глубины личности рефлексы военного моряка позволили ему среагировать на
внезапное изменение ситуации быстрее даже, чем несущим вахту роботам,
скорость прохождения нервного сигнала у которых раз в тысячу больше, чем у
человека.
контрминоносец "Лейтенант Борри". Давно устаревший кораблик, примерно
класса русских послецусимских 600-тонных эсминцев типа "Финн".
элементу окружающего пейзажа. И увидел, что миноносец снялся со швартовов
и медленно движется к выходу из бухты. Без огней. Это его насторожило. Не
потому, что он ощутил какую-то угрозу, а из-за нарушения незыблемого
морского порядка. Еще через секунду-другую между фок-мачтой и первой
трубой миноносца блеснула оранжевая вспышка.
который, напротив, перемещался ему навстречу, захватив своими
анализаторами потенциально опасное явление.
Дмитрий, - из одинаковых посылок мы делаем противоположные выводы".
тревоги.
пять тысяч тонн обладают огромной инерцией. Но у борта взлетел вверх до
верхушек мачт грохочущий столб воды, смешанной с огнем и дымом.
готовность номер один им не объявлялась) реабилитировали себя четкостью и
скоростью дальнейших действий. Еще, кажется, не опал фонтан взрыва, как на
пульте вспыхнул красный трафарет: "Цель захвачена. Жду команды". Воронцов
не колеблясь нажал тангету "Огонь". Не позже чем через секунду с левого
борта беглым огнем замолотила замаскированная раструбом котельного
вентилятора скорострельная стотридцатимиллиметровка.
снаряды, без всякой пристрелки, сразу пошли в цель.
следующая команда была: "Стрелять только по корпусу под ватерлинию. Десять
выстрелов - отбой".
осветили несчастный миноносец. Мощные, изготовленные в конце двадцатого
века снаряды, предназначенные для борьбы с суперсовременными фрегатами
типа "Шеффилд" и крылатыми ракетами, в клочья разнесли его правый борт от
форштевня до мидельшпангоута. Из машинного отделения струей хлестал
перламутровый в галогеновом свете пар. "Лейтенант Борри" быстро кренился и
садился носом. И лишь сейчас на его палубе вспыхнуло освещение и зазвенели
сигналы водяной и пожарной тревоги.
почти тут же - фортов крепости.
проронил Воронцов. - Так что у нас случилось?
зрения на инцидент.
комендоров. - Могли бы торпеду еще на ходу расстрелять. Но тут скорее я
виноват. Всему учил, а такого не предусмотрел...
случилось. Ни треска ломающихся переборок, ни гула разливающейся по
отсекам воды. И палуба не кренится под ногами. А самое главное - роботы из
нижних помещений не подают сигналов тревоги.
"Валгаллой" повреждениях. Пароход не подвел. Многослойная,
титаново-керамическая, усиленная кевларовыми прокладками бортовая броня
выдержала удар 450-миллиметровой торпеды. Отмечался только прогиб листов,
деформация ближних к месту взрыва шпангоутов, незначительное смещение на
фундаментах котлов и машин.
из постелей офицерами резервного взвода, пока еще остававшегося на
корабле.
- Только сначала пусть приведут себя в порядок. Срок - пять минут. А у
меня и без этого забот хватит.
помощник капитана стотысячетонного балкера флота торгового, не имея, в
отличие от Новикова, высшего психологического образования, практическими
основами этой науки владел виртуозно.
пятнадцати градусов, дифферент на нос до пяти... - отдавал он команды
центральному компьютеру. - Зажечь дымовые шашки за второй трубой.
Потребовать с берега буксиры, семафором и гудками подавать сигналы "Терплю
бедствие".
достигнута. Хоть на первое время. А там будем разбираться.
оградой из местного камня-ракушечника. Принадлежал он адмиралтейскому
чиновнику довольно высокого ранга, предусмотрительно отбывшему со всем
семейством за границу еще весной, и был временно секвестрован для нужд
штаба флота, почему и сохранился почти неразграбленным.
мебелью, напоминали о недавней спокойной и размеренной жизни. В них еще не
выветрились запахи непременного утреннего кофе, хозяйского табака, мастики
для натирания полов, а в женских помещениях - каких-то тогдашних
благовоний.
чуждый сибаритства, даже в парадном мундире выглядевший благодушно. Жена и
три дочки, не отличаясь красотой, смотрели с группового овального портрета
на нежданных гостей доброжелательно, с одинаковыми непринужденными
улыбками.
разошлись по спальням, а они вчетвером решили завершить вечер, как встарь,
пулеч-кой до двадцати, чтобы не засиживаться слишком долго.
советник, да по интендантской части, вряд ли с пустыми карманами уехал...
время не успели, и играли они при свечах, задернув шторы. Новиков терпеть
не мог ощущения, которое возникало, когда он находился на свету, а в окна,
тем более первого этажа, заглядывала ночная тьма. Чтобы не было душно,
открыли дверь в коридор, ведущий на обширную веранду.
сыгравший мизер. По традиции за это дело выпили по рюмке "шустовского".
спросил Левашов, тасуя карты. - Вот я на шести застрял, и никак.
Пойду-ка я осмотрюсь во дворе. - Воров боишься?
доме иметь. Глушь тут, и время военное. - Да чего там, - отмахнулся
Левашов. - Кому мы нужны? А если и что, так четыре мужика, вооруженные...
Не Чикаго же здесь...
Новиков, и Шульгин с Берес-тиным оставили здесь всю свою амуницию, включая
и автоматы с солидным запасом патронов. Да еще и в карманах у каждого было
по пистолету.
полынью пахнет...
располагался в дальнем углу сада, куда вела узкая дорожка из плитняка.
сообразили ватерклозет соорудить. Летом-то ничего, а зимой не
набегаешься..."
угольно-черное небо Млечным Путем. И не услышал, вернее, не обратил
внимания на едва слышный из-за треска цикад шорох за спиной.
ощутил тупой толчок в спину и мгновенную острую боль под сердцем.
сознание, изо всех сил закричал.
его инстинктивная боевая программа. В подобных случаях он оценивал
обстановку и собственные действия только задним числом.
метнулся к выходу. Не поняв сразу, что происходит, но зная, что Сашка
ничего не делает зря, Берестин потянул из наплечной кобуры "стечкин", а
Новиков стал нашаривать в темноте лежавший на диване "АКСУ".
смутном свете ущербной луны заметил в трех шагах от себя бледную двоящуюся
тень. Кто-то стоял за растущим посередине веранды старым абрикосом.
руку и с почти неуловимой для постороннего взгляда скоростью прыгнул
вперед. Развернувшись в полете, приземлился позади прячущегося за деревом
человека, коротким тычком выпрямленных пальцев под ребра опрокинул его на
кафельный пол веранды. От момента, когда он услышал вскрик Олега, прошло
едва ли больше пяти секунд.