смотри мне в глаза - и я покажу тебе твой грядущий путь от трупа
подлеца-Таргила!
Предстоятеля, лоб Льняного Голоса покрылся испариной, лицо побелело, а
рука с кубком (и когда он успел его взять?) задрожала, точь-в-точь как у
самого Таргила несколько часов назад...
не выронил кубок и стал жадно пить из него, захлебываясь и содрогаясь всем
телом.
- Я все понял.
пальцах обломок стилета, больше похожий в его лапах на иголку.
- жестко закончил я, и Гро снова согласно кивнул.
пешки в его игре с Домом.
Эйнар. - Если будет нужно, он отдаст ее так же легко, как и чужую.
осведомился Гро.
Он встал и нервно заходил из угла в угол.
уходивший по своим неведомым делам. Он стоял, прислонившись к косяку, и
слушал. Человек, которого любой из нас (особенно - Гро) с радостью убил
бы, и с которым нам, похоже, придется выступать заодно.
Неизменная комната, где был захоронен Авэк ал-Джубб Эльри. Твоя комната,
Сарт.
всех Пяти Предстоятелей. И ее может не хватить.
Он не возражал бы пустить их обратно.
пожелтевшие листья. Дом - это животное. Он не способен размышлять и делать
выводы. Я лишил Предстоящих их Мифотворцев, приток веры уменьшился, и Дом
выставил своих рабов вон. Теперь он ищет новых.
пытался заменить их нами, и Ему это почти удалось. Если бы не комната
Сарта...
Впрочем, это вообще идеал. Раньше так и было.
уныние мне совсем не нравилось. Потом - сколько влезет, а сейчас...
Значит, самое время найти старых. Враг моего врага...
раз в... во много раз. Мы можем ничего не добиться, а потерять все. И не
только жизнь - это было бы слишком просто. Впрочем, Грольн уже терял -
из-за меня... ты, Эйнар, ты никогда ничего не боялся, ты потерял страх еще
в самом начале - и не думаю, что это принесло тебе счастье. А ты, Сарт?
Что ты ценишь в жизни больше всего?
своими ногами, - ответил я.
Крючконосый воткнул в землю - еще не остывшую землю грандиозного побоища -
свой кованый трезубец и пообещал Инару-из-Тучи, что при постройке нового
города умрет не менее ста тысяч рабов.
Архских каменоломен.
зарезавший папашу в пьяной сваре, великими были и внуки Тилла, сыновья
Трайгра - близнецы Огнар и Фастальф Бурые, любившие друг друга больше, чем
следовало бы мужчинам, пусть даже и братьям.
больше, выпячиваясь кварталами во все стороны, приникая к бухте парапетами
набережной, забираясь выше по гористым склонам восточных районов...
Постепенно кварталы вокруг площади Трезубца стали зваться окраиной, между
булыжниками проросла трава и жесткие всходы репья-шилохвоста, а название
площади затерлось на языках, и пошло-поехало - площадь Третьего Зуба,
пустырь Зубной Крошки, Зуботычиха...
и неуютный - ночью. Пустой, как и подобает пустырю, пусть даже и со столь
славным прошлым.
этим клятва во имя Инара-Громовика, не зря сотня тысяч рабов клали жизни
свои в основание города, ох, не зря...
деле...
семейств, калеки, убогие - мужчины шли. Женщинам - бабскому, так сказать,
сословью - милостиво дозволяли глядеть издалека, но чтоб молча и без вою.
друг дружке мнут, скулы сворачивают, мужчинство свое всему миру
показывают.
- тростники у водопоя; мы же пристроились у него за спиной и извинялись
направо и налево, хотя нас с Грольном все равно никто не слушал.
изгнанного Домом, но сам Предстоятель Хаалана идти с нами наотрез
отказался, не объясняя причин. Ну и бог с ними, с его причинами, забот
меньше - и то ладно...
веревками в три ряда - там, внутри, стояли столики для ставок, и наемные
вышибалы грозно сопели перебитыми носами, гоняя любопытствующих от
ограждения. Тех же, кто еще загодя звенел монетами, пускали охотно и
бережно, не в пример нищему сброду.
Таргил не соврал. Вон, за крайним столиком...
воздух, и он покрылся многочисленными складками и морщинами; лицо
Предстоятеля неестественно поглупело; и - глаза. Бегающие, скользкие