куда больше, чем вам хотелось бы.
держится. Не судить же меня за это?
уперли больше, чем я нажил. Да и документы у меня на товар кое-какие...
Кольцова-то этого... стоит и скалится. Я ведь до него сроду никому не
платил. Дешевки! Пугали: родственников похитим, то, другое... Мою
благоверную хоть сейчас бери, я еще и приплачу. Вот, значит, вывезли они
меня в лес, тут-то до меня и дошло, что шутки по боку. Но я ведь этих
парней знал, сколько раз ремонтировались у меня...
попрошу не врать.
Тольятти. Агеев знал, что я еду, просил распредвал достать. Я сдуру и
ляпнул, когда выезжаю. Чего мне бояться, у меня не наличные - аккредитив.
Он меня и подвез... В машине Демин сидел, так они мне салазки загнули, не
хотел, а поехал. Убили бы - точно. Но если бы знал, что дальше будет -
криком бы кричал!.. Еду и думаю: обломаетесь об меня, парни, первый раз,
что ли, терпеть? Это потом, когда кончилось, пожгли они меня кварцевой
лампой - чтобы все думали, что я на море с красоткой куролесил... Но когда
мне на пуп банку поставили, - знаете, как обычно банки ставят, только
двухлитровую, - вот тут, говорю, Леня, тебе и конец. Но молчу, думаю, -
все равно выпустите! Какой смысл меня убивать? И вот - тащат в лес!..
Опять же втроем, я, как положено, в наручниках, не трепыхаюсь. По
разговору понял, что и с Кольцовым увидимся. Он приехал сразу за нами, сам
сидел за рулем, выволок с заднего сиденья того, второго. Я его не знаю -
не из наших, крутой, видать, тип, но пижон - павлином вырядился. Они нам:
"Раздеться до трусов!" Ну, мне не жалко. Второй тоже, видно, крепился,
денег не давал. А цепь на нем - с палец, часы с браслетом! И шмотки! Они
его Витек звали... Короче, мы с ним по-быстрому ямки выкопали, под
пистолетом. Поставили нас туда, землей забросали - одни головы торчат, как
кочаны. От меня до Витька метра два. О, думаю, разошлись, большие понты
лепят. Один взял косу откуда-то и помахивает. Махал-махал, потом смотрю, а
у этого Витька голова-то и покатилась... прямо ко мне, нос к носу. Вы
можете себе это представить? Я думал, у меня глаза выскочат. Крикнул, что
заплачу сколько запросят, гори оно все огнем... Потом еще пришлось
камуфляж наводить - Сочи, валютные кабаки, фотомонтаж слепили - это уже
Кольцов присоветовал. Я, между прочим, уверен, что и магазин их рук дело.
Кольцов заходил, товар видел. Что ему сигнализацию отключить? Тьфу! И я у
них далеко не первый, все давным-давно отработано.
взгляд непосредственно не связанному с делом.
"Спортклуб "Богатырь". Олег оказался дома, и, как всегда, приход майора не
вызвал у него энтузиазма.
дверь в комнату - разговор не предназначался для лишних ушей - и спросил
напрямик:
покажется, что и жить незачем? Ладно, ты для своего возраста повидал лишку
всякой дряни, но это же не значит, что все кругом того же сорта.
как-то подслушал, он с Бобровским о деньгах говорил. Как плохое кино из
жизни чикагской мафии. Эти стервятники и Глеба погубили. Я после этого
начал следить за аптекарем, и очень скоро понял, что его рук это дело.
Нет, конечно, сам он не стрелял, но кому же еще Глеб мог помешать?
Уж очень круто он обошелся с Бобровсхим, когда тот к нему пришел
уговаривать. А это для него - нож острый. А что касается вашего клуба, на
все сто не буду обещать, но сделаю, что смогу, чтобы его снова открыли. Мы
ведь еще кое на что годимся.
дело. Некому. Никого из убийц нет уже в живых. Бобровский... Этот был,
конечно, страшнее всех. Ломали об него зубы и матерые волки. Одному с его
подачи ноги ломом перешибали, другого пристрелили... Глеб... На нем просто
исполнителя проверили. Разминка, понимаешь ли, такая... Сладкая штука -
власть над людьми, а деньги Бобровскому все равно девать было некуда.
сектанты, - о них весь город говорит, - их и в руки не берут. Уже и ОМОН в
катакомбах шарил, а что толку? И следов никаких не нашли.
мозгами поэнергичнее пошевелить. А говорить - да, говорят, это верно, -
заканчивая разговор, Строкач невесело улыбнулся и потянулся за сигаретой.
поймал себя на том, что с первой минуты взял неверный тон, и теперь трудно
будет чего-либо добиться.
к этому вопросу она совершенно готова.
ничего подобного в последние годы не выходило. Попробуйте поискать в
библиотеке. В центральной сохранился генеральный каталог еще с довоенных
времен, если не ошибаюсь.
нельзя даже начинать работать с рукописью.
чем я? Вам ведь пришлось выбирать - либо Скляров, либо ваши детективы в
плане издательства. Исход заранее известен, тем более, что на детективы
имелся положительный отзыв главного редактора. Ведь Ануш Георгиевна
действительно неплохо относится к вашему творчеству, Людмила Тихоновна?
товарищ майор. Вся соль в том, что брошюрка Склярова предполагалась
заведомо убыточной. Вот и все.
что он полное ничтожество. Ведь он приходил к вам домой незадолго до
гибели?
представилось, как Скляров, получив уничтожающий отзыв Востриковой,
возвращается домой. Усталый, ко всему безразличный, подавленный, он не
замечает, что на полу остаются следы белой глины. Сбросив полуразбитые
башмаки, он смотрит на них в недоумении, словно увидев впервые. Он думает,
как будет смешон мертвый в этой убогой обуви, словно за долгую жизнь не
смог заработать на приличные туфли. Он спускается вниз и направляется в
коммерческий магазин, где, не считаясь с ценой, покупает пусть не
шикарные, но просто сносные туфли, тут же выбросив старые, которые ему уже
не понадобятся. На следующий день, вернувшись с работы, где привел в
порядок свои несложные дела, он производит и окончательный расчет с жизнью
- взобравшись на раскрытую створку окна, закрепив петлю и бросившись вниз.
Перед этим он наносит себе множество телесных повреждений, правда, не
слишком болезненных - сущая мелочь по сравнению с болью от опухоли,
выжигающей внутренности. На что он рассчитывал? Что его обидчиков сочтут
хотя бы косвенно причастными к его смерти? Зачем-то устраивает беспорядок
в доме, имитируя какие-то поиски. Судя по всему, близится очередной
приступ болей, и может быть он успел уйти еще до его наступления...
удар по лицу. Вы же знаете, что именно ваш отказ подтолкнул его к концу.
подробности: самоубийство, осуществленное в прыжке из неудобной позиции,
имитация погрома в доме...
арестован.
сигарету.
у Тимура были на то свои причины. Он очень не советовал мне пробивать
"Катакомбы и подземелья".
Все дело в корысти. По-моему, вы все-таки поступили опрометчиво,
поделившись в писательском клубе с коллегами планами создания произведения