Чтение 24–й страницы книги ~Хобби гадкого утенка~

– Телефон служебный.

– У меня свой есть.

– Тогда ладно.

Потыкав пальцем в кнопки, я с облегчением услышала мелодичный голос Ольги:

– Алло!

– Зайка, – завопила я, – Заюшка!

– Ну, – вздохнула невестка, – что случилось?

– Пожалуйста, возьми какие-нибудь мои документы, достань из шкафа джинсы, свитер и приезжай на станцию метро «Маяковская», в отделение милиции…

Надо отдать должное Зайке. Она не стала задавать никаких дурацких вопросов, а просто повесила трубку.

Пришел Петрович и приволок форменную шинель метростроевцев.

Я закуталась в колючую синюю хламиду, сильно пахнущую потом и дешевыми духами, и попросила:

– Дайте папироску.

Петрович с готовностью протянул пачку «Золотой Явы». Я не пользуюсь этой маркой, у меня от них начинается кашель, но сигарету взяла и даже закурила, стараясь сильно не затягиваться. Николай вновь занялся кроссвордом. Но дело продвигалось туго, задания попались заковыристые.

– Слышь, Петрович, – спросил он, – французский художник, первая «г» и третья «г», а всего пять букв!

– Гоголь, – быстро ответил мент.

– Не.

– Гоген, – сказала я.

– Подходит, – обрадовался Николай и задал следующий вопрос: – Драматург, муж Мэрилин Монро?..

– Артур Миллер, – сообщила я.

– А режиссер фильма «Земляничная поляна»?

– Бергман.

– Видать, вы дама образованная, а так безобразничаете, – с укоризной сказал Николай.

– Не обманешь, не продашь, – сообщила куча.

– Заткнись, – рявкнул Петрович.

Тут с грохотом распахнулась дверь и влетела Зайка, хорошенькая, словно картинка. Большие карие глаза горели огнем, белокурые волосы блестели, тоненькая фигурка, затянутая в узенькие, черные брючки, казалось, сейчас переломится в талии. Топнув каблучком, Зайка гневно воскликнула:

– Что вы сделали с Дашей!

– Ничего, – попятился Петрович, – ей-богу, ничего.

– Ой, – выдохнул Николай, – вы, Ольга Воронцова, «Мир спорта» ведете! Ой, садитесь! Петрович, а ну притащи стул, да чистый возьми, у девок из кассы.

Петрович исчез.

– Почему ты в таком виде? – налетела на меня Ольга.

Решив не тратить времени на долгие разговоры, я жестом вокзальной проститутки распахнула вонючую шинельку. Ольга побагровела.

– Они ее тут били, – внезапно оповестила куча, – ой, сильно молотили! Одежонку сорвали и в лоскутья изодрали, вон лохмушки лежат!

Зайка посмотрела на жалкие тряпочки, небольшим холмиком валяющиеся у моих ног, и сменила цвет лица с бордового на фиолетовый. Не успела я и слова сказать, как она подлетела к Николаю, ткнула ему почти в самое лицо тоненький пальчик с угрожающе острым ноготочком, покрытым лаком интеллигентного колера «кофе с молоком», и прошипела:

– Имей в виду, дрянь такая, мой муж и сын Даши один из лучших российских адвокатов, сейчас я его сюда вызову. Он каждую царапинку опишет, тебе мало не покажется!

В полном негодовании она толкнула Николая. Тот, не ожидавший нападения, пошатнулся и шлепнулся на пол возле решетки. Куча захохотала. Появился Петрович со стулом.

– Выдерни ей ноги, – посоветовала куча.

– Заинька, – проговорила я, – меня никто не бил.

– И пальцем не тронули, – обиженно протянул Николай, поднимаясь.

– Так в чем дело? – злилась Ольга.

Я быстро рассказала ей суть. Зайка протянула Николаю мой французский паспорт.

– Так она иностранка? – удивился Николай.

Примерно через полчаса, уладив все дела и переодевшись, я наконец оказалась в «Форде». Ольга сурово сжала губы и велела:

– Теперь давай в этот магазин!

– Может, не надо? – испугалась я. – Черт с ним, с костюмом!

– Ни фига подобного, – отрезала Ольга и, направляясь к своему «Фольксвагену», крикнула: – Езжай за мной!

В «Ригону» я не пошла, трусливо осталась сидеть в «Форде». Сквозь большую витрину было видно продавцов и Зайку, размахивающую руками. Потом появился толстый мужик в костюме. Ольга высунулась из магазина и поманила меня пальцем. Я замотала головой, ни за что не пойду! Больше всего боюсь скандалов!

Минут через пять разъяренная невестка вылетела из магазина. Очевидно, ей не удалось добиться успеха. Она всунулась в «Форд».

