read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Я закрываю форточку и обращаюсь к Анне Сергеевне:
- Так где же этот сарай, вы нам покажете?
- Ой, боюсь!.. Хотя... когда Федор придет домой, она ему все скажет... он
и взаправду убьет... Ну, что за жизнь, господи...
- Так покажите же нам этот сарай. Хотя бы издали.
- Да, да... издали... сейчас оденусь.
- Мы обождем на крыльце, - говорит Гриша.
Во дворе нас поджидают Константин Прокофьевич, Володя и с ними какой-то
незнакомый паренек.
- Товарищ из штаба дружины, - поясняет мне Володя и, обращаясь к пареньку,
солидно, хотя и дружески, говорит: - Все. Спасибо. Вы свободны.
Оказывается, наши товарищи неожиданно получили вполне достоверные данные о
том, что Иван Зинченко, которого они поджидали у него в доме, сейчас
находится у Мухина.
Сообщил им об этом приятель Ивана, зашедший вечером в гости к его сестре.
Это подтвердила в конце концов и сама сестра, до того молчавшая как рыба.
Только вчера она завезла к Федору домой какие-то вещи для Ивана и отдала
их старухе, которая обещала все это тут же ему передать.
- Так что они где-то здесь, близко, - заключает Володя.
- Сейчас нам покажут, где они, - загадочно и чуть торжествующе говорит
Гриша.
Вскоре на крыльцо выходит Анна Сергеевна, и мы в кромешной тьме молча
следуем за ней, то и дело спотыкаясь и налетая друг на друга. Как слепцы,
вытянув вперед руки, мы ощупываем стены и углы бесчисленных ветхих сараев,
между которыми порой еле протискиваемся. Анна Сергеевна изредка
останавливается и поджидает нас. Она легко ориентируется в этом лабиринте.
А я вот не сразу соображаю, что мы находимся уже в соседнем дворе. Это мне
удается, только когда мы осторожно огибаем ветхий одноэтажный домик с
высокой покатой крышей и ставнями на окнах, которого не было во дворе, где
живет Федор.
Пока мы пробираемся вслед за Анной Сергеевной, я пытаюсь составить план
дальнейших действий. Прежде всего надо будет обследовать тот сарай
снаружи, а потом уже попытаться неслышно проникнуть в него, если...
Но тут я неожиданно в темноте наталкиваюсь на остановившуюся Анну
Сергеевну.
- Вон, видите? - волнуясь, шепчет она, притянув меня за рукав к себе и
указав другой рукой в сторону неясно темнеющего и, кажется, довольно
большого сарая в нескольких шагах от нас.
- А кто там еще, кроме Федора? - тоже шепотом спрашиваю я. - Не знаете?
- Откуда же мне знать? Иван небось, - торопливо отвечает Анна Сергеевна и
добавляет: - Ну, я побежала.
Она неслышно и мгновенно растворяется в темноте. Да, сами мы в жизни не
нашли бы этот сарай не только ночью, но, наверное, и днем тоже.
Как же надо было оскорбить и обидеть женщину, унизить ее и заставить
возненавидеть, чтобы она решилась на такой поступок.
Тем временем мы, не сговариваясь, начинаем именно с того, о чем я и думал.
Мы осторожно и неслышно обследуем снаружи сарай. В темноте, когда больше
доверяешь рукам, чем глазам, это занимает немало времени. В конце концов
мы устанавливаем, что дверь тут одна и она плотно заперта изнутри. Больше
никаких выходов из сарая обнаружить нам не удается.
У нас с собой фонари, но мы не решаемся пока прибегнуть к их помощи.
Поэтому все приходится обшаривать на ощупь, при этом чутко прислушиваясь к
тому, что происходит в сарае. Но там стоит глухая, просто мертвая тишина,
и на миг у меня даже закрадывается сомнение: да есть ли там вообще
кто-нибудь? Вот только дверь... она заперта. А снаружи торчат пустые петли
для замка. И в ней нет врезного замка, который можно запереть ключом
снаружи. Нам не удалось его нащупать. Значит, дверь заперта изнутри.
Мы собираемся в стороне от сарая и шепотом обсуждаем, как поступить
дальше. Тихо отпереть дверь не удастся. Это ясно. Взламывать ее
бессмысленно. Может быть, постучать и вызвать Федора, а в крайнем случае
объяснить ему через дверь, что сопротивляться бесполезно и даже вредно?
Пожалуй, ничего больше не остается, и это самое разумное.
- Чердак, - шепчет Константин Прокофьевич. - Вон он какой высокий.
Наверное, есть перекрытие. Это надо обследовать. Давайте кто-нибудь туда.
Верно. Чердак надо непременно обследовать. А вдруг через него можно
неслышно проникнуть в сарай? Кроме того, через него можно и скрыться из
сарая.
После короткого совещания на чердак вскарабкивается Володя, предварительно
встав мне на плечи.
- Только тихо, - шепчу я ему. - Медленно и тихо...
Довольно простая эта процедура занимает, однако, немало времени. Ведь все,
каждое движение - на ощупь, затаив дыхание, семь раз отмерив и
приладившись.
