Чтение 24–й страницы книги ~Сердца трех~

не подошли к заброшенной плантации, на поля которой уже наступали джунг-
ли. Полуразрушенный, крытый соломой домишко, обвалившиеся бараки для ра-
бочих, рассыпавшийся хлев, самые столбы которого, казалось, пустили
ростки и теперь превратились в настоящие деревья, и, наконец, колодец,
из которого, по-видимому, еще недавно брали воду, так как бадья была
привязана к валу совсем новым куском риаты [13], - все говорило о том,
что здесь человек отступил, так и не сумев покорить дикую природу. А к
валу колодца на самом видном месте был прикреплен уже знакомый по виду
листок бумаги, на котором было написано "300".

- Пресвятая матерь божья! Ведь это же целое состояние! - воскликнул
Рафаэль.

- А, чтоб ему веки вечные жариться в аду на медленном огне! - добавил
Торрес.

- Он получше платит, чем ваш сеньор Риган, - ехидно заметил начальник
полиции, доведенный уже до полного отчаяния.

- Его мешок с серебром не такой и большой, - заметил Торрес. - Как
видно, мы должны подобрать все содержимое этой сокровищницы, прежде чем
поймаем ее владельца. Вот когда мы все подберем и мешок опустеет, тут мы
его и накроем.

- Пойдемте-ка дальше, друзья, - вкрадчивым тоном обратился к своему
отряду начальник полиции. - Потом мы сюда вернемся и на досуге соберем
все серебро.

Тут Аугустино снова сорвал со своих уст печать молчания.

- Никто не знает, каким путем будет возвращаться и вернется ли вооб-
ще, - пессимистически провозгласил он; и, вдохновленный перлом мудрости,
который он из себя выдавил, решил одарить мир еще одним изречением: -
Три сотни в руке лучше, чем три миллиона на дне колодца, который мы, мо-
жет, никогда больше и не увидим.

- Кто-то должен спуститься в колодец, - сказал Рафаэль, ухватился за
плетеную веревку и повис на ней. - Видите, риата крепкая. Мы спустим на
ней кого-нибудь. Так кто же тот храбрец, который полезет вниз?

- Я, - вызвался Висенте. - Я этот храбрец, я полезу.

- Да, и украдешь половину того, что там лежит, - высказал вслух Рафа-
эль мгновенно возникшее у него подозрение. - Если ты полезешь вниз, то
сначала сдай-ка нам все свои деньги. А когда ты вылезешь, мы обыщем тебя
и тогда узнаем, сколько ты нашел. Потом мы все поделим поровну и вернем
тебе то, что у тебя раньше было.

- В таком случае я не полезу вниз ради людей, которые мне не доверя-
ют, - упрямо заявил Висенте. - Здесь, у колодца, я такой же богатый, как
любой из вас. Тогда почему же именно я должен лезть вниз? Я не раз слы-
шал, что люди погибали на дне колодцев.

- Да лезь ты, ради бога! - рявкнул начальник полиции. - Живей! Живей!

- Я слишком толстый, эта веревка меня не выдержит, я не полезу в ко-
лодец! - заявил Висенте.

Все взгляды обратились к Аугустино, молчаливому жандарму, который за
один этот день наговорил больше, чем за целую неделю.

- Гиллермо - самый худой и самый тонкий, - сказал Аугустино.

- Вот Гиллермо туда и полезет! - хором заявили остальные.

Но Гиллермо боязливо заглянул в глубь колодца и попятился, мотая го-
ловой и крестясь.

- Не полезу я туда, даже если бы там было священное сокровище та-
инственного города племени майя, - пробормотал он.

Начальник полиции выхватил револьвер и вопросительно посмотрел на
своих жандармов, как бы испрашивая у них одобрения. Они ответили ему
взглядами и кивками головы.

- Во имя всего святого, лезь в колодец! - угрожающе сказал он ма-
ленькому жандарму. - И поторапливайся, не то я тебя так награжу, что ты
у меня больше никогда уже не спустишься и не поднимешься, а на веки веч-
ные останешься здесь и сгниешь возле этого проклятого колодца... Пра-
вильно я поступлю, ребята, если убью его, раз он отказывается лезть?

- Правильно! - поддержали жандармы.

Итак, Гиллермо дрожащими пальцами пересчитал найденные раньше монеты,
потом с перекошенным от страха лицом, не переставая креститься, подошел,
подталкиваемый товарищами, к бадье, сел на нее, обхватил ногами, и жан-
дармы начали поспешно спускать его вниз, в кромешную тьму колодца.

- Стойте - раздался из глубины колодца его крик. - Стойте! Стойте!
Вода! Я уже в воде!

Жандармы навалились на вал и придержали его.

- Я требую десять песо сверх того, что мне причитается, - снова до-
несся голос Гиллермо.

- Обожди, мы тебе устроим крещение! - крикнул ему кто-то.

И все загалдели:

- Уж ты у нас сегодня вдосталь водички нахлебаешься!

- Мы вот сейчас отпустим веревку!

- Перережем ее - и все тут!

- Одним будет меньше при дележе!

