этого набрали еще целые подвалы золотишка и всякого прочего добра. Пора
б им и поделиться.
только псов их останется положить. А стража у них - ухохочешься.
наставник Ниакрис. - Слыхал я, что искусны они в колдовстве. А нас всего
шестеро!
веришь? Тогда зачем учил?
Когда до дела дойдет, ты мои слова еще попомнишь!
стемнеет...
много будет. Я их отсюда чую.
надоумил их кто... - он выразительно покосился на девочку, но та встретила
его взгляд совершенно безразлично.
в монасях смыслю - должон тут такой быть.
Монахи, обитатели монастыря, видно, прорыли его давным-давно, к недальней
реке, - но потом сумели поднять глубинные воды и наполнить обычные колодцы.
Ход стал ненужен, но его продолжали поддерживать в порядке, уже не для
снабжения водой, а как путь спасения на самый крайний случай.
много, так что бывалый чародей счел бы за лучшее потихоньку убраться отсюда
куда подальше, пока голова еще крепко сидит на плечах, - но кто мог объяснить
Ниакрис все эти премудрости?..
она точно знает, где под водой начинается галерея? Чтобы они ворвались внутрь,
перебили бы бедных монахов, которые, конечно же, против таких, как поури, -
меньше чем ничто... Значит, она сама откроет дорогу смерти, и чьи-то отцы,
братья или сыновья будут валиться на скользкие от крови камни...
Веки Ниакрис медленно приоткрылись. Нет, этого не
будет!.. Сейчас она уже жалела, что у нее с языка сорвалось
это предупреждение - о собаках. Зачем, ну зачем она это
ляпнула?.. Теперь придется все делать самой. А это так
страшно...
вот запросто... Тут надоть с подходом... - говоря, он вытащил их кармана
моток грязной, засаленной бечевы, продетой в белый камешек с проточенным
водой отверстием в середине. - Вот, захватил с собой. Как знал, что придется
подводные ходы искать!
руках судьбы этой шестерки, - и вдруг...
спускались к извилистому речному ложу. Заросшие старицы, небольшие пруды -
поток часто и прихотливо менял свой путь. Слева угрюмо темнели монастырские
стены, справа тянулись жемчужные завесы вечерней мглы; было тихо, только в
реке нет-нет да и плеснет крупная рыбина.
не боялись - впрочем, они никогда и ничего не боялись; они словно и не
чувствовали грозной и жестокой силы, затаившейся среди острых шпилей, что
недаром так смахивали на длинные боевые копья.
веревку. Раскрутил камень над головой и, совершенно не заботясь о том, чтобы
их никто не услыхал, забросил в реку, держа оба конца бечевы в руках.
мгновений, поури со вздохом принялся сматывать веревку. Крутнул снова, камень
плеснул, уходя под воду - шагах в десяти ниже по течению...
кулачки - она и рада была б помешать этому волшебству, но, сколько ни
твердила про себя: "Чтоб у тебя ничего не вышло бы!" - поури все-таки
добился своего.
Обычно раза с третьего самое большее получалось...
взялись и потопали!
Верно, здесь со дна били ледяные ключи. Головы поури одна за другой скрывались
под водой; девочка заставила себя не смотреть на черную поверхность, набрала
побольше воздуха и, зажмурившись, нырнула, не выпуская из рук туго
натянувшуюся бечеву.
грудь сдавило, казалось, все внутри начинает гореть; она судорожно забилась -
и в тот же миг голова ее очутилась на поверхности.
доходила почти до подбородка. Воздух в галерее оказался затхлым и вонючим,
девочка старалась дышать ртом - иначе начинала кружиться голова.
темноте. Ниакрис не видела ничего - но только до того момента, пока сама
очень сильно не захотела все-все увидеть.
сама, - но непроглядная тьма обернулась серым полумраком, стали видны
торчащие над водой головы шестерых карликов.
семеро уже шагали по мокрому, покрытому мхом и бледной плесенью камню.
до тех пор, пока коридор не закончился узкой винтовой лестницей, в свою
очередь упершейся в забранный частой решеткой люк.
только тихо.
Что-то негромко звякнуло, заскрипело, заскрежетало; поури негромко выругался.
монастырские подвалы.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Акунин Борис
Орлов Алекс
Грабб Джеф