Чтение 24–й страницы книги ~Планета, на которой убивают~

повернулся к моим спутникам. - Пойдемте отсюда.

Джага поднялся с кресла, и повар испуганно сжался, когда тот
прошел мимо него к дверям. Янта на прощание одарила толстячка
уничтожающим ледяным взглядом и, вздернув голову, застучала
каблучками следом за дядей.

Перед уходом я на всякий случай стер носовым платком свои
отпечатки пальцев на замке.

- Надо было влепить ему парочку плюх, поганцу, - пробасил Джага,
когда мы втроем вышли из подъеда.

- Такого мозгляка бить противно, - рассудил я.

- Командир, извините, я не понял, а зачем вы велели ему
подходить к окну?

- Чтобы держать в напряжении. Пусть считает, что его квартира
находится под наблюдением. Уловка дурацкая, прямо скажем, но
ведь и он не семи пядей во лбу.

Миновав следующий дом, мы свернули за угол и подошли к машине.
Какой-то юнец крутился возле нее, задумчиво разглядывая багаж на
заднем сиденье. При нашем появлении он предпочел исчезнуть в
темноте.

- Давайте я поведу тачку, командир, - предложил Джага, и я
передал ему ключи.

Мы уселись в "Дром" и покатили по ночному городу через фабричные
кварталы. На улицах было пустынно, лишь изредка на глаза
попадались такси либо полицейские патрульные машины.

- Вы уверены, что толстяк не побежит опять к Барладагу? - вдруг
поинтересовалась Янта. - Ведь он редкостный трус, к тому же
потерявший голову от страха.

- Именно потому он будет сидеть тихо, - рассудил я, повернувшись
к ней. - Хотя стопроцентной гарантии дать не могу.

- Эту стопроцентную гарантию вы держали в руках, когда ворвались
в квартиру.

- Вы имеете в виду пистолет?

- Честно говоря, вы меня удивили, - сказала она бесстрастным
тоном, - оставив этого человка в живых.

Я подумал, что ослышался. В полутемном салоне машины мне было
трудно разобрать выражение ее лица.

- Будем надеяться, что эта ошибка ничего не решает, - добавила
девушка.

- Командир играл с ним в честную игру, - наставительно произнес
Джага.

- И совершенно зря.

- Вы говорите так, словно могли бы исправить эту, с позволения
сказать, ошибку, - мягко поддел ее я.

- Конечно могла бы. Кроме шуток, - тихо, но веско отозвалась
Янта. Фары встречного автомобиля внезапно осветили ее, и я
увидел обрамленную пышными черными кудрями бледную, словно из
гипса, маску. Мне стало слегка не по себе, когда я разглядел
сурово поджатые губы, заострившиеся скулы, сощуренные жесткие
глаза с расширенными до предела зрачками. Ничего похожего на
очаровательную девушку, с которой так приятно поболтать в
гостиной. Действительно, окажись у нее пистолет, она
хладнокровно пристрелила бы Синка на прощание.

Все-таки я катастрофически не разбираюсь в женщинах. Ни прежде
этого не умел, ни теперь. И будь у меня хоть две головы с
отборнейшими мозгами, вряд ли научусь. Потому что в любой
женщине под слоем воспитания и культуры дремлет какая-то
нутряная, первобытная закваска, и когда эта потаенная суть
вылезает наружу, тут только держись. Мы, мужчины, гораздо более
одномерные и предсказуемые существа.

Между тем машина уже катила по пригороду среди коттеджей и
палисадников. Вскоре Джага сбавил скорость и свернул с
магистрали на грунтовку, по днищу "Дрома" время от времени
пощелкивали мелкие камешки. Дорогу обступили молодые заросли
хвощей, затем лесок кончился, и машина выехала на открытую
местность. Впереди, на холме, темнел приземистый каменный дом с
погашенными окнами.

- Ну вот мы и на месте, - удовлетворенно сказал Джага, выруливая
к дому по узкой, заросшей сорняками колее.

Подъехав, мы выгрузили багаж, отперли дверь и вошли. В комнатах
со старомодной запыленной меблировкой витал легкий душок
запустения, но все оконные стекла были целы; как видно,
городское хулиганье в такую даль не наведывалось. Я облюбовал
себе мансардную комнатушку над кухней, Янта и Джага предпочли
разместиться внизу, в комнатах по соседству с центральным
холлом.

