Чтение 24–й страницы книги ~Город без памяти~

оставлять тебя одну. Тебе может понадобиться моя защита.

- Здесь остается Ручеек. Он меня защитит. В крайнем случае, я сама за
себя постою. А от того, как ты доберешься до лесного Убежища и сможешь
поднять в воздух Гай-до, зависит все. Даже наши жизни и жизни наших
друзей.

- Понял, - сказал Пашка.

- Лети, - сказала Алиса. Ей было чуть-чуть обидно, что для полета
выбрали не ее, а Пашку, но лучше не спорить. Если недовольна, скажешь на
Земле, когда все кончится.

- Я сомневаюсь, - сказала птица Альта, которая до того бродила по
полянке и что-то клевала в траве. - Я сомневаюсь. Мальчик никогда не
летал. Он может испугаться и упасть.

- Я? Испугаться? - Пашка тут же забыл о своих сомнениях.

- Ты полетишь низко, - сказал Ручеек. - Медленно. Ты не позволишь
мальчику упасть. Я на тебя надеюсь.

- Я постараюсь, - сказала птица. - Но возить мальчиков - последнее
дело. Они всегда шалят.

- Может, привязать Пашку? Чтобы не свалился? - спросила Алиса.

- Еще чего не хватало! - возмутился Гераскин.

- Не надо, - сказала птица. - Веревки будут мне мешать.

- А сколько лететь до вашего Убежища? - спросила Ирия.

- Я буду лететь медленно, - сказала Альта. - Я буду лететь часа
три-четыре. Утром будем не месте.

- Три-четыре - это много? - спросила вдруг Белка.

- Нет, немного, - сказал Ручеек. - А может быть, ты хочешь научиться
считать и читать?

- Нет, что ты! - воскликнула Белка. - Это запрещено! Только ужасные
помники читают и пишут.

- Какая темнота! - вздохнула птица. - Какая первобытная жизнь.

Ручеек тем временем нарвал травинок и быстро сплел послание для
учителей. Ирия еле уговорила Пашку взять ее куртку - ведь в полете будет
холодно.

- Я не замерзну, - возражал Пашка.

- Когда мы вернемся на Землю, - сказала Ирия, - твоя мама меня
обязательно спросит: почему вы не проследили за здоровьем моего сына?
Почему он чихает и кашляет? Куда вы его возили? На Северный полюс?

Ирия так здорово скопировала голос Пашкиной мамы, что Пашка засмеялся
и сдался.

Пока Ручеек плел свое послание, а Ирия диктовала Алисе записку для
Тадеуша, Пашка вышел на берег реки. По реке протянулись две серебристые
полосы - от двух лун. На том берегу мерцали тусклые огоньки - там была
деревня. Под ложечкой щекотало от предчувствия приключений. Таких ему еще
переживать не приходилось. Страшно ли ему сейчас подняться в небо не белой
птице с голубыми светящимися глазами? Нет, не страшно. Он представил себе,
как в лесной чаще ждет, волнуется, не зная, что с ними происходит, их
добрый Гай-до. Что ж, в жизни всегда найдется место подвигам.

- Я готов! - сказал Пашка. - По коням!

Альта присела, чтобы Пашке было сподручней забраться ей на спину.
Спина была теплой, гладкой. Пашка опустил ноги перед крыльями. Ручеек снял
с себя ремень и завязал его на шее Альты.

- Хватайся за него, только если будет страшно, - сказала птица. - А
то задушишь меня.

- Хорошо, - сказал Пашка и поклялся себе, что даже если будет жутко,
он не дотронется до ремня.

- Ой, Паша, - сказала плачущим голосом Белка, - может, останешься?
Занесет она тебя в колдовские места, превратишься ты в цветочек
безгласный, пропадешь в вонючих болотах.

- Перестань канючить, - сказала птица. - Мне стыдно за тебя.

- А мне Пашеньку жалко, - сказала Белка.

Она подошла к Ручейку и взяла его за руку.

Тот даже удивился:

- Ты меня больше не боишься?

- Я тебя, конечно, боюсь, - сказала Белка. - Но я остальных еще
больше боюсь. Ты уж меня не обижай.

- Не обижу! - Ручеек запустил пятерню ей в волосы, но Белка тут же
вырвалась и сказала строго:

- Ты забыл, с кем имеешь дело! Я же настоящая поклонка.

Ручеек передал Пашке шифрованное послание, Ирия - записку для
Тадеуша. Алиса просто пожала руку.

- Мы полетели, - сказала Альта. - Осторожней в Городе!

