месте, я могу передать
вам приказ командования. Разумеется, он строго секретен, и я не сомневаюсь, что
вы сохраните всё в тайне, как и положено воинам-десантникам.
принёсшие присягу рядовые учебной роты, по боевому расписанию "Танненберга"
остающиеся позади, на тыловых базах...
забыл и обезьян, и гамадрилов, и прочий экзотический зоопарк. Сейчас, в бою, -
мы все равны перед Господом, хотя у нас разные Символы Веры и мы молимся на
разных языках.
районе Ингельсберга возможны атаки крупных сил противника. Задача взвода:
обеспечить безопасность гражданских лиц и удерживать плацдарм, годный для
посадки эвакуационного бота, вплоть до подхода резервов.
Армейское верховное командование. Это вам, господа-товарищи, не майор Иоахим
фон Валленштейн, командир "Танненберга", и даже не генерал-лейтенант Прис,
командующий всей Третьей десантной дивизией "Мертвая голова". Как говорится,
забирай повыше. Это уже кронпринцы и эрцгерцоги, это высшая аристократия, это
почти самое подножие трона.
продолжал лейтенант, явно цитируя всё тот же самый приказ, - в состоянии начать
эвакуацию гражданских лиц не ранее чем через семьдесят два часа.
Ответственность за безопасность подданных Империи возлагается на... ну, это и;
так понятно, на кого, - закончил он. - Как обычно, на меня как на командира
боевого подразделения Имперских Вооружённых сил и на этого шута, - лейтенант
мотнул головой в сторону надутого экс-гауптманна, - то бишь на представителя
местных законных вооружённых формирований.
культурный центр. Он не сборнощитовой, это капитальное строение. Библиотека,
читальни, театр, кино и всё прочее достаточно просторно. И оно - на отшибе.
Боты сумеют сесть почти что рядом. Сколько времени нам надо продержаться - вы
слышали. К делу, господа. Танкистами я займусь сам. Вы же, господа ефрейторы,
по прибытии на место получите каждый сектор обороны, составите огневую
карточку, доведёте до каждого бойца его ориентиры, проведёте инструктаж и всё
прочее. Гражданские сейчас начнут движение. Мы должны поспешить. Господа
ефрейторы, к отделениям, бегом - марш!
разведка говорит, что мохнатые собрались "атаковать крупными силами", это
означает только одно - кровавую баню. И не только для нападающих. Что само
собой разумеется.
чистеньким, аккуратным улочкам, где, похоже, никто никогда не мусорил, не курил
в не отведённых для этого местах и не оставлял окурков на тротуарах и газонах.
Ровно подстриженные живые изгороди, идеальные "кубы" или "шары" древесных крон,
посыпанные песком дорожки, гипсовые гномы в красных и зелёных колпаках в садах
и возле калиток, причудливые почтовые ящики - в виде птиц, драконов, других
сказочных чудовищ - или, напротив, сугубо модернистские - типа ездящих и
разговаривающих роботов. Нигде не залаяла собака, не замяукала забытая кошка -
жители Ингельсберга эвакуировались с немецкой тщательностью и педантичностью.
гауптманн, хотя и ревниво отнёсся к нашему появлению здесь, саботировать приказ
Верховного командования, само собой, не решился. И порядок он, надо признать,
поддерживать умел.
перекликались, лишний раз проверяя, не потерялся ли кто, не отстал. На лицах
была тревога, но вместе с тем и какая-то мрачная решимость, какую я скорее бы
ожидал встретить у своих соотечественников, буде нам пришлось драться насмерть.
Хоть и с теми же имперцами, если бы горячие головы на Новом Крыму тогда
победили и подписание договора с Империей оказалось бы сорвано.
однако, едва увидев его, я резко переменил мнение. Такое сооружение сделало бы
честь иному городу Внутренних Планет, не говоря уж о матушке-Земле.
Монументальное здание, гранитные блоки и местный "мрамор", точнее, камень,
очень похожий на земной мрамор. Места Ингельсбергу было не занимать, и
строители размахнулись, здание вышло длинным, широким и плоским, всего в четыре
этажа. Его явно соорудили "на вырост", для нынешнего Ингельсберга он был
слишком велик. Вот будь тут хоть раз в десять больше народу, пришёлся бы в
самый раз.
сумела без всяких субсидий и кредитов отгрохать в не самом важном своём городке
этакую благость. Новому Севастополю новые театр с библиотекой точно бы не
помешали.. .
привилегиями. Налоги тут низкие, считай, никаких, в имперскую казну отчисляются
и вовсе крохи. Практически всё остаётся на планете, а капстрои-тельство так и
Корнев Павел
Пехов Алексей
Лукин Евгений
Корнев Павел
Орлов Алекс
Громыко Ольга