реалиями жизни. В моём положении было бы верхом нелепости строить планы
соблазнения жены моего друга...
самом видном месте - там, где когда-то висел портрет Александра. Моя первая
картина мне очень нравилась, и я мог часами сидеть в кресле, любуясь ею.
Впрочем, любовался я всё-таки Софи - она получилась у меня как живая.
следующей столь же масштабной работе. Во-первых, я истратил почти все краски,
да и другой картины, чтобы использовать её холст, в доме, увы, не было.
Во-вторых же, я был искренне убеждён, что не смогу создать ничего более
прекрасного и совершенного, чем портрет Софи. Короче, у меня назревал
творческий кризис. Без сомнения, так или иначе я бы разрешил его - но тут
привычный ритм моей жизни был неожиданно нарушен...
знакомый шум. До боли знакомый. И до дрожи. Тот самый шум, которого я надеялся
больше никогда не услышать.
едва не разрыдался от отчаяния. Это конец, думал я. Вот, значит, обещанный
Александром урок! Жестокий урок...
не так прицельно, зато короткий, и вышел на крыльцо. На лужайку перед домом, на
своё обычное место, садился тот же самый проклятый корабль.
твёрдо решил, что больше не позволю Александру измываться надо мной. Сейчас он
выйдет, я выстрелю в него (конечно же, вреда ему не причиню, но попытка не
пытка), после чего выстрелю в себя - вот зачем я взял не ружьё, а обрез...
не успел сказать, что люблю тебя, и ты никогда об этом не узнаешь. Ещё раз
прощай...
Колин и Бренда, Мел и Бриан, дядя Артур и тётя Дана, дед Янус и Юнона, Шон и
Ди... Прощайте все, мои друзья, родные и близкие. Знайте, что я всех вас люблю.
Даже придурка Кевина.
грозного силуэта Александра, появилась стройная, изящная женская фигура.
глазам...
была не Юнона...
мальчика. Он станет настоящим мужчиной.
стать хорошей дочерью, если человек, которого я двадцать пять лет считала своим
отцом, был грубым, эгоистичным скотом, а мой настоящий отец оказался и того
хуже. Ещё до встречи с Александром я знала, что он негодяй, и презирала его,
хотя Кевин и остальные просили меня не ожесточаться: мол, какой ни есть, а он
всё же мой отец.
злопамятна и не умею прощать. За Александром водилось много грехов, о которых я
знала и не знала, слышала мельком и догадывалась, подозревала и чувствовала,
что здесь не обошлось без него. Возможно, я многое бы ему простила. Однако было
три вещи, которых я простить не могла. Я не могла простить ему, что он
соблазнил, а затем бросил мою мать. Не могла простить, что он похитил меня у
этих милых людей, которые дали мне то, чего я прежде была лишена, - настоящую
семью. И, наконец, самое главное: я не могла простить ему, что он мой отец...
его я не стала. Сама я помню лишь, что дверь внезапно распахнулась, в комнату
ворвался тесть Софи, сбил с ног Колина, оказавшегося на его пути, грубо схватил
меня - а потом наступила тьма. Очевидно, Франсуа де Бельфор был сообщником
Александра, но это не объясняет, как ему удалось скрыться. Вполне возможно, что
в это же самое время Александр организовал какой-то отвлекающий манёвр, к
примеру, нападение извне, и в возникшей суматохе Бельфор-старший незаметно
ускользнул, прихватив с собой меня.
половиной месяца. Вместе со мной жил Александр, а ещё пожилая чета слуг,
говоривших на незнакомом мне языке, который я так и не удосужилась выучить.
Александр пытался наладить со мной отношения, однако я не хотела ни видеть его,
ни слышать, ни тем более - говорить с ним. Теперь я сожалею, что была такой
бескомпромиссной. Мне следовало бы, немного поупорствовав, смягчиться, вести
себя пай-девочкой, называть Александра отцом... Впрочем, я сомневаюсь, что
смогла бы одурачить его. Из меня никудышная актриса.
людского поселения. Возможно, таковых вообще не было; возможно, та планета была
необитаема. Оба раза Александр находил меня и возвращал обратно.
Больше я не видела ни того особняка, ни тех пожилых слуг, говоривших на
незнакомом языке.