Птица разбежалась по полянке и расправила крылья. Крылья оказались
громадными, каждое-метра четыре длиной.

Добежав до воды, Альта резко взмахнула крыльями. Пашка сидел,
обхватив ногами плечи птицы и обняв шею, ему очень хотелось вцепиться в
ремень, но он сдерживался.

- Нильс на диком гусе! - услышал он голос Алисы.

В ушах засвистел ветер, Пашка зажмурился, а когда открыл глаза,
остров уже выглядел черной полосой на глади реки, а костры на берегу
казались светлячками.

- Только не засни, - сказала Альта.

- Еще чего не хватало!

- Это бывает, - сказала Альта. - Ты мне лучше рассказывай, где ты
живешь, откуда прилетел, какие у вас птицы. Мне все интересно.

И Пашка начал рассказывать о жизни на Земле.

15. ОПАСНЫЙ ПОЛЕТ

Через час полета Пашка так закоченел, что, несмотря на всю свою
гордость, вынужден был признаться Альте, что вот-вот свалится.

- Глупости, - сказала Альта. - Мог бы и раньше сказать. Мне не нужны
мертвые мальчики.

- Может, спустимся, и я немного попрыгаю, согреюсь, - сказал Пашка.

- Через пять минут будет такое место, - сказала птица. - Я и сама
собиралась там сделать привал. И знаешь почему?

- Н-н-н-ет, - ответил Пашка. Даже губы у него замерзли так, что не
слушались.

- Там есть чудесные ягоды. Вам, людям, они кажутся горькими, но мы,
альты из рода Альтосов, их обожаем.

Птица начала снижаться. Мерно поднимались и опускались по бокам Пашки
ее громадные крылья. Внизу тянулись скалы, острые, кое-где поросшие
колючками, мрачные под светом лун.

Наконец Альта опустилась в лощину между скал. Там было темно. Альта
легла, чтобы Пашке было удобно с нее спуститься, и он скатился на землю -
ноги не держали.

- Плохо дело, - сказала Альта, ее глаза светились в темноте, как
голубые фонарики.

В лощине было теплее, чем наверху.

- Ходить можешь? - спросила птица.

- Сейчас, только ноги разотру.

- Тогда шагай за мной.

Птица уверенно пошла вдоль лощины. Впереди поднимался белый пар.

Когда Пашка добрался до того места, оказалось, что это маленькое
озерко, чуть больше ванны размером. Вода в нем бурлила, и от нее
поднимался пар.

- Рекомендую окунуться, - сказала птица. - Это целебная вода. Мой
друг Ручеек всегда здесь купается.

Пашка послушался. Задеревеневшими пальцами он стащил с себя одежду и
бултыхнулся в теплую, почти горячую, наполненную щекотными пузырьками
воду. "Ванна" была неглубокой, по пояс. Пашку охватило блаженство.
Наверное, никогда в жизни ему не было так хорошо.

Он нежился в воде минут десять. Наконец Альта, которая куда-то
отходила, вернулась и сказала:

- Пора и честь знать. Всему хорошему бывает конец. Вылезай, а то
перегреешься и простудишься. Ты забыл, что нам еще лететь и лететь. А тебе
еще обсохнуть надо.

Пашка с сожалением подчинился птице, вылез, и его сразу стало
знобить.

- Иди за мной, - сказала птица.

Она отошла на несколько шагов и остановилась перед углублением в
земле.

- Ложись здесь.

Пашка подчинился. Камни оказались теплыми, как лежанка на печи.
Жестко, но тепло и уютно.

- Я пойду, поклюю немножко, - сказала птица. - Подожди меня.

Пашка решил, что несколько минут можно подремать.

И заснул.

А когда проснулся, солнце уже встало, жужжали насекомые, было тепло.
Альта сидела рядом, подняв одно крыло, чтобы защитить Пашку от лучей
солнца.

- Ой! - испугался Пашка. - Чего же вы меня не разбудили?

- Людей будить нельзя, - сказала птица. - Это вредно.

- Прости, - сказал Пашка. - Я нечаянно. Сколько я проспал?

- Два часа, - сказала птица, - ты же всего-навсего человеческий
детеныш, наверное, недавно из яйца вылупился. Одевайся, полетим дальше.

И через три минуты они уже были в небе.

Начался лес. Вершины деревьев так переплелись листьями и сучьями, что
Пашке казалось: под ними тянется сплошной слой зелени, по которому можно
ходить. Стало теплее, и даже трудно было представить себе, что совсем
недавно он умирал от холода. Страшно захотелось есть. Ведь если не считать