Грига, облегченно вскрикнул и остановился.
чюдо тако! - Он вдруг погрустнел, тени на лице запали. - А молодший-то
твой... - Он замялся, поднял глаза.
комок.
Чаки больше не было. Где-то, в совершенно точно очерченных
пространственно-временных анклавах слышался ее звонкий смех и легкий стук
каблучков. Но ему, Григу, вход туда был уже заказан. Он упустил свой шанс.
Его Чака лежала на берегу Рожаи, уткнувшись лицом в траву. На том берегу,
на который привел ее он.
разрывает грудь.
Ниже будем об том.
сейчас, не раздумывая, ударить в загораживающую огонь плотную спину,
въехать ногами в мясистый, покрытый спутанными волосами затылок ослепляло
его, стягивало кожу со скул.
вело руку стрельца? Может быть, то, что она бежала сзади? Отстала? Или
сознательно загораживала эту потную спину? Ведь он сам велел ей беречь
Хранителя любой ценой. Кто мог предвидеть!"
бессмысленно.
прутьях мокрый кафтан, переворачивал его непросохшей стороной к огню.
Антип все выдал. Не устоял Антипушка... Ин да пошто же ево винити... - На
дыбе, чаю, не сладко висети...
Просто так Пров перстень не отдаст. Убедить его нечем, а раскрываться
нельзя. Значит, надо скрутить его и связать, и перстень просто забрать. Но
дальше что? Как им пользоваться? Не зная этого, перстень можно испортить,
и тогда ничего нельзя уже будет поправить. Бить и пытать? Бесполезно. Судя
по всему, Пров не боится ни боли, ни смерти. Выбрав свой, не подвластный
никому закон, он давно стал вне закона. И не один, наверное, год ходит по
лезвию ножа. Так что к смерти он готов. Этим его не испугать. Скажет еще
наоборот... А сломать перстень, вероятно, нетрудно, Гипноз? Пров не
сомнамбула. Да и какой гипноз после того, что было! Ясно, что он
перевозбужден. И к тому же в темноте глаз не видно. Укол бы калипсола. Но
шприц-тюбик с калипсолом вшит в переметную суму. В кафтане он хранил
только препарат, выводящий из болевого шока. Значит, бить?
сердцах сплюнул в костер. Пользуясь только чужими лошадьми и не имея
своей, он совершенно забыл, что кони Старика управляемы. Ему ничего не
стоило через Мистера Томпсона подогнать к себе Ягодку с калипсолом.
вплотную к Прову. Нападать на тот, кто не ожидает этот от тебя, необычайно
трудно. Такое нападение всегда предательство. И сейчас Григ собирался с
духом, чтобы преодолеть внутренний барьер.
ладно завтра добудем. Ан ловко они нас?
злоба. Он вспомнил Чаку, и боль утраты вновь стиснула сердце, горькой
удавкой перехватила горло.
простейшим приемом руку, а потом повалил на землю и, придавив коленом,
стал вязать найденным в кармане шнуром сперва запястья, а потом лодыжки.
Пров сдавленно шипел, тщетно пытаясь вырваться, бился и наконец затих,
видно, устал.
рассматривал его в свете костра, поворачивал разными сторонами, стараясь
убрать залегающие в пазах тени. Обычный перстень. Сапфир в простенькой
коронке. Что-то уже было, связанное с перстнем. Хорошо бы вспомнить - что.
пятьдесят восьмой год. Пьер Дювалье был убит во время несанкционированного
покушения на графа Сен-Жермена. Акция его выглядела совершенно нелогичной,
поскольку с графом Дювалье ни разу даже не разговаривал. Правда,
ретроспективный анализ ментограмм показал внезапное развитие у Дювалье
маниакально-депрессивного психоза, и это вроде бы все объясняло. Однако
позднее в его бумагах было найдено множество рисунков любимого перстня
графа, с которым тот никогда не расставался...
крутить его просто так, наудачу, не хотел, боялся сломать.
сторону?
матерно, скрипя от бессилия зубами, морща злое лицо.
подскакала к нему, заржала приветственно.
чудом не потерявшийся до сих пор нож, он вспорол подкладку, нашарил мягкие
плоские баллончики и, достав их, нашел один синего цвета. Гном не
вмешивался, значит, он помнил правильно. Скрутив головку фиксатора, Григ
выдавил каплю и, нащупав на шее Прова место, где находилась яремная вена,
всадил в нее шприц. Пров дернулся и зарычал. Теперь надо было немного
подождать.
камень просверлен, но в пляшущих внутри тенях и бликах трудно было
рассмотреть, как проходят штифты.
Бога живаго?
знати. Все обо всем. Да все умети. Кабы не ты... Не хотел же аз, не хотел!
Глаголах Федору! Не послушали!
Сорок мне, и Федору сорок, ровни мы, а Митяю...
его, в избушке, в лесе. Литвин или лях. Посечен весь лежал. Броня бысть
добра, сабля з насечкою. Добре, по-русску чуть разумел. Он нам завет
передал, и клятву принял, и посвящение провел. Сказывал, сведаеш все тайны
мира сего. Умре после, тамо его и схоронили.
бо тако, слушай: так та-так. Ан после еще единицею: так та-так. Уразумел?
Камы и отидет.
абсолютно, казалось бы, сплошной поверхности коронки появилась тонкая, как
волос, трещинка. Теперь ясно было, что и коронка, и камень состоят из двух
частей. Верхняя часть, видимо, могла двигаться независимо от нижней.
Сделать такой распил, который потом не был бы виден в кристалле,
современный мастер не мог.
тогда вращай. Возми вверху и вращай...
и пол круга на десно... Штоб моровая язва пожроша тобе с потрохы!
сохраняется".
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Флинт Эрик
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Перумов Ник