– Вот гады! Давай сюда чек!

Я порылась в сумке, потом потрясла ее над сиденьем, вывалила гору предметов. Чего там только не было! Расческа, губная помада, носовой платок, ключи от дома, карамелька «Гусиные лапки», две пуговицы… Но чека не нашлось.

– Ладно, – прошипела Ольга и вновь исчезла в бутике.

Я снова стала наблюдать «немое кино». Потом красная, растрепанная Зайка вынеслась наружу и опрометью кинулась в подземный переход, расположенный в двух шагах от бутика. Я перестала понимать происходящее, но из «Форда» вылезать не стала. Судя по всему, Ольга находится в крайнем озлоблении, а в таком случае ей лучше не попадаться под руку. Поэтому я затаилась за рулем в надежде, что тайфун пронесется над головой с наименьшими потерями.

Зайка появилась на улице. В руках у нее был баллон с краской, очевидно, она только что приобрела его в одном из магазинчиков, торгующих под землей.

Не успела я и глазом моргнуть, как Ольга подлетела к большой витрине, в которой красовались манекены, нажала на распылитель и вмиг измазала дочиста отмытое стекло черной краской.

Совсем испугавшись, я быстро завела мотор, готовясь спешно ретироваться. Зайка зашвырнула пустой баллончик в урну, вскочила в «Фольксваген» и поехала вперед. Я, краем глаза увидав, как из магазина вылетает разъяренная толпа продавцов, постаралась не отстать от невестки. Мы пронеслись по проспекту, вылетели на шоссе. Я расслабилась и включила радио.

«Давай покрасим холодильник в черный цвет, – завел гнусавый мужской голос, – зеленым был и белым был, а черным нет…»

Я захохотала. Лучшей песни в данной ситуации просто не могло быть, надо прибавить звук. Правой рукой я потянулась к приемнику, чуть наклонилась, и тут прямо перед глазами возникли красные стоп-фонари впереди идущей машины. От ужаса я со всего размаха прыгнула на тормоз, но остановить «Форд» не смогла. Послышался скрежет, потом раздался тупой удар и противный звук металла, скребущего о металл.

Я вылезла наружу и похолодела. О нет, только не это! Хуже ситуации и не придумать! Уж лучше было врезаться в «600-й» «Мерседес», набитый вооруженными до зубов братками, или вломиться в машину, где сидят злые омоновцы в черных, вязаных шапочках! Даже протаранить патрульный автомобиль ГИБДД было бы ерундой по сравнению с тем, что произошло! Боги удачи окончательно отвернулись от меня! Я на глазах у регулировщика въехала прямехонько в багажник Зайкиного «Фольксвагена».

Ольга выкарабкалась на дорогу и затопала ногами:

– Нет, какое свинство, какая гадость! Несусь сломя голову на выручку, бросаю все дела, а ты! Заснула, что ли?

– Музыку слушала. – От растерянности я сказала чистую правду.

– Ах вот оно что, – протянула невестка, – меломанкой, значит, стала!

– Протокол писать или сами разберетесь? – лениво поинтересовался постовой.

– Лучше не вмешивайся, – прошипела Ольга, изо всех сил пиная ногой мой «Форд». – Я с ней побеседую дома! Мало не покажется! Вот только доберусь до Ложкина.

В ярости она пнула скаты «Форда» в последний раз, вскочила в побитый автомобильчик и была такова.

– Уезжайте отсюда скорей, – велел инспектор, – небось у телки муж крутой. Сейчас вернется с супружником! Мне трупы на вверенном участке не нужны!

– Это моя невестка, – пояснила я, разглядывая изуродованный «Форд».

– Кто? – удивился парень.

– Жена сына.

– Да уж, – вздохнул постовой, – сочувствую! Такое дома иметь!

– Много ты понимаешь, – обозлилась я, – какое право имеешь судить Зайку!

Мигом вспомнились все неприятности сегодняшнего дня. Глаза наполнились слезами. Ощущая полнейшее бессилие, я со всего размаху пнула бело-синий «жигуленок», на который опирался патрульный. Честно говоря, я хотела, как Ольга, попасть по колесу, но носок ноги, обутый в качественный сапог испанского производства, угодил прямиком в дверцу. Послышался такой звук, который раздается, когда вы протыкаете ножом консервную банку. Мы с парнем уставились на вмятину.

– Так, – протянул инспектор, – и как теперь с вами поступить прикажете?

Естественно, заводить протокол я не захотела и принялась облегчать кошелек. Фортуна окончательно повернулась ко мне задом. Проклятие Каюрова работало на все сто процентов.

ГЛАВА 16