Распахнув окно, я боком сел на подоконник. Ночь дышала мне в
лицо росистым разнотравьем, стрекотали порхающие в поднебесье
ящерки, над зазубренной кромкой леса вдали сияла малая луна,
воровское солнышко, как ее называют в моих родных краях. Среди
такой благодати хотелось думать о вечности, Мировом Духе и
величии природы, однако у меня, к сожалению, имелись гораздо
менее привлекательные, зато неотложные темы для раздумий.

Реакция Барладага на сообщение Синка оказалась вполне
естественной, ничего другого ожидать не приходилось. Узнав о
дерзкой парочке, которая собирает о нем сведения и готова щедро
платить, он прежде всего решил проверить, кто стоит за этими
людьми. И сразу пригласил Фахти на личную встречу, чтобы
напрямую спросить, не его ли подручные проявляют столь
предосудительное любопытство. Совершенно неважно, что в любом
случае Фахти будет отрицать свою причастность к этому делу.
Получив заверения главаря, что владелец "Щита Отечества" никоим
образом не принадлежит к конкурирующему клану, Барладаг будет
вправе обойтись с Джагой сколь угодно круто, не рискуя вызвать
клановую междоусобицу. А покуда он, как видно, велел навести
справки и понаблюдать за подозрительной распивочной.

Вряд ли ему пришло на ум связать этот факт с угрозами никчемного
шпыря Трандийяара, который, по всем данным, задал лихого
стрекача в направлении Хангора. Но даже если у Барладага
завелись смутные догадки на мой счет, я обладаю несомненным
преимуществом. Он понятия не имеет, где меня искать. А я точно
знаю, что завтра, в три часа у него назначено свидание с Фахти в
ресторане "Гленц".

Нынешний денек у меня выдался, прямо скажем, нелегкий. От
усталости слипались глаза. Я нашел в шкафу стопку постельного
белья, застлал кровать с тюфяком из сушеных водорослей, разделся
и лег.

Однако прежде, чем мне удалось уснуть, послышался легкий скрип
ступенек на ведущей в мою мансарду лестнице. Не было никакой
нужды хвататься за лежащий под подушкой пистолет, я сразу
догадался, что означает этот ночной визит. Дверь бесшумно
приотворилась, в комнату вошла Янта. Она замерла, вглядываясь в
темный угол, где стояла моя кровать, и ее силуэт в белом
пушистом халатике отчетливо вырисовывался при свете воровского
солнышка. Сердце у меня бешено заколотилось, я приподнялся на
локте. Прошла маленькая вечность, халатик соскользнул на пол,
девушка наклонилась надо мной, от вспышки теплой наготы
перехватило дыхание. Наши губы встретились в осторожном,
дразнящем поцелуе. А потом нас объяло блаженное беспамятство.

Мы качались на океанских волнах, мы привольно и бешено купались
в жадных объятиях, мы пили друг друга взахлеб, лишь разжигая
жгучую жажду. Вдруг Янта коротко застонала и пробормотала что-то
неразборчивое. Потом, судорожно вздохнув, повторила, и я
подумал, что ослышался.

- Ударь меня...

- Как?.. - оторопев, переспросил я.

Янта выгнулась подо мной и с силой вонзила ногти в мои плечи.

- Ударь... Дай мне пощечину... - сдавленно умоляла она.

Нас окутывало горячее марево безумия и звериной свободы,
дозволено было абсолютно все, однако мне не хватило духу
выполнить ее просьбу. Я лишь еще крепче стиснул ее в объятиях и
вскоре услышал новый самозабвенный стон.

Когда неистовство схлынуло, Янта долго лежала рядом со мной на
спине, подтянув простыню к подбородку, и я, как зачарованный,
любовался ее безупречным профилем.

- Ты сильный... - задумчиво проговорила она. - Ты настоящий и
очень сильный.

- Ты удивительно красива, - отозвался я и провел пальцем по ее
щеке.

- А я шлюха, - все тем же тоном продолжила Янта. - Грязная
девка. И ничего не могу с этим поделать.

- Зачем так говорить, - возразил я обескураженно.

Она лежала рядом, потрясающе прекрасная и недосягаемо далекая,
меня дурманил теплый запах ее пота, и было не понять, отчего в
ее голосе сквозит угрюмый холод.

- Ты имел когда-нибудь шлюху? - спросила она. - Впрочем, можешь
не отвечать. Неважно. Отвернись, пожалуйста. Я оденусь.

В густом сумраке лунной ночи, да еще после бурных любовных
объятий ее просьба прозвучала на редкость несуразно. Впрочем, я
послушно отвернулся к стене. Янта выскользнула из-под простыни,
нашарила ногами домашние туфли, подобрала халатик. Немного