- Вода уж больно противная, - снова донесся из темной глубины колодца
голос Гиллермо, точно голос призрака. - Тут какие-то сонные ящерицы и
дохлая птица, от которой здорово воняет. Может, здесь даже и змеи есть.
Право же, десять лишних песо не слишком большая цена за такую работу.

- Вот мы утопим тебя сейчас! - крикнул Рафаэль.

- Я пристрелю тебя! - рявкнул начальник полиции.

- Пристрелите или утопите, - долетел до них голос Гиллермо, - толку
вам от этого никакого не будет: деньги-то все равно останутся в колодце!

Наступило молчание: те, кто находился наверху, взглядами спрашивали
друг друга, что же теперь делать.

- А гринго скачут все дальше и дальше, - взорвался Торрес. - Хоро-
шенькая дисциплина у вас, сеньор Мариано Веркара-и-Ихос! Нечего сказать,
умеете держать в руках своих жандармов!

- Это вам не Сан-Антонио, - огрызнулся начальник полиции. - Здесь
дебри Хучитана. Мои псы верно служат мне, пока они в Сан-Антонио, а в
этих дебрях с ними надо быть поосторожнее, не то взбесятся - и тогда что
будет с нами?

- А все это проклятое золото, - сдаваясь, грустно произнес Торрес. -
Тут, право, можно стать социалистом: подумать только, какой-то гринго
связывает руки правосудия золотыми путами.

- Серебряными, - поправил его начальник полиции.

- Пошли вы к черту! - сказал Торрес. - Вы совершенно правильно изво-
лили заметить, что это не Сан-Антонио, а дебри Хучитана, и здесь я смело
могу послать вас к черту. Ну кто виноват, что у вас вспыльчивый харак-
тер? Зачем нам из-за этого ссориться, когда все наше благополучие зави-
сит от того, чтобы держаться вместе?

- Эй вы, слышите? - долетел до них голос Гиллермо. - Вода-то здесь
всего два фута глубиной. Так что вам не удастся утопить меня. Я только
что добрался до дна и уже держу в руке четыре кругленьких серебряных пе-
со. Они покрывают все дно, точно ковер. Так как же, отпустите веревку?
Или я получу десять лишних песо за эту грязную работу? Вода здесь смер-
дит, как разрытая могила.

- Да! Да! - закричали жандармы, перегибаясь через край колодца.

- Что да? Отпустите веревку? Или дадите еще десять монет?

- Дадим! - хором ответили ему.

- Ох, ради всего святого, да поторапливайся ты! Поторапливайся! - за-
вопил начальник полиции.

Из глубины колодца послышались всплеск и проклятья, и по тому, как
ослабла риата, жандармы поняли, что Гиллермо вылез из бадьи и собирает
монеты.

- Клади их в бадью, милый Гиллермо, - крикнул ему Рафаэль.

- Я кладу их к себе в карманы, - был ответ. - Если я положу их в
бадью, вы еще вытянете ее, а про меня и забудете.

- Но риата может лопнуть от такой тяжести, - предупредил его Рафаэль.

- Риата-то, может, и не выдержит, зато воля моя выдержит, потому что
тут уж я не сдамся, - заявил Гиллермо.

- А если риата лопнет?.. - снова начал было Рафаэль.

- Ну что же, есть выход, - сказал Гиллермо. - Спускайся ты вниз. Тог-
да первым поднимут меня. Потом в бадье поднимут деньги, а уж: в третью и
последнюю очередь - тебя. Вот это будет справедливо!

Рафаэль оторопел, у него даже челюсть отвисла, и он не мог произнести
ни звука.

- Ну, так как же, Рафаэль, ты спустишься?

- Нет, - ответил он. - Клади все серебро в карманы и вылезай вместе с
ним.

- А, чтоб черт побрал это отродье и меня заодно! - теряя терпение,
воскликнул начальник полиции.

- Я уже давно это говорю, - сказал Торрес.

- Эй, подымайте! - закричал Гиллермо. - Я забрал все, что тут было,
кроме вони. И я задыхаюсь. Поднимайте, и побыстрее, не то я тут пропаду,
а вместе со мной и все триста песо. Да что я: тут гораздо больше трех-
сот. Должно быть, этот гринго вывалил весь свой мешок сюда.

А в это время беглецы - они ушли уже довольно далеко вперед, - чтобы
дать роздых некормленым, тяжело дышавшим лошадям, остановились там, где
тропинка начинала подниматься в гору; тут-то их и нагнал Френсис.

- Теперь уж никогда не стану путешествовать без звонкой монеты, - за-
явил он и принялся описывать, что он видел, спрятавшись на заброшенной
плантации. - Знаешь, Генри, когда я умру и отправлюсь на небо, я и туда
прихвачу с собой мешок монет, да поувесистей. Даже и там он пригодится:
ведь одному богу известно, какие могут ждать там неприятности. Слушайте!
Жандармы устроили такую драку у колодца, точно кошки с собаками. Друг
другу не доверяли, своего же парня не пускали в колодец, пока он не ос-
тавил им все, что подобрал раньше. Жандармы совсем вышли из повиновения.
Шефу пришлось пригрозить пистолетом, чтобы заставить самого маленького и