Чтение 24–й страницы книги ~Без шума и пыли~

В маленьком фойе Колосову остановил внушительных габаритов охранник с
нашивкой "ЧОП "Антарес" на левом рукаве серой куртки милицейского образца.

- Извините, вы к кому? - поинтересовался он.

- К Кириллу Петровичу, заместителю гендиректора. Охранник пристально
поглядел Ирине в лицо, будто сверяя его черты с фотографией, которую ему,
надо думать, показывали, и произнес:

- Третий этаж, 38-я комната. Можете воспользоваться лифтом.

- Спасибо, - Колосова миновала охранника и прошла направо, в короткий
коридорчик, упиравшийся в узкую дверцу лифтовой шахты. Само собой, что ни
при купце, ни при Советской власти лифта в трехэтажном здании не было, это
техническое средство установил только "Кентавр". Конечно, лифт был, что
называется, "не в коня корм", то есть рассчитанный на куда более высотные
дома. Едва Ирина нажала кнопку с цифрой "З", как кабина уже оказалась на
нужном месте.

Прямо у двери лифта ее встретили сразу двое охранников, причем таких
габаритов, что, встав плечом к плечу, могли намертво перекрыть коридор.
Несмотря на то, что оба они отлично знали Ирину в лицо, здесь, на
"режимном" этаже особняка, куда посторонних не допускали, контроль был
посерьезней, чем в фойе. У одного из стражей при себе был ручной
металлоискатель, с помощью которого он отнюдь не формально убедился в том,
что у Колосовой нет при себе оружия и звукозаписывающих устройств. Когда
Ирина приезжала сюда впервые, несколько лет назад, ее встретили не только
эти мужички, но и некая мощная дама, устроившая Колосовой личный досмотр на
хорошем таможенном уровне, а в прошлый раз - дело было сразу после
московских терактов в начале сентября - ее даже обнюхивала собачка,
натасканная на взрывчатку. Но на сей раз, как видно, решили обойтись
минимумом формальностей и пропустили быстро.

Здесь тоже был короткий коридорчик, по которому Колосова вышла на небольшой
перекресток, находившийся по прямой вертикали над фойе, и, свернув налево,
добралась до тупика, где и находилась дверь с номером 38.

За дверью оказалась приемная, где сидела хорошо знакомая Колосовой
секретарша по имени Наташа.

- Вы на пять минут раньше пришли, - заметила она, глянув на свои часики, но
Кирилл Петрович сказал пропустить вас сразу, как только появитесь.

- Спасибо! - Колосова проследовала в дверь с блестящей, "под золото"
табличкой "Зам. генерального директора Максимов К.П.". Дверь была двойной,
звукоизолирующей, так что даже Наташа, которая наверняка довольно много
знала о своем шефе, не могла бы услышать даже случайно, о чем разговаривает
Кирилл Петрович со своей столичной гостьей.

В кабинете за столом, который выглядел достаточно солидно для заместителя
гендиректора, находился седовласый бородач в темно-сером костюме, немного
напоминавший Эрнеста Хемингуэя в зрелые годы. Несомненно, Кириллу Петровичу
было уже под шестьдесят, но называть его "стариком", хотя бы и мысленно,
Колосова считала преждевременным. Во-первых, несмотря на седину, Максимов в
свои немалые годы явно сберег физическое здоровье и ясность ума, а
во-вторых, сохранял привлекательность с точки зрения женщин - выглядел
эдаким светским львом конца XX столетия. У Колосовой его образ почему-то
ассоциировался с пушкинским Троекуровым, и не только по причине совпадения
имен и отчеств.

ИНФОРМАЦИЯ РАЗНОЙ СВЕЖЕСТИ

- Рад видеть! - Кирилл Петрович встал из-за стола и, подойдя к Ирине с
радушной улыбкой на лице, жестом пригласил ее садиться за стол для
совещаний, торцом придвинутый к начальственному. - Извините за то, что
изменили время встречи, но дело сильно осложнилось по не зависящим от нас
причинам.

- Если б все только от нас зависело, жить было бы совсем просто, улыбнулась
Колосова. - Вы в курсе того, что произошло вчера в гостинице?

- Да, - кивнул хозяин кабинета. - Но это на ускорение нашего рандеву
повлияло в минимальной степени. Значительно сильнее сказались события,
которые произошли вне поля вашего зрения. Думаю, что будет полезно, если вы
хотя бы вкратце будете осведомлены о них.

