даже невозможно скрыть мысли или солгать, даже если бы мы
хотели этого; с другой стороны для нас невозможно было не
понять или неверно понять друг друга. Как почувствовал бы
себя человек, привязанный к глухому "нормальному" человеку,
для которого ваша мысль была бы лишь смутным неопределенным
жестом? Ничего, кроме несчастья и разочарования, которое
рано или поздно привело бы к роковой ошибке или ряду незна-
чительных ошибок, усиливающих подозрение...
час она решила не обращать на это внимания. Она начала
отказываться от своего отличия, она отказывалась отвечать
нам, как будто она закрыла свой мозг от нас или продолжала
слушать, не посылая нам своих мыслей. Зная ее характер, мы
решили, что справедливее первое. Но будучи неуверенными, мы
даже не смели обсуждать друг с другом этот вопрос. Сущест-
вовал ли способ активных действий? Я считал, что нет. Роза-
линда была согласна со мной.
ной. Она была красива, лицо у нее было из тех, что не могут
не быть замеченными. Ее движения и манеры также были
привлекательны. Это почувствовали и несколько молодых лю-
дей, потянувшихся к ней. Она была вежлива с ними, но не
более. Она была умна, решительна, самоуверенна, и, возмож-
но, она отпугнула их, так как позднее они переключились на
других. Она не стала связываться ни с кем из них. Возмож-
но, поэтому она была больше, чем все мы шокирована словами
Энн.
кроме нашей восьмерки не подозревал, что между нами что-то
есть. Мы любили друг друга урывками, в редкие встречи, и
гадали о том, наступит ли когда-нибудь время, которое
позволит нам быть вместе, не скрываясь. И именно случай с
Энн сделал нас еще более несчастными. Брак с "нормальным",
даже с самым лучшим и добрым, человеком, был совершенно
немыслим для нас обоих.
дядя Аксель. Он знал, как и все остальные, о предстоящем
браке, но для него было новостью, что Энн одна из нас, и он
воспринял это мрачно. Обдумав мое сообщение, он сказал:
ние пять или шесть лет я все время ждал чего-то подобного и
все же надеялся, что оно никогда не придет. Ведь вы убеждали
ее, не правда ли?
вообще не отвечает. Она сказала, что все кончено. Она ни-
когда не хотела отличаться от обычных людей, а теперь она
хочет быть подобной им, как сможет. Это наша первая серьез-
ная ссора. Она закончила тем, что сказала, что ненавидит
всех нас, и что сама мысль о нас... Впрочем, все это сейчас
абсолютно неважно. Она стремиться к Аллану столь сильно,
что отмахивается от всего, мешающего ей. Я... Я никогда не
знал, что можно так сильно любить. Она так ослеплена, что
не думает о последствиях. Я не знаю, что нам делать.
человек? Или это уже слишком трудно? - Спросил дядя Аксель.
Она может отказаться отвечать. Она так и делает сейчас, ну,
как кто-нибудь может отказаться говорить... Но продолжать
так?.. Это все равно, что дать обет молчания на всю жизнь.
Я думаю, что она не сможет стать обычной и забыть все. Мы
все не верим в такую возможность. Майкл говорил ей, что все
равно это то же самое, как идти замуж за однорукого. И это
просто невозможно, это нельзя сдержать в себе.
Спросил он.
тил я. - Прежде, чем она прекратила отвечать, все ее мысли
были полны этим Алланом.
просто хочется замуж. Они чувствуют, что такое оправдание
поддерживает их самолюбие. В этом нет ничего плохого,
большинство из них всю жизнь сохраняют эту иллюзию, но жен-
щина, которая действительно любит, это совсем другое дело.
Она живет в мире, где все старые представления изменяются.
Она слепа, у нее только одна боль, все остальные вопросы ее
не интересуют. Она пожертвует всем, включая и саму себя,
ради своей любви. Для нее это вполне логично, для других
это выглядит безумством, а для общества это опасно. А когда
у нее возникает чувство вины, и она хочет искупить эту
вину, тогда это особенно опасно... - Он вновь замолчал и
потом добавил. - Это слишком опасно, Дэви. Угрызения
совести... Самоотречение... Самопожертвование... Стремление
к очищению - все давит на нее. Сознание тяжести, желание
получить помощь, стремление, чтобы кто-то разделил с ней
ношу... Раньше или позже... Я опасаюсь, Дэви... Рань... -
Он замолчал на полуслове.
путь, который угрожает жизни всех восьми. Возможно, не
осознавая этого, что не уменьшает серьезности ситуации.
Даже если она захочет сохранить верность вам, она рискует
всеми вами - достаточно лишь нескольких слов во сне. Имеет
ли она право создавать постоянную угрозу вашим жизням толь-
ко потому, что хочет жить с этим человеком?
право?
от ответа.
сложа руки, и ждать дня, когда она вас предаст, когда она
проговорится и погубит всех вас?
который спасся в лодке с несколькими моряками после кораб-
лекрушения. У них было немного пищи и очень мало воды. Один
из них пил морскую воду и сошел с ума. Он пытался перевер-
нуть лодку, тогда бы они все утонули. Он был угрозой для
всех. В конце концов, они выбросили его за борт, и в ре-
зультате всем троим стало достаточно пищи и воды до берега.
Если бы они этого не сделали, то погибли бы все.
сделать.
для тех, кто отличается от других, - сказал он. - Я помню
описание дурных земель, сделанное Мортеном. Он писал: "Зем-
ля, снизу синяя, в диких разрывинах, будто удары ножей, вы-
лезающих из потрескавшихся камневоротов - в центре неба;
мир зазубрин над страшным натиском свисающих глыб, где нет
линий без бешенства! В таком мире нельзя выжить, в нем нет
места слабому". Может, вы не хотите выжить?
Аллане, мы бы говорили иначе. Если бы нужно было выбросить
его за борт, мы бы сделали это. Но ты имеешь в виду Энн, и
мы не можем сделать этого - не потому, что она девушка, то
же самое было бы верно для любого из нас. Мы для этого
слишком близки к ней. Я гораздо ближе к ней и остальным
нашим, чем к собственным сестрам. Это трудно объяснить, - я
прервал себя, стараясь понять, как объяснить ему, чем мы
являемся друг для друга. Это невозможно было выразить
словами. И я только смог не очень убедительно сказать:
было бы гораздо хуже, все равно, что отрубить часть себя...
Мы не можем...
он. - Вспомни, что писал Банев в той книжке: "Новому чело-
вечеству, как и женщине, не прощается минута оплошности,
когда первый встречный авантюрист может совершить над ним
насилие".
же выхода нет. Меч внутри нас еще хуже.
Лукин Евгений
Панов Вадим
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Пехов Алексей