длинную и почти пустую. Бродили по ней только двое берендеев с
деревянными молотами, ударяя по каждому ребру теряющегося вдали желоба
и прислушиваясь к отзвуку.
Успеешь еще, наглядишься...
пыльных каменных стен и прогремел так гулко, что струхнул Кудыка,
отпрянул. Больше в дыру не совался.
малость. Хребты золы успели украситься золотой каймой - поднималось
тресветлое солнышко берендеев. Сошлись в кружок, оперлись на лопаты.
Лица у всех черные, зубы одни блестят.
заговорил сам.
глядя в основном на Кудыку с Чернавой. - Ползаете там у себя поверху,
что мураши, куколок режете, землицу сошками ковыряете, а тут, вишь,
какие дела делаются?.. Не-ет, нынче наверху жить трудно, голодно... И
воли никакой...
сравнению с вами, жить не то чтобы вольновато... - Помедлил, сплюнул и
щегольнул частоговоркой: - ...а вольным-вольно
навольно-вольнехонько!..
неподбитым глазом, поддел Бермята.
когда еще четное солнышко два раза подряд пускали... А кто первым
углядел, что обшивка расклепалась? Я и углядел! А то бы так и
кинули...
С ног сбились! Нечетное - в починку, четное - в работу. Розмысл наш
Завид Хотеныч поутру мне отпуск выписал на три дня. А я, вишь, в
первый день накушался, как дурак, да и ляпнул в кружале чего не
следует... При нем вот и ляпнул... - Ухмыл кивнул на застывшего с
приотворенным ртом Кудыку. Потом вдруг уставился поверх голов и
всполошился. - Никак второй обоз подходит? А ну за лопаты!..
еще одна вереница саней - ветхих, насквозь проеденных чернотой. Да и
возчики, ведущие лошаденок под уздцы, были сплошь мрачные, оборванные,
небитые. В слободке древорезов им, должно быть, шепнули уже о
нечаянной удаче товарищей, потому что на справное новенькое снаряжение
и одежку людей Бермяты они поглядывали с завистью, но без удивления.
Стали неподалеку, перебрасываясь ехидными замечаниями.
работать мешают...
внимание грозного Завида Хотеныча, которого, надо понимать,
побаивались все, включая Бермяту. Наконец оставшиеся четверо саней
были наполнены доверху, и нажилившиеся лошадки тронули их волоком по
нежной певучей золе. Отогнав груженый обоз за черно-сизые хребты,
чтобы зря не маячил, вернулись к дыре.
одобрительно молвил вожак порожнего обоза, кивая шапчонкой, якобы,
сшитой из шкурки злака-баранца. - Мало того, что бои дрекольные
чините, так еще и беглых изменников от царского гнева прячете...
рожи.
Чернаву.
и увидят... Там, брат, сейчас заставы неминучие. Кроме вас-то по этой
дороге никто в тот день не проходил. Стало быть, вы их и укрыли,
больше некому. Так-то вот...
Бермята. - Впятером из слободки вышли, впятером и возвратились, по
дороге никого не встретили... А беглые, видать, в лесу прячутся, не
иначе...
головой.
Назад мы тебя не возьмем, даже и не думай...
слободке-то гоняли вас двоих! Стало быть, увидят хотя бы тебя одну -
сразу все и раскумекают...
надо. Своими поделиться можем...
возчиков, и мнилось, будто с сердца снимают резцом глубокую
запрещенную царским указом стружку. Хоть и сволочане, хоть и обозники
- все равно ведь свои, берендеи... А тут...
уперев ладошку в синевато-серый прах и горестно уронив головушку.
Ухмыл раздал вновь прибывшим лопаты и, поигрывая оставшейся,
направился к ним двоим.
сломаете - шкуру спущу!..
внимания.
светом греческой лампы, и вздрогнул. Ухмыл засмеялся.
примет. Так что вставай, Чернава, нечего рассиживаться...
скрипучей дресве туда, где громоздилась похожая на качель махина.
Справа шли тесаные, покрытые внизу зелеными водорослями камни
волнореза, сдвигаясь все теснее и теснее, пока не сплотились в
пристань, возле которой покачивались вчерашние острогрудые ладьи. Одна
из них была завалена набок прямо на причале. Над поврежденным днищем
стояли, почесывая бороды и затылки, человек семь. Горела смола,
постукивали топорики.
смоляным кляпом в руке. - Ты хоть рыбкам-то от меня привет передал?..
Чернавой.
об камушек брюхо ладье порвали... Рыба-то, она - не дура: как вечер -
вся к берегу подается... А чальщики наши тоже в темечко не колочены:
отряжают один челнок вдоль волнореза. Ну и пожадничал Неждан, решил
впритирку невод проволочь... Только ты, слышь, - добавил он
озабоченно, - розмыслу об этом ни слова...
по обе стороны стали заметно короче, причем левая проступала погуще,
поотчетливей... Древорез вознес боязливый взор и, сличив оба солнышка,
повернулся к Ухмылу.
вроде поярче?
руки в другую и тоже распахивая зипунишко. - Они-то его на каменном
масле калят... Нафта [Нафта (греч.) - нефть.] называется...
глубокой резьбой... Ох и хитрющий же народ! И стружки хотят снять
поболе, и чтобы солнышко пожарче грело...
в ужасе.
приносите? Солнышку? Ну вот в солнышке они и сгорают, берендейки-то
ваши... - Тут Ухмыл почуял спиной неладное и обернулся. Кудыка стоял
столбом. - Э, ты чего?