- Вы уверены, что мне не помешает лишняя осведомленность?

- Можете быть уверены - лишнего не сообщу, - улыбнулся Максимов. - И сделаю
все от меня зависящее, чтоб вы не угодили в ситуацию, сколько-нибудь
похожую на ту, что случилась в июне.

- Я тоже. Давайте по делу, Кирилл Петрович.

- Начнем с того, что вы уже знаете. Как известно, в последние два года
основным источником конфликтов в криминальном мире нашей области является
борьба за контроль над химкомбинатом в поселке Советский. Причем речь идет
не только о борьбе за прибыльное предприятие, производящее вполне
.качественные и конкурентоспособные товары бытовой химии, хотя и это дает
немалый денежный куш основным акционерам. Главным же "казус белли" является
бывшее режимное производство. Оно, кстати, старейшее на комбинате по
времени возникновения. Ведь химкомбинат начинался в 30-е годы как оборонное
предприятие. Это его уже при Хрущеве расширили , и нацелили на производство
гражданской продукции. Помните, как Никита Сергеевич добавил к словам
Ленина: "Коммунизм - это Советская власть плюс электрификация... и плюс
химизация всей страны"?

- Нет, - мотнула головой Ирина, - я при Хрущеве совсем маленькая была. А в
школе мы эту цитату не проходили.

- Немного потеряли, - усмехнулся Кирилл Петрович. - Но не в этом дело.
Важно, что при Никите химкомбинат расширили почти до 40 квадратных
километров целый город по территории. И оборонное производство оказалось
как бы внутри этого громадья, превратилось в так называемый "14-й цех".
Потом, после того, как правительство подписало соглашение об отказе от
производства и применения ОВ, цех остановили. Оборудование частично
демонтировали и вывезли, даже, кажется, показали международным инспекторам,
что цех больше ерундой не занимается.

- А на самом деле?

- В общем и целом все было по-честному. По крайней мере со стороны
государства. То есть цех по производству ОВ был закрыт. Но территория с
подведенными коммуникациями, забором и помещениями осталась.

- И кто-то попытался ее использовать?

- Не спешите, Ирина Михайловна. Давайте я все изложу по порядку. ЗАО,
которое приватизировало комбинат, созданное прежним, еще советским
руководством предприятия, по правде сказать, с трудом выживало в новых
условиях. Раньше половина продукции шла в союзные республики, а еще
четверть на экспорт по линии СЭВ и в дружественные страны соцориентации.
Само собой, что все эти связи полопались. Те, кто захотел из СЭВ
перебраться в ЕЭС, быстренько отказались от здешней продукции. Дескать,
качество низкое. На самом деле это был только предлог - качество мало чем
уступало западному, а вот цена была заметно ниже. Но бывшие наши союзнички
на это не смотрели: хотя Европа и штатники цену с них драли повыше,
ребятам, видать, очень хотелось новых хозяев покрепче лизнуть. А
братья-эсэнговцы со всей своей самостийностью сели на мель. То есть
получать продукцию были не против, а платить вовремя - не очень. Комбинат
работал на четверть мощности, народ болтался без дела, но увольняться не
торопился и зарплату по минимуму получал. На резкие сокращения тоже идти
нельзя - поселок с населением в тридцать тысяч останется без работы. А это
в условиях инфляции потенциальная буза. В общем, решили господа бывшие
товарищи сдать часть своей территории под складские помещения коммерсантам.
Прежде всего тем, конечно, кто всякими химическими товарами торгует:
моторными маслами и присадками, стеклоочистителями, стиральными порошками,
красителями и прочим.

- И дело дошло до бывшего 14-го цеха? - вновь не утерпела Ирина.

- Да, дошло, - кивнул Кирилл Петрович. - Но не совсем так, как ты думаешь.
Территорию его долго никто не хотел брать - опасались остатков токсичных
веществ, которые там якобы оставались. Пресса постаралась еще в
горбачевские времена. Хотя, скажем так, 14-й цех в связи с особой
токсичностью того, что там производилось, практически никаких выбросов в
окружающую среду не допускал. Ибо если б допустил, то на заводе давно бы ни
одной живой души не осталось, а то и во всем поселке. Во всяком случае,
вреда от этого цеха было в сто раз меньше, чем от открытого сернокислотного