- Он разрядился, - отозвалась Аня с легким раздражением в голосе. - А
доверия ты не заслуживаешь. Ведь тебя специально послали как человека,
которому я поверю, так? То есть именно потому, что считали тебя способным
меня обмануть. Почему же я должна верить в то, что ты не станешь ко мне
приставать?
Тарану эта нуда (не в смысле "нудистка", а в смысле "зануда") начала
надоедать.
- Шла бы ты, фрекен Петерсон, куда подальше! - проворчал Юрка. - Я тебе
врал? Ни хрена подобного! Я четко сказал, как есть! Какие мальчики могли бы
до тебя добраться, небось видела?! Мы тебя им не отдали. А вот они-то,
между прочим, наверняка собрались бы тебя отдрючить, прежде чем замочить.
Короче, я сплю. Начнешь бубнить - я тебя, на фиг, к Коле отведу. Мне лично
выспаться хочется.
После этой гневной тирады, а может быть, всерьез восприняв угрозу насчет
Коли, Аня притихла, а Таран с чувством исполненного долга задрых без задних
ног и задних мыслей.
НАРУШЕНИЕ РЕЖИМА
Водяра - вещь, конечно, коварная. Человек, который привык жить по режиму,
от подъема до отбоя (как Таран, например) и обходиться без "родимой"
подолгу, после приема нескольких сот граммов, безвариантно испытывает смену
биоритмов. У Тарана эти самые биоритмы выработались еще с прошлого лета. То
есть организм у него привык, что в 22.00 его укладывают в койку и позволяют
дрыхнуть до 6 утра. При этом всякие физиологические нужды на этот период
отключались и о себе не напоминали. Вот утром - другое дело. В общем, все
по режиму.
Конечно, иногда в этот устойчивый распорядок вклинивались всякие изменения
типа ночных стрельб, тактических занятий, поездок к Надьке на выходные.
Зимняя "командировка" тоже проходила не в соответствии с "мамонтовским"
распорядком. Но все же в основном физиология работала по графику.
А вот нынче произошел капитальный сбой. Тарановы почки, возмущенные тем,
что в организм залили 250 грамм явно вредной для него жидкости, потребовали
ее слить среди ночи, примерно в час. Ну и поскольку Таран лет с четырех
научился не писать в постель, пришлось ему прервать свой законный отдых и
топать вниз, по указанному тетей Фросей маршруту.
В доме стояла блаженная тишина, нарушаемая только храпом в три глотки. Коля
храпел в маленькой комнате, в горнице дрыхла Фрося, а в кухне, на
раскладушке, - один из охранников. Второй покашливал на крыльце, нес
службу. Овчарка где-то у ворот побрякивала цепью - тоже бдила помаленьку.
Таран, исполнив "интернациональный" долг, вернулся обратно. Вошел в
комнату, закрыл задвижку, чтоб Коля, сходив по аналогичной надобности,
дверь не попутал, и аккуратно, чтоб не шуметь, улегся на свое место.
Однако выяснилось, что Таран, проспав всего часа три, спать больше не
хочет. Какие-то градусы в организме остались, впитались в кровь и начали
гулять по жилушкам. В том числе и тем, которые подпитывали ту самую
систему, благодаря которой Юрка нынче числился папашей. Система эта как-то
шибко самостоятельно приняла боевое положение, хотя ей никто команд не
давал и никаких конкретных целей не указывал. Тарану, на разумном уровне,
было глубоко плевать, есть под одеялом на соседней кровати какой-либо живой
организм женского пола или там бревно деревянное сопит под одеялом. Однако
помянутая система, ни с того ни с сего проснувшись, начала посылать в
головной мозг всякие перспективные планы и заманчивые предложения, которые
еще вечером башка осудила и признала недостойными.
Все эти предложения и планы, ясное дело, были устремлены на соседнюю
кровать. Потому что там тихо посапывало существо, обладавшее своей
системой, без которой Юркина явно чуяла дискомфорт.
Само собой, поначалу все это носило подсознательный характер и в работе
были какие-то спинномозговые центры, отвечающие, как еще помнил Юрка из
школьного курса, за всякие там безусловные рефлексы. Таран полагал, что
главное - не обращать внимания на всякую похабность, которая лезет в
голову. А система сама уймется помаленьку.
Юрка честно и благородно повернулся на правый бок, дабы даже краем глаза не
пялиться на соседнюю койку, и, зажмурив глаза, стал мобилизовываться на то,
чтоб заснуть. Минут пять или чуть поменьше он пролежал не шевелясь, с
закрытыми глазами и ровно дыша. Он уже начал ощущать было, будто система
убаюкалась и помаленьку выходит из состояния боевой готовности.
