жара! Но к чему ты приплел, когда мы говорили о подвигах и богатстве?
и кольцо непростое, все демоны слушались, да и самого не даром звали
Премудрым... У него уже было царство, богатство, а уж жен больше, чем у
кого-либо на земле.
меня никогда не было столько жен! У него ж они все жили в одном таком
дворце, двенадцать дверей, четыреста стражей, пять тысяч служанок, драконы
на дверях, только с крыши и можно было... Ты не сбивай, не сбивай!
дядя рассказывал одно, прелат -- другое, ведь если не хочешь умереть от
жажды -- пьешь из одной кружки даже с сарацином:
путь -- в калики?
отсутствующими:
горы... не спасаясь от врагов, а спасаясь от друзей! Все нажитое
оставляют, ибо вдруг понимают, как это мало... даже если это горы злата.
Эх, да ладно... Давай спать.
Не уснуть, понял он. Тысячи и тысячи глаз смотрят укоризненно и осуждающе.
Калика говорит: одно слово глупое скажешь -- навек в дурни попадешь, а он
не просто в дурни... Расплачивайся за гордое словцо, сказанное красиво, но
бездумно...
подвигах не любишь, тогда хоть о походах, набегах... Ладно-ладно, и о
походах не нужно. Тогда о женщинах прошлого, ты их тоже знаешь, хотя не
могу понять, как это не выходя из пещеры... Правда ли, что самая красивая
женщина на свете была Елена Прекрасная, из-за которой греки истребили
скифов?...
лохматого чудища:
совершенная из всех женщин. Ни одна из рожденных человеком не может
сравниться с единственной, созданной богом! Он вообще создавал ее для
себя, не для сопливых, но затем спохватился, переломил себя -- дело всей
жизни страдать не должно от чувств! -- и предназначил Лилит для первого на
земле человека, Адама. Ну, сам знаешь как пошло. Взял ком глины... хотя
здесь для меня неясность, слепил Адама. А потом велел Лилит поклониться
Адаму. Она, понятное дело, возмутилась: почему? С какой стати? А твой бог
и объявляет, что это, дескать, муж твой. А Лилит уперлась как коза,
которую ведут на базар: не стану и все. Он мне муж, а я ему жена. Но я из
той же глины. Почему должна кланяться, если мы равны?
самом деле заснул или почти заснул.-- О чем я? Ах да, тогда твой бог
подумал и определил, что то, что делает Лилит, отныне будет зваться
гордыней, а саму гордыню причислил к самым великим грехам... будут
именоваться смертными, и так будет для всего живого на свете. Хотя нет,
звери невинны, только для человека. Так что, дорогой мой гордый рыцарь,
гм...
сталось с Лилит?
демон. Даже самая совершенная из женщин -- бог творил ее в свои лучшие
минуты лучшего дня! -- но кто знает, что сделало с нею время?
большого волка, что умеет оборачиваться человеком. Но в следующее
мгновение жестокое лицо расслабилось, стало умиротворенным, глаза
полузакрылись.
укладываясь на сон:
маги, знающие как было на самом деле, говорят, что бог, создав Адама,
велел ангелам слепить еще десяток таких же мужиков. Ну, ангелы устроили
целый цех: один лепил головы, другой руки, третий ноги, четвертый --
туловище... А одному досталось лепить то, чем все размножаемся. Ну, ему
выпало легче всего: подвигал меж ладоней ком глины, вот тебе и штучка.
Лепит себе и лепит. А когда собрали девять новых людей, оказалось, что
глина кончилась, потому что последний налепил этих штук уже на целое
войско крестоносцев. Ну, ту глину снова смешали, из нее и слепили
десятого. Так что каждого десятого теперь как называют, сам знаешь...
вертелись неясные образы, но сложен путь мысли мудрого человека, в
рыцарской голове философские понятия вязнут, он все никак не мог понять,
что имел в виду сэр калика, хотя иногда казалось, что вот-вот ухватит
мысль за хвост, поймает, и разом сгинет непреодолимая пропасть,
разделяющая книжную мудрость и молодую отвагу.
над которыми нахохлился. Лицо осунулось и вытянулось как у его боевого
коня, который сейчас возит чертей в преисподней. Олег поднялся свежий, как
умытый ночной росой месяц:
красивую женщину даже пес не гавкнет. Ладно, пошли.
может спрашивать молодой рыцарь, как не о потерянной невесте? И Олег все
ускорял шаг.
могилой... будь это близ селения, но откуда могила среди голой степи?
Правда, калика твердит, что женских могил нет в поле, значит -- здесь
лежит странствующий рыцарь...
примерзали к земле, он с трудом заставил их двигаться. Могила
приближалась, в воздухе появился запах, от которого мурашки страха
пробежали по всему телу. Он узнал запах крови. Свежепролитой крови, но
никогда еще не видел такой древней могилы.
пылью старости. А на самой могиле что-то пузырилось, Томас рассмотрел
что-то вроде красного шевелящегося ковра. Оттуда шел запах крови, он
усиливался, и волосы встали дыбом на затылке. Запах крови был силен. От
нее шел жар, в ней чувствовалась ярая мощь, вместе с тем Томас с ужасом
ощутил, что это не простая кровь. Совсем не простая.
ковер. Томас перевел потрясенный взор на калику. Тот выглядел угрюмым и
постаревшим. Томас сказал тихо, страшась нарушить священную тишину:
помочь? Если сейчас выкопается, то я -- вот те крест! -- рубану мечом. Я
покойников боюсь, меня один как-то во сне давил...
который защищал свои поля. Этот вот, что лежит здесь, своими стадами
уничтожал его посевы.
справедливости всегда и во всем:
естественно. К несчастью, кочевник был братом землепашца! И, хуже того, к
еще большему несчастью, их бог.... теперь и ваш, христианский, тогда
предпочел дары кочевника -- тот зарезал целого барана,-- а подношение
землепашца отверг... Еще бы, тот положил на жертвенный камень что-то вроде
пучка морковки. Но теперь видно, чью правоту доказало будущее, то есть,
наше время. Увы, слово не воробей... Первый убийца был проклят и осужден
вечно скитаться по земле. А здесь кровь все еще вопиет, взывает,
напоминает, требует крови за ту кровь...
Кровавые пузыри надувались, лопались, кровь была горяча, свежая кровь
первых людей, с запасом жизненной силы для всего человечества...
людей. В те времена можно ли было предугадать все эти народы, арбалеты,
огромные корабли, начисто заселенные земли? Последних кочевников
истребляют как диких зверей! И по праву, если на то пошло. Ведь кочевники
что могут создать? Только рыцарский кодекс чести.