за мной, возьми факелы, скачи при свете пламени к замку "Воронья пус-
тошь". Надень все свои доспехи.
звезд. Луна еще не взошла. Виктор гнал коня нещадно. Когда он влетел че-
рез опущенный перед ним мост, конь упал замертво.
платье и глядя на него как раньше, сказала:
прошу у Вас извинение, что потревожила, но пока я не похороню отца, ос-
таньтесь, пожалуйста, со мной. Я очень боюсь за него. А потом уж как-ни-
будь сама.
рисса продолжала, не дав ему заговорить:
наших слуг погиб еще и мальчик лет восьми. Это было в начале мая, когда
речушка Оян еще не полностью пересохла. Я ехала в карете одна, а позади
меня скакало двое всадников моей охраны. Жара стояла невыносимая и я ре-
шила прокатиться с ветерком на резвых конях. В одном месте дорога прохо-
дила около самого берега Оян. Посреди речушки, которая сильно обмелела,
стоял по пояс в воде этот самый мальчик, плескаясь в мутной и илистой
гуще. И вдруг он закричал. Это был ужасный, душераздирающий вопль, исте-
рический крик. Я никогда не слышала такого вопля. Мне казалось, что я
кричу сама. Приказав кучеру остановиться, я глянула в ту сторону. Из во-
ды торчали две корявые руки, обросшие длиной черной шерстью, с яр-
ко-красными кровяными когтями, очень длинными и загибающимися внутрь,
как у хищной птицы. Они тянули мальчика вниз. Я видела это отчетливо,
потому что до мальчика было не более двадцати шагов. "Да спасите же вы
его!!!" - крикнула я своей охране. Они нехотя слезли с коней. Места у
нас в округе спокойные, слуги были без оружия. "Хватайте палки, да быст-
рее же вы!!!" Мальчик продолжал неистово кричать, оглушая все окрестнос-
ти. Наконец-то до слуг дошли мои слова, они схватили коряги, лежащие на
берегу, и стали бить в то место, где было туловище этого чудовища. Через
несколько ударов оно высунуло голову. Господи, это был неописуемый ужас.
Длинные, сильно выдающиеся вперед желтые зубы, корявые... Красно-кровя-
ные глаза, без зрачков, тоже сильно выдающиеся вперед. На мгновение слу-
ги застыли в ужасе. "Бейте!!!" - закричала я. Это чудовище повернуло в
мою сторону свои уши, которые были как у собаки, посмотрело мне прямо в
глаза, нюхая воздух. Оно словно не обращало внимания на удары. Мальчик
перестал кричать, упав в мутную воду. Теперь раздавались только гулкие
удары сучковатых коряг поэтому чудищу, которое наконец-то заметило эти
удары, озираясь во все стороны. Оно опустилось в воду и словно ушло под
землю. Слуги тут же выпрыгнули на берег, вытащив безжизненное тело
мальчика на сушу. Он казался каменным, застыв в предсмертной судороге.
На наших глазах мальчик стал синий, потом зеленый, и потом приобрел си-
реневый цвет. Все это время кони хрипели, кучер тянул вожжи так, что
удила были в крови. Лошади двух всадников давно ускакали. И тут произош-
ло еще одно несчастье. Один из слуг истерически захохотал, схватившись
за живот, упал и стал кататься по земле. Мы поняли, что он лишился рас-
судка. Сил уже не было, второй слуга вскочил в карету и кони нас понесли
к замку. Так быстро я не ездила никогда. Кони бездыханно упали, как
только остановились в замке. Кучер и слуга упали в обморок, словно пе-
регрелись на солнце, к вечеру им стало совсем плохо, они бредили, и все
решили, что они заболели чумой. Следующей ночью умер слуга, а через день
- кучер. Я все эти дни не выходила из своей комнаты, никого не пуская к
себе. В глазах стояла та ужасная картина, я никак не могла забыть.
хожий на конский топот целого отряда.
находиться не более двух чужих людей, так что отряд никак не сможет по-
мочь. Разворачивайте его обратно, Виктор.
к воротам замка. Это впереди отряда скакал Станиэль. Примерно в миле от
него слышался гул приближающегося отряда. Среди могучих елей и сосен
иногда проблескивал свет факелов. Виктор спустился вниз и сказал Станиэ-
лю, что бы тот повернул отряд назад, и вернулся к графине. В эту минуту
ему было наплевать на всех этих чудищ, будь они трижды прокляты. Глав-
ное, что рядом была Беатрисса, а больше ему и не надо. Виктор знал свои
силы и был уверен, что сможет справиться с любой нечистью.