Но вот тут-то соседняя койка о себе напомнила. Там начались какие-то
шевеления, ворочанья и шорохи. То ли Аня на другой бок повернулась, то ли
подушку поправляла под головой. Но как-то уж очень резко, даже немного зло
так Юрке показалось.
А потом Таран ощутил затылком, что Аня на него смотрит. Хотя затылок, как
известно, у нормальных людей, к каким относился и Юрка, по идее, ощущает
что-либо, только когда к нему прикасаются. Но Таран прямо-таки физически
ощутил какое-то легкое щекотание на своей стриженой башке. Хотя точно знал,
что дотянуться до него Аня не могла и даже подуть Юрке в затылок, как это
иногда делала, балуясь, Надька Веретенникова, госпожа Петерсон была не в
состоянии.
Возможно, Таран счел бы свои ощущения чистой воды бзиком. Если б Аня,
скажем, повернулась на другой бок и, перестав щекотать взглядом Юркин
затылок, начала ровно дышать, то он, наверно, все же заснул бы. Однако все
пошло по-иному.
Дело в том, что ровного дыхания у Ани что-то не получалось. И вообще она
отчего-то никак не могла найти удобного положения. Таран в ту сторону не
глядел, да и если б повернул голову, тоже вряд ли что сумел бы рассмотреть.
В комнате стояла густая темень, ни через дверь, ни через окна, выходившие
на густые кроны деревьев - и к тому же плотно зашторенные! - света в
комнату не поступало. Однако уши - тоже неплохой информатор. Уж во всяком
случае, нескольких шумно-глубоких вдохов Ани они не смогли не услышать.
Таран был уже не новичок в таких делах. Его личная Надька такие
вдохи-выдохи делала только в тех случаях, когда ей очень и очень хотелось.
Сначала Таран еще не очень соображал, даже пугался, что у нее сердечко
прихватило или астма началась, но постепенно разобрался и уже после первого
такого вздоха, долетевшего до ушей, приходил в готовность номер один.
Конечно, на приснопамятную систему, вроде бы начавшую успокаиваться, Анины
вздохи подействовали, как команда "подъем!".
Конечно, Юрка вполне понимал, что Надька - это Надька, а Аня - это Аня. То
есть если он четко знал, что Надька жаждет именно его, то насчет Ани он не
мог быть точно уверен. У Ани, насколько ему известно, имелся Гена. Она
вполне могла по нему соскучиться, тем более что он, видишь ли, весь в учебу
погрузился, а свою девушку подзабыл. Таран теперь точно знал, что в девушек
тоже надо регулярно погружаться, причем даже тогда, когда этого не очень
хочется. Он ведь иногда уставал от Надьки, но, когда понимал, что та
мается, находил силушку и превозмогал усталость.
Вся эта логика строилась на разумном уровне. Однако возбуждение в Юркином
организме уже начало этот самый разум пережимать. И в голове забродили
всякие противные мыслишки, что вообще-то Аня может хотеть и не конкретно
Гену, а, так сказать, мужика вообще. А потому-де ежели Та(ран слезет со
своей кровати и переберется к Ане, то она его не прогонит...
Ясное дело, Юркина совесть взялась шипеть и ворчать. Мол, ну и паскуда же
ты. Таран! Как ты потом в глаза Надюхе будешь глядеть, а? Вспомни, падла,
что она себя с пятого класса блюла ради тебя, гаденыша, и к себе допустила
сразу после откровенных шлюх Дашки и Шурки, которых за весь без мале-го год
совместной жизни ни разу не помянула, не говоря уже о том, чтоб попрекнуть
тебя ими! Вспомни, что она тебе Алешку родила, немало помучившись! Ведь она
же, бедняжка, столько раз за тебя переживала и сейчас небось ждет не
дождется, когда ты вернешься. И зимой ждала, волновалась, в госпиталь на
сохранение угодила из-за этого. А ты? Тогда, зимой, за малым делом не
изменил... Полина эта, будь она неладна, почти совратила. Если б не кошка
Муська со своими когтями, которую ты невзначай потревожил, то польстился бы
на эту подстилку московскую, не гнушаясь тем, что ее за сутки до того на
той самой "нехорошей даче" Паваротти с .Форафоном поимели. И на Гальку
жирную не без вожделения пялился, запросто мог бы за нее ухватиться, если б
время позволило. Да что там эти! Ведь иной раз на Милку - "королеву воинов"
глядишь и сожалеешь, что так и не трахнул... В общем, гад ты, Таран, и змей
подколодный по жизни!
Совесть на пару минут взяла верх. Устыдившись, Таран даже подумал о том, а
не призвать ли на помощь верную подругу отрочества - "Дуню Кулакову"?
Конечно, он от нее уже здорово отвык и испытал бы от такого дела жуткий
Березин Федор
Флинт Эрик
Дальский Алекс
Громыко Ольга
Юрьев Сергей
Жюль Верн