его оборвал:
точно!
кто мог отдавать ему приказ помимо наркома и вместо наркома, - и похолодел.
Хотя подобного можно ожидать - ведь "Вандеей" заинтересовались на самом
верху. Он был почти уверен, что сейчас услышит знакомый всей стране
глуховатый голос с еле заметным акцентом...
голос любимого Вождя- Это голос того, который... Впрочем, думать некогда.
Вспомнилось лишь прощальное: "Забудьте!"
руководитель группы. В деле разобрались?
было некуда: - Очень сложное дело, товарищ Иванов.
изловили всех супостатов! С чего думаете начинать?
Кадудаля... Это...
Значит, думаете, им в Большом Доме помогает кто-то повыше рядового
сотрудника?
естественно, не было, да и быть не могло. - Но мне нужна санкция наркома на
внутреннее расследование...
ведете лишь вы трое?
шестеро, но все равно для такой задачи требовались куда большие силы.
скользнула неприкрытая ирония. - Слушайте, Сергей Павлович, - и слушайте
внимательно. В Америке на заводах держат специального сотрудника -
"думающего инженера". Его задача ~ только думать и время от времени
выдавать новые идеи. Следует заимствовать, как учил товарищ Ленин, опыт
американских империалистов. Вы и ваши товарищи будете нашими "думающими
инженерами". "Вандею" ищет весь наркомат, но ваша задача - идеи. Если будут
нужны люди - получите. Столько, сколько надо, - роту, батальон, полк... Это
ясно?.. Теперь второе...
этого Лантенака. Подумайте - кто это может быть, чего он хочет, во что
верит. Нам надо его представить - тогда будет легче. Это, конечно, не
засада или погоня, но все же попытайтесь. И третье...
проходил по делу "Вандеи". Но учтите - на мои слова вы ссылаться не имеете
права. Как поняли?
надо...
сходите...
помотал головой и аккуратно положил трубку на место. В голове было пусто,
лишь последняя фраза почему-то вновь и вновь прокручивалась в памяти: "Во
МХАТе скоро премьера..." Только что Михаил упоминал об этом - и вот такое
дикое совпадение. Впрочем, разве в этом дело? Ему и товарищам доверяют:
это, конечно, хорошо. Звание "думающего инженера" тоже понравилось. Но
дальше... Психологический портрет - это еще можно понять. Но почему
следовало забыть о Корфе? И главное - кто беседовал с ним, кто отдавал
приказы? Псевдоним? Тот, кого не существовало?
премьера во МХАТе?
тишину нарушали только мерно падающие капли.
Рядом сгрудились еще пятеро - те, кого оставили напоследок. В углу светил
оставленный одним из конвоиров электрический фонарь, а в проходе, широко
расставив ноги, неподвижно застыл парень в черной куртке. Короткий карабин
болтался на животе, огромные руки скрещены на груди - страж явно не
опасался бунта своих будущих жертв. Он был прав: страх, последний
предсмертный ужас сковал тех, кому предстояло умереть через несколько
минут.
Конвоир покосился - и голос смолк, и вновь молчание, нарушаемое лишь
короткими ударами воды о камень. Кап... кап... кап...
знает, совсем близко, ударит залп, затем два-три одиночных - когда будут
добивать тех, кто случайно уцелел. Но темнота по-прежнему молчала, минуты
шли, и страшная неизвестность становилась невыносимой. Выстрелов не было,
только слабым эхом донесся далекий крик.
который он не заглядывал много лет. Наверно, там есть молитва даже для тех,
кто стоит у холодной стены в ожидании смерти. Нет, он ничего не помнил... И
вдруг давнее ожесточение охватило душу. Он сейчас умрет. Они все умрут - и
навсегда останутся в этом черном аду. И Тот, на Которого так многие
надеются, в лучшем случае вычеркнет их имена из очередного тома Книги
Судеб. Он, Кому они все верили, оставил его. Оставил Свой народ, отдав этим
нетопырям...
уходить ожесточенным, полным ненависти. Слишком тяжело... Но, Господи, ты
же все видишь! Почему же Ты оставил меня и всех нас?..
какие-то другие звуки: топот, треск и жуткое тихое бульканье, как будто
где-то лопнул водопровод. Господи, что они там делают? Что?
неконтролируемым желанием: выжить, вырваться! Юрий быстро осмотрелся.
Охранник был один. В конце концов, ни ему, ни остальным терять нечего.
Орловский осторожно смерил расстояние до неподвижно застывшего стража - и
тут их глаза встретились.
это не взгляд человека! У людей не бывает таких глаз... Холод затопил тело,
казалось, исчезло все, кроме все еще живого сердца. Нет, с этим бороться
бессмысленно. Те, что пришли за ними, были страшнее самой смерти, и
Орловский вдруг понял, что упасть под пулями - еще не худший исход. К
сожалению, даже это им не дано...
лица - красные, квадратные - довольно ухмылялись, огромные руки были в
темных пятнах - грязи? - ружейного масла? Первый - очевидно, старший -
хлопнул того, что стоял в проходе, по плечу, и оба весело засмеялись.
карабинов уже привычно ткнулись в дрожащие тела, подгоняя их к темному
проходу. Кто-то дернулся - и сильный удар швырнул его вперед, чуть не сбив
с ног.
оглянулся и понял, что именно так им всем предстоит умереть. Никто не
бросится на палачей. Никто даже не закричит перед смертью им в лицо. Их
гонят на убой - и хорошо, если просто на убой...
приблизились к лицу. Горло внезапно пересохло, но Юрий все же выдохнул:
от удара о камень. Тут же погас свет. Фонарь выключили, и звук шагов стал
медленно затихать вдали...
показалось почему-то самым страшным. В спасение не верилось, просто ему
дольше, чем остальным, придется ждать. Ждать и умирать каждую минуту. Затем
он вдруг понял, что палачи ушли, рядом никого нет, и он может броситься в
темноту, забиться в какой-нибудь тупик... Но остаток рассудка тут же
ответил: нет, бежать некуда. Иначе бы не ушли, а сторожили...
бульканье, какая-то непонятная возня. Вокруг стояла тьма, волнами накатывал
холод, и сознание медленно начинало угасать. Заклубились странные,
бесформенные клочья тумана, и Юрию вдруг показалось, что по черному
коридору медленно двигается вереница белых силуэтов - долгая, беззвучная,
чуть колеблющаяся от порывов холодного неземного дыхания, вырывающегося из
недр подземелья. Белые тени шли одна за другой, проходя в каком-то метре от
застывшего, словно окаменевшего Юрия, и ему вдруг стало чудиться, что он
Корнев Павел
Шилова Юлия
Круз Андрей
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий