read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- А я и пробовать не буду, - тоже вставая, ответил Мария, - я просто
сделаю, и все. За такие слова убивают в натуре.
Он шагнул к столу и взял бюст.
Дальнейшее заняло от силы несколько секунд. Мы с Володиным вскочили
со своих мест. Володин обхватил руками рванувшегося к Марии Сердюка. Лицо
Марии исказилось гримасой ярости; он поднял бюст над головой, замахнулся
им и шагнул к Сердюку. Я оттолкнул Марию и увидел, что Володин схватил
Сердюка таким образом, что прижал его руки к туловищу, и если Мария
все-таки ударит его бюстом, тот не сможет даже закрыться ладонями. Я
попытался разорвать руки Володина, сцепленные на груди у закрывшего глаза
и блаженно улыбающегося Сердюка, и вдруг заметил, что Володин с ужасом
смотрит мне за спину. Я повернул голову и увидел мертвое гипсовое лицо с
пыльными бельмами глаз, медленно опускающееся на меня из-под засиженного
мухами штукатурного неба.


5
Бюст Аристотеля был единственным, что сохраняла моя память, когда я
пришел в себя. Впрочем, я не уверен, что выражение "пришел в себя" вполне
подходит. Я с детства ощущал в нем какую-то стыдливую двусмысленность: кто
именно пришел? куда пришел? и, что самое занимательное, откуда? - одним
словом, сплошное передергивание, как за карточным столом на волжском
пароходе. С возрастом я понял, что на самом деле слова "прийти в себя"
означают "прийти к другим", потому что именно эти другие с рождения
объясняют тебе, какие усилия ты должен проделать над собой, чтобы принять
угодную им форму.
Но дело не в этом. Я полагаю это выражение не вполне подходящим для
описания моего состояния, потому что, очнувшись, я не проснулся полностью,
а как бы осознал себя в зыбкой неглубокой дреме, в том знакомом каждому
человеку нематериальном мире на границе сна и бодрствования, где все, что
есть вокруг, - это мгновенно возникающие и растворяющиеся в сознании
видения и мысли, а тот, вокруг которого они возникают, сам по себе начисто
отсутствует. Обычно пролетаешь это состояние мгновенно, но я отчего-то
застрял в нем на несколько долгих секунд; мои мысли касались главным
образом Аристотеля. Они были бессвязными и почти лишенными смысла - этот
идеологический прадед большевизма вызывал во мне мало симпатии, но личной
ненависти за вчерашнее я не ощущал; видимо, изобретенное им понятие
субстанции было недостаточно субстанциональным, чтобы причинить мне
серьезный вред. Интересно, что этому в моем полусне имелось
убедительнейшее из доказательств: когда бюст разлетелся от удара,
выяснилось, что он был пустотелым.
Вот если бы меня по голове ударили бюстом Платона, подумал я, то
результат был бы куда как серьезнее. Тут я вспомнил, что у меня есть
голова, последние фрагменты сна унеслись прочь, и все пошло по обычной
схеме человеческого пробуждения - стало ясно, что все эти мысли существуют
именно в голове, а она непереносимо ноет.
Я осторожно открыл глаза.
Первым, что я увидел, была Анна, сидящая недалеко от моей койки. Она
не заметила, что я проснулся, - оттого, наверно, что была увлечена
чтением: в ее ладонях был раскрытый томик Гамсуна. Некоторое время я
разглядывал ее сквозь ресницы. Ничего существенного к своему первому
впечатлению от нее я добавить не мог, да и не нужны были никакие
добавления. Может быть, ее красота показалась мне еще мучительнее в своем
равнодушном совершенстве. Я с грустью подумал, что если женщинам вроде нее
и случается полюбить мужчину, то им оказывается или коммивояжер с усиками,
или какой-нибудь краснолицый майор артиллерии - за этим стоит тот же
механизм, который заставляет школьных красавиц выбирать себе уродливых
подруг. Разумеется, дело тут не в желании подчеркнуть свою красоту
контрастом (объясненьице на уровне Ивана Бунина), а в милосердии.
Впрочем, некоторые изменения с ней произошли. Наверно, из-за
освещения мне показалось, что ее волосы стали короче и чуть светлее.
Вместо вчерашнего темного платья на ней была какая-то странная полувоенная
форма - черная юбка и широкий песочный френч, на рукаве которого дрожали
цветные рефлексы от графина, расщеплявшего солнечный луч; графин стоял на
столе, а стол находился в комнате, которую я никогда раньше не видел. Но
что самое поразительное, за окном этой комнаты было лето - сквозь стекло
виднелись серебристо-зеленые, как бы пыльные кроны тополей, парящие в
полуденном зное.
Комната, где я находился, напоминала номер в недорогой провинциальной
гостинице - столик, два полумягких кресла, умывальник на стене и лампа под
абажуром. На что она точно не походила ни в малейшей степени, так это на
купе несущегося сквозь зимнюю ночь поезда, где я заснул вчера вечером.
Я приподнялся на локте. Видимо, мое движение было для Анны полной
неожиданностью - она уронила книгу на пол и растерянно на меня уставилась.
- Где я? - спросил я, садясь в кровати.
- Ради Бога, лежите, - сказала она, нагибаясь ко мне. - Все хорошо.
Вы в безопасности.
Мягкое нажатие ее рук уложило меня на спину.
- Но я могу хотя бы узнать, где именно я лежу? И почему сейчас лето?
- Да, - сказала она, возвращаясь на стул, - лето. Вы совсем ничего не
помните?
- Я все отлично помню, - сказал я. - Я только не понимаю, как это я
ехал в поезде, а потом вдруг оказался в этой комнате.
- Вы довольно часто начинали говорить в бреду, - сказала она, - но ни
разу не приходили в сознание. Большую часть времени вы были в коме.
- В какой коме? Я помню, что мы пили шампанское, и еще Шаляпин пел...
Или ткачи... А потом этот странный господин... Товарищ... Словом, Чапаев.
Чапаев взял и отцепил вагоны.
Наверно, не меньше минуты Анна недоверчиво смотрела мне в глаза.
- Как это странно, - сказала она наконец.
- Что странно?
- Что вы помните именно это. А потом?
- Потом?
- Ну да, потом. Ну, например, - бой на станции Лозовая помните?
- Нет, - сказал я.
- А то, что раньше было?
- Раньше?
- Ну да, раньше. Вы ведь под Лозовой уже эскадроном командовали.
- Каким эскадроном?
- Вы, Петя, под Лозовой очень отличились. Не зайди вы тогда со своим
эскадроном с левого фланга, всех бы перебили.
- Какое сегодня число?
- Третье июня, - сказала она. - Я знаю, что такие случаи бывают, при
ранениях в голову, но... Было бы понятно, если бы вы вообще потеряли
память, а такая странная избирательность удивляет. Хотя вообще-то я не
медик. Может, это тоже в порядке вещей.
Я поднял руки к голове и вздрогнул - мне показалось, что мои ладони
легли на обросший короткой щетиной бильярдный шар. Я был пострижен наголо,
как при тифе. Была еще какая-то странность, какой-то безволосый выступ на
коже. Я провел по нему пальцами и понял, что это длинный шрам, наискось
пересекающий весь череп. Ощущение было такое, словно мне на кожу приклеили
гуммиарабиком кусок кожаного ремня.
- Шрапнель, - сказала Анна. - Хоть шрам и внушительный, это пустяки.
Вас только царапнуло пулей. Кость даже не задело. Но контузило, похоже,
прилично.
- Когда это случилось? - спросил я.
- Второго апреля.
- И что, с тех пор я не приходил в сознание?
- Несколько раз. Буквально на несколько мгновений, и все.
Я закрыл глаза и некоторое время пытался увидеть в своей памяти хоть
что-то из того, о чем говорила Анна. Но в той черноте, куда я глядел, не
было ничего, кроме вспыхивающих за веками полос и пятен.
- Ничего не помню, - сказал я и еще раз ощупал голову. - Совершенно.
Помню только сон, который мне снился: что где-то в Петербурге, в каком-то
мрачном зале, меня бьют по голове бюстом Аристотеля, и каждый раз он
рассыпается на части, но потом все происходит снова... Готика... Но теперь
я понимаю, в чем дело.
- У вас вообще интригующий бред, - сказала Анна. - Вчера вы полдня
вспоминали какую-то Марию, в которую попал снаряд. Правда, довольно
бессвязная история - я так и не поняла, кем вам приходится эта девушка.
Вы, видимо, встретили ее на дорогах войны?
- Никогда не знал никакой Марии. Если, конечно, не считать одного
недавнего кошмара...
- Успокойтесь, - сказала Анна, - я не собираюсь вас к ней ревновать.
- Очень жаль, - ответил я, сел и свесил ноги на пол. - Пожалуйста, не
принимайте за эпатаж то, что я беседую с вами в одном белье.
- Вам нельзя вставать.
- Но я прекрасно себя чувствую, - ответил я. - Я бы хотел принять душ
и одеться.
- Не может быть и речи.
- Анна, - сказал я, - раз я командую эскадроном, у меня должен быть
денщик.
- Разумеется, он у вас есть.
- Пока мы тут с вами говорим, он, вероятно, опять напился, как
свинья. Не могли бы вы прислать его сюда? И еще - где находится Чапаев?

Самое интересное, что мой денщик (это был молчаливый желтоволосый



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 [ 24 ] 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.