новый, лишь недавно построенный, а эта планета, по-видимому, тоже была
необитаема. На вилле нас ждали четверо слуг и молоденькая женщина-доктор,
гинеколог по специальности. Все они говорили по-итальянски, но на каком-то
странном диалекте, который, впрочем, я без труда понимала. Оказывается,
Александр нанял их ещё три месяца назад для ухода за своей беременной дочерью -
то есть, за мной. Поначалу я была в недоумении, но затем сообразила, что,
наверное, это был мир с быстрым течением времени. Возможно, с очень быстрым.
из мира, похожего на мой, только там было начало XXI века. Окончив университет,
Джулия долго не могла найти постоянной работы и с радостью приняла предложение
Александра, который не поскупился ни на обещания, ни на аванс. Она, конечно,
подозревала, что дело тут нечисто, но согласилась, поскольку ей очень нужны
были деньги. Я боялась, что Джулия ещё горько пожалеет о своём опрометчивом
поступке. (Впрочем, надежда, что для неё и для слуг всё обойдётся благополучно,
была. По крайней мере, Александр не демонстрировал перед ними своих
способностей, а когда отлучался, то не исчезал просто так, а использовал
космический катер, который и Джулия, и слуги считали очень навороченным
самолётом на воздушных подушках. Но, может быть, он просто не хотел их
пугать...)
Теперь он сменил тактику и уже не пытался предстать передо мной в наилучшем
свете, а принялся обливать грязью всех членов нашей семьи за исключением Юноны.
Это, пожалуй, была единственная положительная черта, которую я у него
обнаружила - он считал свою мать святой. Зато с остальными Александр не
церемонился. Он поведал мне свою версию гибели Харальда, представив Артура
этаким коварным злодеем, убийцей невинных младенцев. Рассказал о
кровосмесительной связи Брендона и Бренды и о продолжающемся по сей день романе
Артура со своей родной тёткой Дианой. Он обвинил Эрика в уничтожении целой
планеты и в вероломном убийстве принца Ладислава, пытавшегося воспрепятствовать
исполнению этого чудовищного замысла. Я услышала о преступлениях Джо и о том,
что он якобы действовал в сговоре с Артуром, Брендоном и Амадисом. Досталось
также и Кевину, которого Александр уличил в стремлении поработить мой родной
мир... Короче, он так нагло и бессовестно искажал факты, что у меня не было ни
сил, ни желания возражать ему. Я просто убегала от него, а когда он запирался
со мной в комнате, я зажимала ладонями уши и во весь голос распевала всякие
дурацкие песенки, лишь бы не слышать его.
несколько дней, затем появлялся вновь, чтобы справиться о моём самочувствии и
узнать, сколько времени осталось до родов, затем снова исчезал.
знать, когда я рожу ребёнка. Зачем - она не понимала. Я тоже не понимала, и
меня терзали дурные предчувствия. Вряд ли это понадобилось ему для проведения
астрологических расчётов. Хотя он явно что-то подсчитывал, постоянно прикидывал
в уме - я видела это по выражению его лица. А однажды я расслышала, как он
пробормотал себе под нос: "Так, разница в двадцать три дня. Отлично..." Что за
разница? Почему отлично?..
Правда, ненадолго. Он сказал Джулии и слугам, что я захотела немного
прокатиться на самолёте, посадил меня в свой космический катер, запер в
пассажирской каюте и взлетел. Где-то в стратосфере он вошёл в Тоннель, потом
вышел из него в глубоком космосе (я видела всё в иллюминатор), пробыл там минут
пять, потом снова вошёл в Тоннель - и мы вернулись обратно.
оказывается, мы отсутствовали полных одиннадцать дней, и по всем её расчётам я
уже должна была родить. Александр велел слугам не суетиться и немедленно
приступить к исполнению своих обязанностей, а в ответ на недоуменные расспросы
Джулии грубо отрезал, что она ошиблась в сроках. Причём так грубо и
бесцеремонно, что у неё пропала всякая охота возражать ему. После чего сел в
катер и снова улетел, пообещав к родам вернуться.
(по меркам её мира) диагностическая аппаратура, и провела дополнительное
обследование. Результат оказался тот же - шесть дней. Она была так потрясена,
словно на голову ей свалился метеорит. И тогда я решилась рассказать ей всю
правду. А начала с того, что она видит в ночном небе незнакомые созвездия вовсе
не потому, что мы находимся в Южном полушарии, на острове, принадлежащем