ним, о неслыханно удачливых героях и красавицах было создано в
неустойчивое, тревожное время ЭРМ. Тогда люди, предчувствуя
неизбежность грозных потрясений в жизни человечества, были рады
каждому произведению искусства, которое могло дать драгоценное чувство
хотя бы временной безопасности: "Пусть это случается с другими, но не
со мной".
работала в госпиталях тяжелых заболеваний - рецидивов расстроенной
наследственности или очень серьезных травм с нередкими случаями
эвтаназии - приговором легкой смерти, на каком бы высоком уровне
развития общество ни находилось.
преодоленной мудростью и психической закалкой, жизни, ежеминутно
чувствующей свое единство с общим духовным потоком человечества,
стремящегося ко все более высокому будущему. В него не нужно было
верить, как в давно прошедшие времена, настолько реально и зримо оно
предстояло перед уходящим в прошлое. Но то, что увидела Чеди в
"звездочке" Родис, вовсе не походило на горе жизни ЭВР.
всего интересного, светлого и дорогого, были так обнажены, что чувство
бесконечной тоски назойливо внедрялось в душу помимо воли Чеди.
Унижение и мучения, каким подвергалось это одинокое, отторгнутое
существо, возвращали человека ЭВР в первобытную ярость, смешанную с
горечью бессилия, казалось бы, немыслимого для человека Земли.
душной, бессмысленной жестокости и вражды давно прошедших веков.
Гордое, стальное достоинство женщины ЭВР не сломилось под силой
психологического воздействия, может быть, потому, что перед ней была
Фай Родис - олицетворение всего, к чему стремилась сама Чеди.
вспомнив, как на далекой Земле она не раз подвергала сомнению
необходимость сложных охранительных систем коммунистического общества.
Люди Земли из поколения в поколение затрачивали на них огромные
материальные средства и силы. Теперь Чеди знала, что, несмотря на
неизбежное возрастание доброты, сострадания и нежности, от суммы
пережитых миллионов лет инфернальных страданий, накопленных в генной
памяти, всегда возможно появление людей с архаическим пониманием
доблести, с диким стремлением к власти над людьми, возвышению себя
через унижение других. Одна бешеная собака может искусать и
подвергнуть смертельной опасности сотни людей. Так и человек с
искривленной психологией в силах причинить в добром, ничего не
подозревающем окружении ужасные бедствия, пока мир, давно забывший о
прежних социальных опасностях, сумеет изолировать и трансформировать
его.
надзора, работающего вместе с РТИ - решетчатой трансформацией индивида
- и непрерывно совершенствуемая Советом Чести и Права. Полная аналогия
с ОЭС - охраной электронных связей космического корабля, только еще
сложнее, многообразнее.
Будто материнская неусыпная забота человечества Земли достала своей
могучей рукой сюда, сквозь витки Шакти и Тамаса. Глубоко вздохнув,
девушка перестала чувствовать металлическую броню и уснула так
спокойно, как не спала с момента приближения к Тормансу.
Атала, проснулась от глухого воя приборов наружного прослушивания. Она
сообразила, что "Темное Пламя" перешел на низкую орбиту, не выключая
защитного поля. На экране внутреннего ТВФ она увидела водителей
звездолета, оживленно беседующих с Фай Родис.
Возможно было вторичное нападение именно в тот момент, когда земляне
выключат защитное поле. Фай Родис, настаивавшая на выключении поля,
взяла верх. Она убедила пилотов корабля в том, что в олигархическом
государстве обратная связь неминуемо слаба. Пока известие о том, что
поле снято и можно повторить нападение, пробьется к верховному
владыке, "Темное Пламя" успеет опуститься.
назначенному месту посадки. Этот вдававшийся в море мыс был слишком
мал для громадного, неповоротливого ЗПЛ. Открыли еще две смотровые
шахты, и земляне не могли оторваться от них, впервые рассматривая
планету на столь близком расстоянии. "Темное Пламя" делал последние
витки на высоте около 250 километров. Немного более плотная, чем у
Земли, атмосфера уже начала нагревать рассекавший ее корабль. Планета
Ян-Ях не казалась голубой, как Земля. Преобладающий оттенок был
фиолетовый, большие озера среди гор выглядели почти черными, с
золотистым отливом, а океаны - густо-аметистовыми. Там, где сквозь
неглубокую воду просвечивали мели, море угрюмо зеленело.
