скалы, когда Протас с Демидом немного оправились после схватки на пороге,
Мирон стоял на палубе "Чайки" и глядел на приближающуюся Зельгу. Руки его
покоились на гладко отшлифованном планшире.
руку. - Что было там, за дверью?
Потом неохотно сказал:
десяток лет.
очередной раз послужили Миру, и Шелех жадно вслушался в знакомые с детства
слова, словно услышал их впервые.
Способны ли люди сами вершить свою судьбу, издавна приученные к
непрошенной опеке? Хотелось верить, что да.
нашептывает в ухо в такт песне:
этого не хочешь. Но я буду помнить тебя.
удивляло. А ночами на севере синеватыми точками светились звезды. Я их
видел в третий раз за всю жизнь, если не считать эти странные тихие ночи
за один.
сказывается близость гор, но сейчас я даже ночами потел в двух своих
куртках. В полдень над болотами поднимались тяжкие облака вонючих
испарений. И над Кит-Карналом туман висел гуще обычного. Я не переставал
этому изумляться.
накануне сома и уже собирался мыть миску с ложкой, но тут из зарослей
ольховника показался растрепанный небритый мужчина неопределенного
возраста. Может, лет тридцати пяти, а может, и всех пятидесяти.
Справедливо рассудив, что он, возможно, голоден, я учтиво пригласил его
разделить со мной трапезу, благо похлебки оставалось еще чуть не
полкотелка. Путник не отказался.
недельная щетина вкупе с взлохмаченной, отродясь не знавшей ножниц и мыла
шевелюрой, придавала ему на редкость неряшливый вид. Засаленная
телогрейка, невозможно уже понять какого цвета, мятые матерчатые штаны и
неуклюжие сапожищи в засохших пятнах тины и грязи тоже не делали из него
принца. Я предположил, что это какой-то опустившийся старатель, бредущий с
прииска в людные места.
всеми захолустье раз в два дня я ножом соскабливал с подбородка отросшую
щетину и регулярно чистил верхнюю куртку.
собрался уходить.
мил-человек? - спросил я как мог сердечно.
явление, а не существо.
человек, меня ты видишь тоже в образе человека. Выдра, к примеру, увидит
меня выдрой.
красивая и пригожая.
красивым, по грязище всю жизнь чапая! (он так и сказал - чапая). Да и
заставь попробуй девку всю жизнь по грязи чапать, тепло за собой тянуть!
Это я, дурень старый, тяну лямку. Привык уже, верно. Однако, извини,
некогда мне болтать. Почитай, двести лет я в ваш край не наведывался.
секрет, что Шандалар давно уже не знал времен года.
было. А теперь пропала, я и пришел. Ну, до встречи через год, послушник.
держа перед грудью деревянную миску.
более голубого и прекрасного я никогда прежде не видел.
южный Туран. Тучи попросту исчезли, и эта ужасающая бездна нависла над
нами, грозя поглотить все и вся. Дети первое время боялись выходить из
домов. А как зазеленели болота! Глаза утомлялись от нестерпимо яркого
света и обилия красок. Реки мелели чуть ли не на глазах, самые крохотные
пересыхали вовсе. Появились целые тучи мерзкого вида крылатых насекомых,
которые нещадно жалили людей и скот. Рис и опока сохнут на корню, а поля,
с которых еще совсем недавно приходилось спускать лишнюю воду, теперь
требуют орошения.
раньше без которых за порог ни ногой, пылятся по домам без дела, а
шандаларцы разгуливают в легких рубашках.
остальной Мир, а жить по своему уже не удастся. Но кое-что сохранилось в
людской памяти. Говорят, "Надежда" привезла из Гурды пшеничное зерно -
кто-то из окрестных фермеров намерен его сеять. Правда, знающие люди
утверждают, что отныне нельзя сеять, когда вздумается. Для всего, будто
бы, существует свой срок.
трава - и как семена сохранялись долгие годы? Коровы, впервые в жизни
покинувшие стойла, а также лоси едят ее с видимым удовольствием.
Солнце, этот слепящий свет, и отвыкнем от дождей и туманов. Научимся
выращивать злаки и овощи прямо под открытым небом. И привыкнем каждую ночь
видеть в распахнутых окнах звезды. Звезды над Шандаларом.
Никитин Юрий
Конюшевский Владислав
Марко Джон
Перумов Ник
Якубенко Николай
Посняков Андрей