ночью оттого, что около меня лежит что-то прохладное, словно кинжал или
меч. Когда я зажгла свечу и увидела, что лежало около меня, то упала в
обморок. Это была большая змея, которая смотрела мне прямо в глаза... На
рассвете, когда я пришла в себя, уже никого не было. И с того времени
начались кошмары и ужасы. Слуги по ночам слышали отдаленные голоса и
смех, гогот, рев и плач. В первое время они не могли ночевать в том ста-
ром замке, ночуя где-нибудь поблизости. По ночам в замке оставалось
только четыре человека: я, отец, моя служанка Сюзанна и слуга отца Ми-
шель. Однажды ночью, в комнате Сюзанны, раздался душераздирающий крик. У
меня по телу побежали мурашки. В первое мгновение от страха и ужаса я не
могла пошевелиться, но потом набралась смелости и пошла к ней. Сюзанна
лежала на полу, около кровати, платье было все в крови, в остекленевших,
широко раскрытых от ужаса мертвых глазах горел ядовитый желтый мерцающий
пламень... На ее шее были следы укуса. И только тогда я все поняла. Это
была месть упыря. Выходя из комнаты Сюзанны, я увидела, как из дальнего
угла к окну метнулась тень, а может быть, какое-то облако. Оно скрылось
за окном. Я позвала слуг, чтоб они унесли ее. Когда они зашли, тела Сю-
занны не было. Оно исчезло бесследно.
Слуги привыкли, им упырь не делал ничего плохого. Иногда, просыпаясь
ночью, я видела у себя в спальне еле видимое желто-зеленое облако, кото-
рое металось в воздухе, словно танцуя зловещий танец. Все это проходило
молча. Чем больше я молилась богу, тем ужаснее были ночи. Бог не хотел
помогать. В начале осени все эти кошмары прекратились. Я решила, что все
кончилось. Опять стала беспечной и веселой, как и раньше. Отец поседел и
постарел за это время. Я решила ему все рассказать, ведь все было поза-
ди. Я зашла вечером к отцу, Мишель хотел выйти, но я попросила его ос-
таться, чтобы он тоже знал правду. Отец выслушал меня молча, лишь изред-
ка кивая головой. И тут мы все вздрогнули от страшного крика. Упырь вер-
нулся. Он и не думал уходить. Больше оно никого не убивало, не трогало.
Но крики, стоны, свист и гогот нас уже никогда не покидали. Частенько
среди ночи я замечала танцы этого желто-зеленого облака И тогда отец ре-
шил покинуть этот замок. Остальное вы знаете. Во время строительства
"Вороньей пустоши" мы жили в старом замке. И через два года опять прои-
зошло несчастье. Каждую ночь вопли были ужасней и ужасней. Часто они
раздавались где-то за дверью, иногда у меня в спальне. Оно теперь кружи-
ло вокруг меня, отца и Мишеля. Но больше всего доставалось Мишелю. Этот
спокойный и добрый старик прежде всего хотел уберечь своего хозяина, мо-
его отца. Однажды вечером, во время ужина, он попрощался с нами, сказав,
что его долг - это уберечь нас от злых чар. Сначала мы ничего не поняли.
Все стало ясно, когда солнце ушло за горизонт. Он долго стоял перед вхо-
дом, ведущим в подземелье, о чем-то думая. Без факела. Словно сговорив-
шись, здесь собрались все слуги, со всего замка. Перед тем, как спус-
титься по ступеням, он обернулся, долго смотрел в глаза старому графу, а
потом ушел. В эту ночь была мертвая тишина. Утром отец вместе с десятком
стражников спустился в подземелье. Мишель тоже исчез бесследно. Потом мы
перебрались в новый замок, в "Воронью пустошь", и девять дней нас никто
не тревожил. Мы поверили, что упырь от нас отстал. Но на десятую ночь
опять вопли. Я понимала, что настала очередь моего отца, да он сам об
этом догадывался. Он старел на глазах. Больше я не могла смотреть на
это. Я заварила кашу, мне и расхлебывать. Никому ничего не сказав, я од-
нажды ночью спустилась в подземелье нового замка. Все было тихо, никаких
криков, никаких желто-зеленых облаков и смерчей, никаких ужасов. Я прош-
ла по всем коридорам и комнатам подземелья, каждый миг ожидая жуткой
смерти. Но ничего не произошло. Под конец я заблудилась. Вспоминая план
подземелья, я вдруг почувствовала на себе взгляд и обернулась. В нес-
кольких шагах от меня стоял упырь, злорадно улыбаясь с чудовищной пастью
желтых длинных зубов, смотря на меня горящими кровяными глазами. Я упала
в обморок. Придя в себя, я сразу нашла дорогу из подземелья. Было утро.
Через месяц я решилась спуститься второй раз, но около самого входа на
лестницу, ведущую вниз, я услышала крик отца.
этом моя вина, что я воспитал тебя доброй и ласковой, мне и отвечать на
суде перед силами зла. Не смей спускаться вниз.
сдавленный стон за дверью спальни отца. Я ворвалась к нему. Он лежал у
двери, тяжело дыша. Увидев меня, он произнес:
Аникина Наталья
Андреев Николай
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Акунин Борис
Афанасьев Роман