Тибета, каким они видели его с такой же высоты в последний раз.
теснящихся друг на друга пирамид, лабиринты сухих долин на необозримых
плоскогорьях Ян-Ях казались светло-коричневыми с фиолетовым оттенком.
Местами тонкий растительный покров набрасывал на изрытую и бесплодную
почву шоколадное покрывало. Колоссальные излияния морщинистых
темно-серых лав отмечали область экваториальных разломов. Вокруг этих
мрачных зон почва приобрела кирпичный цвет, а по удалении от лавовых
гор становилась все желтее. Симметричные борозды песчаных дюн
морщинили пустынное побережье, и планета казалась необитаемой.
низменных котловинах, где почва голубела от влажных испарений, большие
площади были разбиты на правильные квадраты. Затем проступили дороги,
зеленые острова городов и огромные бурые пятна подводных зарослей на
морских мелководьях. Облака не дробились пушистыми комочками,
перистыми полосами или рваными ослепительно белыми полями, как на
Земле. Здесь они громоздились чешуйчатыми, зернистыми массами,
скучиваясь над морями хвостового и головного полушарий.
Окутанный серебряным облаком корабль ринулся вниз. Экипаж на этот раз
встретил перегрузку торможения не в магнитных камерах, а в
амортизационных креслах и на диванах. И снова, бессознательно соблюдая
незримую грань, семеро одетых в металлическую броню собрались на
диване отдельно от остальных звездолетчиков.
земляне, держалось в секрете. Поэтому лишь немногие обитатели планеты
Ян-Ях видели, как громада корабля, внезапно возникшая из глубины неба,
нависла над пустынным мысом. Горячий столб тормозной энергии ударил в
рыхлую почву, подняв пыльный, дымный смерч. Бешено крутящаяся колонна
долго не поддавалась напору морского ветра. Ее жаркое дыхание
распространилось далеко по морю и суше, навстречу спешившим сюда
длинным громыхающим машинам, набитым тормансианами в одинаковых
лиловых одеждах. Они были вооружены - у каждого на груди висели
коробки с торчащими вперед короткими трубками. Застигнутые жарким
дыханием смерча, машины остановились в почтительном отдалении.
Тормансиане всматривались в пылевую завесу, стараясь понять, что это -
благополучный спуск или катастрофа? Постепенно сквозь
серовато-коричневую мглу начал приступать темный купол звездолета,
стоявший так ровно, как будто он опустился на заранее подготовленный
фундамент. К удивлению тормансиан, даже заросли высокого кустарника
вокруг корабля оказались неповрежденными. Пришлось прорубать дорогу,
чтобы пропустить машины с эмблемой четырех змей, предназначенные для
прилетевших.
уничтожена и почва расплавилась, образовав гладкую кольцевую площадку.
тормансиан повеяло холодом. Через несколько минут почва остыла. В
корабле открылись два круглых люка, напоминавших широко расставленные
громадные глаза. Выпуклые полированные поверхности их загорелись
зловещим отблеском в лучах красного светила, пробившихся сквозь клубы
редеющей пыли. Тормансиане в лиловом, пробиравшиеся полукольцом через
кустарник, остановились, оглядываясь на застрявшие позади машины.
Оттуда по цепи передали распоряжение не подходить ближе. Нечеловечески
мощный вздох пронесся над мысом. Спиральное движение воздуха закрутило
листья, куски обуглившихся веток и осевшую пыль, вознося их высоко к
фиолетовому небосводу. Ветер подхватил и отнес мусор в пустынное море.
Без промедления над кольцеобразным выступом основания купола корабля
расползлись в стороны толстые броневые плиты. Выдвинулась массивная
труба, диаметром больше человеческого роста. На конце ее изящно и
бесшумно развернулся веер из металлических балок, под которым
опустилась на почву прозрачная клетка под(r)емника. Затаив дыхание,
жители Торманса смотрели на эту блестящую, как хрусталь, коробку.
прощалась с остающимися членами экипажа. Они выстроились в ряд и,
стараясь скрыть тревогу, провожали уходящих улыбками и ласковыми
пожатиями.
локоть Родис, шепнув с непривычной для него мягкостью:
Контровский Владимир
Аникина Наталья
Андреев Николай
Бажанов Олег
Суворов Виктор
Смоленский Вадим