билеты на "Феерию". Когда я вернулся с почты - сидели в погребке "Ширли
Грэм".
отшил. Хок пошел было за ним, но тип попался вертлявый...
Хилл считает это в порядке вещей...
было шансов - толпа валила очень плотная, только что кончилась предыдущая
"Феерия". Ни одного шанса, шеф. Ребенок мог уйти от Хока.
резких движений делать не станет.
совсем дети... Но на них как-то уж слишком тщательно обращают наше
внимание. И мне это совсем не нравится. Ты понимаешь, конечно, что они
такие же Голицыны, как я - композитор Проктор. И вот тут начинаются
настоящие вопросы. Например... - Ланн вдруг замолчал, еще раз перечитал
телеграмму. - Но если это тот самый Бэдфорд, то я вообще ничего не
понимаю... Ладно, Хилл, иди. Не думаю, что их попытаются убить сегодня, но
- постарайся быть готовым ко всему.
закончилась и зрители встали, чтобы поблагодарить актеров, он на несколько
секунд потерял из виду своих подопечных. То есть что значит: на несколько
секунд? Зрители сели, но Голицыных среди них уже не было. Хок, Адамс и
О'Брайн, оставшиеся снаружи, не видели их среди выходивших...
пропали - как будто растворились в воздухе.
шагом дошли, почти добежали, до перекрестка, и здесь Глеб остановил
проезжавший кэб. Откинувшись поглубже на мягком пружинном диванчике,
Светлана, прижавшись к Глебу, шепнула:
происходит.
- тоже.
ли... - он замолчал и задумался. - У меня такое чувство, будто кто-то
толкает и толкает под локоть.
чемодан с деньгами и парой еще не использованных паспортов, после чего, не
заходя в номер, спускается к ней.
репутацией?..
Светлане что-то набросить на плечи: неизвестно, где придется провести эту
ночь.
всякий случай - и переместился в пыльный мир. В следующую же секунду дверь
его номера распахнулась, и навстречу вышли, беседуя, двое. Это было
неожиданно, как вспышка - и потому на миг все замерли. А потом один из тех
пригнулся - и мутная волна боли захлестнула Глеба с головой. Несколько раз
под черепом лилово сверкнуло. Потом настала тьма.
был полон едва ли наполовину. Но от официантки, возникшей рядом, пахло
потом, и поза ее выражала усталость.
замороженными дольками лимонных ягод. Светлана выпила большую часть
бокала, прежде чем поняла, что рома там гораздо больше, чем это
померещилось сгоряча. Поэтому появлению растрепанной Олив она не
удивилась.
счастье, как сейчас, влетев в ресторан и с первого же взгляда обнаружив -
ну, в самом центре! - эту дуреху, живую и невредимую! И, не вдаваясь в
объяснения, она выхватила ее из-за стола, бросив взамен серебряный
шиллинг, и увлекла за дверь, к караулящему Баттерфильду, и вдвоем они
подхватили начавшую упираться Светлану, бросили в коляску, Баттерфильд
хлестнул лошадей... Что ты делаешь, что ты?! Но Олив зажала ей рот
ладонью: "Молчи!" - умоляюще... Они летели непонятно куда - прочь,
подальше, от огней, от взглядов...
россыпь оконтуривала кроны), дышали лошади, дышало близкое море, и Олив
пересказывала Светлане содержание письма, присланного - вернее,
переданного через сержанта Баттерфильда - полковником Вильямсом. На третий
день после их отплытия полковник, только-только встав на ноги, узнал, что
именно происходит, написал это самое письмо, и Баттерфильд понесся: по
горной дороге в Кассивелаун, там он чудом успел на паром до Шарпа, а потом
почти тысячу миль до Тристана на перекладных - благо полковник сумел
выправить ему экстракурьерский лист. Труднее всего дался последний этап,
через ущелье... но вот он здесь - в последнюю секунду буквально... Так что
в письме? - допытывалась Светлана. В письме было вот что:
свое полное и безраздельное владение мистера Г. вкупе с его талантами.
Учитывая, что мистер Г. имеет определенные убеждения и довольно твердый
характер, эти силы постараются оказать на него мощное психологическое
давление, вероятнее всего, угрожая убийством леди С. или леди О. - кто
попадет к ним в руки. Поэтому данным особам следует мгновенно исчезнуть,
вверив себя сержанту Баттерфильду, который имеет инструкции, как поступать
в дальнейшем. Что же касается мистера Г., то ему, как мужчине, неплохо
было бы произвести отвлекающий маневр и увести преследователей от дам.
Переход на нелегальное положение для него, к сожалению, неизбежен - но об
этом позже. Пусть он воспользуется советом, данным ему полковником при
первой встрече. С наилучшими пожеланиями: полковник.
человек... Но я ему верю.
поймет, что это я тебя похитила.
когда они ели на открытой террасе ресторана мороженое, к ним подошел
какой-то человек и сказал, что друзья Фостера ведут свое расследование,
отдельное от полицейского, и лучше бы им двоим вести себя естественно,
потому что друзья эти могут вообразить черт знает что...
вы, не хотите, а ждать вы будете. Вот пристрою вас, чтобы не нашли, тогда
и кавалера пойду вызволять. Иначе - полковник меня повесит. Осину в лесу
найдет потолще и повесит.
а эти двое бессердечных ждали и молчали, и в какой-то момент слезы сами
собой остановились, и рыдания застряли в горле...
телом, заряженным смертью. Лишь каменная неподвижность позволяла
сдерживать смерть в себе и не пускать ее рассеиваться в общем
пространстве. И после пробуждения он оставался мертвенно-неподвижным,
потому что даже мысль об изменении положения тела вызывала из памяти весь
ужас пережитой боли. Потом все же пришлось медленно распрямиться.
звена, цепочкой. Глаза оказались совершенно целы: просто веки склеились
натекшей со лба кровью. Волосы слиплись корой, и Глеб не стал нащупывать
рану. И очень болела печень. Будто туда, под ребра, натолкали битых
стекол.