Но вот Володины ноги отделяются от моих плеч. Он подтягивается на руках и
осторожно протискивается в небольшое чердачное оконце, которое он
предварительно с трудом открыл, чуть не обломав ногти и знатно намяв мне
плечи.
Я прислушиваюсь. В сарае по-прежнему тихо. Ни звука не доносится оттуда.
Зато на чердаке я улавливаю легкий шорох и скрип досок. Наверное, Володя
убедился, что там есть перекрытие, и теперь осторожно передвигается по
нему в темноте, пытаясь отыскать спуск вниз.
Наступает самый трудный и рискованный момент в операции.
Ожидание всегда тягостно, но такое ожидание, как наше, просто невыносимо.
Хочется взорвать чем-то эту наэлектризованную тишину, хочется, чтобы
что-то уже наконец случилось, что угодно, лишь бы не ждать. Нервы не
выдерживают такого напряжения, и самое главное в такой момент - это
побороть самого себя, намертво зажать собственное нетерпение.
Правда, у нас нет никаких оснований предполагать, что люди, находящиеся в
сарае, представляют хоть какую-нибудь опасность. Больше того, у нас нет
прямых данных, что они совершили преступление. Нам всего лишь надо с ними
побеседовать и кое о чем расспросить. Совсем, казалось бы, безобидное дело
у нас к ним, и можно было бы вести себя открыто и безбоязненно.
Но люди эти почему-то скрываются и вот уже третьи сутки не ночуют дома. И
это уже само по себе в какой-то мере настораживает нас. Но главное даже не
в этом. Главное - острое ощущение опасности, которое каждый из нас
испытывает и которому мы привыкли доверять. Его лишен, пожалуй, еще только
Володя, по молодости и неопытности.
Да, я улавливаю его неосторожные движения там, наверху, на чердаке,
досадую на его излишнюю торопливость и какую-то небрежность в движениях,
которая бьет мне по нервам. Вот опять неосторожное движение, опять
излишний шум.
И вдруг... Грохот!
Грохот обрушивается на нас, как обвал. И сразу крики, чьи-то яростные
возгласы, возня, удары...
Мы кидаемся к дверям сарая, уже не таясь, не заботясь о шуме, который
производим. В наших руках вспыхивают фонари, и мы втроем наваливаемся на
дощатую дверь сарая.
- Федор, открой! - кричит Гриша. - Немедленно открой!..
В этот момент из сарая раздается, покрывая на миг крики, ругань и шум
борьбы, высокий и отчаянный Володин вскрик:
- А-а!..
И тут же до нас доносится чей-то захлебывающийся, яростный голос:
- Назад, гады!.. Стрелять буду!..
Но у нас в ушах стоит еще Володин крик. Больше ничего мы воспринять не
можем.
Я, разбежавшись, всем телом кидаюсь на шатающуюся уже дверь и вместе с
рухнувшими ее створками вваливаюсь в сарай, падаю, больно ударяюсь грудью
о поломанные доски.
А в сарай уже, перепрыгивая через меня, врываются Сухарев и Гриша Волович.
И тут же гремит выстрел...
Он раздается, как мне кажется, откуда-то сверху. Одновременно я слышу крик
Гриши, ощущаю какой-то толчок, и на меня валится Константин Прокофьевич,
потом вскакивает и не своим голосом кричит:
- Григорий!..
Все это происходит в какие-то считанные секунды. И вот уже я, поднявшись
на ноги, хватаю какого-то человека, пытавшегося юркнуть мимо меня в дверь.
Хватаю заученной, мертвой хваткой, задыхаясь от боли и какого-то
нахлынувшего на меня вдруг отчаяния. И человек, которого я схватил,
вскрикнув, валится на землю.
Я оглядываюсь, вижу, как Володя старается дотянуться до человека, которого
я повалил, но почему-то ему трудно это сделать, вижу, как стоит на коленях
Сухарев над распростертым Гришей, и уже порываюсь кинуться к нему, но в
этот момент до меня доносится какой-то шум наверху, на чердаке, и я, еще
ничего не соображая, почти автоматически кидаюсь назад, во двор, и там уже
слышу, как за углом сарая что-то обрушивается на землю, слышу чье-то
прерывистое, тяжелое дыхание и топот ног.
Человек убегает, и я, не раздумывая, кидаюсь за ним.
Это тот, кто стрелял. Я уверен. Это самый опасный из всех, кто был в
сарае. И он выстрелил в Гришу. Его надо поймать во что бы то ни стало. И я
его поймаю, поймаю...
У меня бешено колотится сердце и не хватает дыхания. Несмотря на то что в
руке у меня фонарь, я то и дело больно стукаюсь о какие-то выступающие из
темноты бревна, углы сараев. У меня нет времени вглядываться, я боюсь
отстать, боюсь, что вот-вот перестану вдруг слышать топот ног впереди.
Только бы вырваться из этого лабиринта!
Я вдруг с силой ударяюсь обо что-то, падаю, чувствую сильную и тупую боль
в плече, но тут же вскакиваю и снова бегу, и уже не чувствую боли. Я слышу
бегущего впереди человека. Он уже близко!
Но тут из темноты гремит выстрел, за ним второй.
Я падаю и слышу сверлящий свист пуль над головой. Я невольно плотнее



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 [ 24 ] 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.