Чтение 24–й страницы книги ~Каллисто~

Очутившись на вершине шара, Ляо Сен и его спутник увидели, что находятся
на небольшой плоской площадке. На ее середине было круглое отверстие
диаметром около полутора метров. Оно напоминало колодец или шахту с
металлическими стенками.

Широков заглянул туда. Труба уходила глубоко вниз. Ее дно скрывалось во
мраке.

Командир корабля снял с себя крылья. Все сделали то же. Он наклонился и
нажал маленькую кнопку у края трубы.

Прошло несколько секунд, и снизу беззвучно поднялась круглая плоская
крышка. Она остановилась как раз у края колодца и так плотно закрыла
отверстие, что неразличимо слилась с поверхностью шара. Если бы не узкая
синяя полоса, идущая по краю крышки, было бы невозможно найти ее.

Трое звездоплавателей стали на эту крышку и жестами пригласили Широкова
присоединиться к ним. Очевидно, подъемная машина могла поднять только
четырех человек сразу. Три их товарища и Ляо Сен остались наверху.

Крышка дрогнула и быстро, плавно опустилась вниз.

Кругом было совершенно темно. Высоко над головой виднелся светлый круг
выхода. По его видимой величине Широков определил, что они опустились не
меньше как на десять метров. Это было уже близко к центру шара.

Машина остановилась без малейшего толчка. Раздался слабый свист, потом
металлический звук - и темная заслонка, как показалось Широкову, над самой
их головой закрыла колодец. Кусочек неба, видимый наверху, исчез.

Мрак еще больше сгустился. До сих пор Широков слабо, но все же различал
черные тени своих спутников. Теперь и эти тени исчезли. Их окружала полная
темнота.

Внезапно он почувствовал резкий и неприятный запах. Замкнутая со всех
сторон кабина наполнялась каким-то газом. Стало трудно дышать.

Был ли это воздух Каллисто?..

Он не знал, что подумать. Мелькнула тревожная мысль: "Может быть, эти
существа не понимают, что мы не можем дышать таким воздухом, привычным для
них".

Рука звездоплавателя коснулась его руки и сжала ее нежно, ласково,
успокаивая...

И вдруг запах исчез. Воздух снова стал чистым.

Раздался мелодичный звон. Стенки кабины раздвинулись, и яркий свет на
мгновение ослепил его.

Открылась внутренность корабля. Первое, что почему-то пришло в голову
Широкову, было сознание, что он дышит воздухом чужой планеты. Вся процедура
спуска доказывала, что звездоплаватели не допускали в свой корабль воздух
Земли. Может быть, газ наполнивший кабину, как раз и предназначался для
того, чтобы каким-то образом уничтожить в ней земной воздух и заменись его
своим?

"Но если это так, - подумал он, - мы можем заразиться неизвестной на
Земле болезнью, вдохнуть в себя неизвестный нам микроб, с которым наш
организм не сумеет справиться".

Эта мысль мелькнула и тотчас же исчезла. Он чувствовал доверие к этим
обитателям другого мира и подумал, что если бы существовала такая опасность,
то они не допустили бы их на корабль.

Он с любопытством осмотрелся.

Помещение, в котором он находился, представляло собой как бы внутренность
граненого шара, перерезанного внизу плоскостью пола. Стенки этого шара
состояли из правильной формы восьмиугольных панелей, сделанных из чего-то,
похожего на молочное стекло. Сходство со стеклом усиливалось тонкой
металлической рамой или оправой, в которую были вделаны эти панели.
Помещение имело пять или шесть метров в диаметре. Пол был сплошь
металлический и состоял из ясно видимых отдельных плит. В середине, на
длинных и тонких металлических стержнях, уходящих в стены, висело что-то,
похожее на большой щит управления, какие Широкову приходилось видеть на
электростанциях, сплошь заполненный странной формы приборами, трубками,
кнопками и рукоятками. Перед ним, соединенное со стержнями, поддерживающими
самый щит, находилось мягкое кресло совершенно "земного вида". Пол проходил
как раз под щитом, но, очевидно, не служил ему опорой. Никаких дверей или
люков (через которые можно было бы попасть в другие помещения), не было
видно. Кроме пульта и кресла, никакой другой меблировки в помещении не было.
Оно было совершенно пусто.

В нескольких местах, наверху и почти у самого пола, были расположены
источники света, закрытые выпуклыми матовыми стеклами или чем-то, очень
похожим на стекло.

Выйдя из кабины, они оказались на небольшой площадке с перилами. Вниз
вела металлическая лестница. Прямо напротив Широков увидел вторую, такую же
площадку и лестницу. Там, очевидно, была расположена другая подъемная
машина, ведущая на поверхность шара.

Командир корабля жестом указал вниз. Широков спустился по лестнице. За
ним последовали хозяева.

Они сняли с себя свои меховые комбинезоны и оказались в легких одеждах,
сквозь которые просвечивали их черные тела.

Только сейчас Широков заметил, что внутри корабля было очень жарко. Он
вспомнил обстоятельство, ускользнувшее раньше от его внимания. Несмотря на
знойный августовский день, звездоплаватели вышли очень тепло одетыми.
Сопоставив это с черным цветом их кожи, он пришел к выводу, что неизвестная
планета - Каллисто, с которой прилетели эти люди, обладает неизмеримо более
жарким климатом, чем Земля. (Это предположение впоследствии оказалось
правильным.)

Он услышал, как снова опустилась подъемная машина и появились Ляо Сен и
трое оставшихся с ним наверху звездоплавателей.

Профессор без приглашения спустился по лестнице к Широкову.

- Что это за газ? - спросил он, кивнув головой назад, в сторону подъемной
машины.

- Сам этого не знаю, - ответил Широков.

Три спутника Ляо Сена тоже сняли свои теплые одежды.

На них всех были мягкие брюки, похожие на те, которые носят лыжники, с
широкими поясами и легкие, почти прозрачные, рубашки. Покрой был одинаков,
но цвет различным. Командир и еще двое были в синих костюмах, один в
темно-сером и двое - в красных.

Как уже упоминалось, помещение было шарообразным, но пол проходил гораздо
ниже центра этого граненого шара, и боковые стенки подходили к нему
наклонно, под очень тупым углом.

Неожиданно один из восьмиугольников, примыкавших к полу, сдвинулся с
места, отошел назад, затем скользнул в сторону. Образовался люк. Снизу
поднялись еще двое звездоплавателей, одетых в такие же костюмы; один - в
сером, другой - в зеленом.

Значит, экипаж корабля не ограничивался первыми восьмью
звездоплавателями, вышедшими наверх. Сколько еще могло быть скрыто в
огромном корпусе звездолета?..

Тот, кого принимали за командира, указал на одного из них и сказал:

- Дьень Сьиньгь!

Потом протянул руку к другому, в зеленом костюме, и представил его:

- Рьигь Дьиегьонь!

Он обвел рукой окружающее пространство, словно охватывая весь корабль,
потом опять указал на того же человека и снова повторил:

- Рьигь Дьиегьонь!

Широков и Ляо Сен поняли, что человек в зеленом был или командиром
звездолета или его конструктором.

Они поклонились и назвали свои имена. Китайский лингвист произнес свое
имя на манер гостей - "Льао Сьень", - желая облегчить им его произношение.

Широков, назвавшись, протянул руку. Он сделал это инстинктивно и сразу
понял, что этот обычай был не известен этим людям.

Ригь Диегонь улыбнулся и, не беря руки, обнял сначала Широкова, потом Ляо
Сена. То же сделал его товарищ в сером костюме.

Они были немолоды, с совершенно седыми волосами, - явно старше остальных.
Широков подумал, что им, вероятно, трудно пользоваться крыльями и что именно
поэтому они не вышли из корабля.

Ригь Диегонь что-то сказал, и пятеро звездоплавателей один за другим
спустились в люк и исчезли. Остались два старика и тот, которого принимали
за командира.

Широкову захотелось узнать его имя. Он по очереди указал на вновь
пришедших и повторил их имена. Потом указал на него и вопросительно
замолчал.

Звездоплаватель понял. Приложив руку к груди, он сказал:

- Дьень Бьяининь!

Первое слово, очевидно, означало имя. Оно было тем же, что и у старика в
сером костюме.

- У них имена и фамилии, - сказал Ляо Сен.

Диегонь обратился к Широкову и, погладив его по плечу, руками изобразил
крылья. Молодой ученый понял, что командир звездолета видел его полет и
хвалит его за смелость. При этом он вспомнил, что эти люди каким-то образом
видят сквозь стенки своего корабля, и ему захотелось узнать, как это
делается. Но он не мог придумать способа сообщить им о своем желании.
Несколько раз он показывал на свои глаза и затем на стены, но
звездоплаватели не понимали. Они внимательно и серьезно наблюдали за его
мимикой, но, очевидно, не могли догадаться, чего хочет от них человек Земли.

Ляо Сен в свою очередь попытался объяснить, что они просят показать, как
звездоплаватели видят то, что окружает корабль, но и его старания не
увенчались успехом.

На черных лицах хозяев появилось выражение, которое нельзя было понять
иначе, как сожаление. Они о чем-то поговорили между собой, и Диегонь жестами
пригласил Широкова и Ляо Сена идти за ним. Приходилось временно оставить
вопрос о "глазах" звездолета и подчиниться желанию хозяев.

- Узнаем потом, - сказал Ляо Сен.