спутнику, пригласив его на праздник. Сколько надежд возлагал Генри Голтспер
на этот день! Его познакомят с Марион, и, конечно, она объяснит ему все -
ведь достаточно одного слова, чтобы эти мучительные сомнения, одолевавшие
его, рассеялись, как дым.
кончилось. Какое злосчастье! Все так и осталось, как было, и поведение
Марион по-прежнему необъяснимо. И как она была холодна с ним во время этой
короткой встречи! Голтспер с горечью вспоминал о своем разговоре с нею.
видимо, заблуждался относительно Марион. Возможно, будь это более заурядная
женщина, он был бы прав в своих рассуждениях. Скитаясь по разным странам,
Голтспер в своей жизни одержал немало побед, но никогда еще он не чувствовал
себя в таком плену, в каком держала его эта синеглазая золотоволосая
девушка, похитившая у него не только сердце, но и, по-видимому, разум. Он
смотрел на ее перчатку вопрошающим взором, как если бы он ждал, что она
ответит ему: упала ли она случайно под этим деревом или ее уронили нарочно
для него, чтобы он ее поднял и хранил?
услуга, которую ты мне оказал сегодня, я был бы готов расстаться даже с
тобой, лишь бы узнать правду: могу ли я считать эту тропинку самым священным
местом на всей земле? Но едем, мой друг! Тебе уже давно пора быть в стойле.
Ты, верно, устал после поединка, да еще проскакав потом двадцать миль. Да,
правда, я и сам устал. Едем-ка домой отдыхать!
его движение, всадник медленно поехал прочь с этого места, полного для него
сладостных воспоминаний, которым он и хотел и не смел верить.
Глава 22
ИСПОВЕДЬ РАЗБОЙНИКА
воротам усадьбы "Каменная Балка". Тяжелые входные двери старого дома были
распахнуты настежь, и в тусклом свете свечи, мерцающей в холле, смутно
выступали очертания высокого портала под каменным куполом арки норманнской
архитектуры.
стройную, прямую фигуру молодого человека среднего роста в чем-то вроде
туники из мягкой оленьей кожи. Его бронзово-коричневое лицо казалось еще
темнее от низко спускавшихся на лоб черных, как смоль, волос. На голове у
него была повязка наподобие тюрбана, на ногах - длинные гетры и мягкая обувь
из того же материала, что и туника. Пестрый вышитый пояс перехватывал талию,
а слева за поясом торчал короткий нож.
приближающегося всадника. Пока всадник не подъехал к крыльцу, он стоял все
так же неподвижно, не шелохнувшись, и лунный свет озарял его бронзовое лицо;
его легко можно было принять за медную статую: порог служил ему пьедесталом,
а арка над его головой создавала впечатление ниши. Только когда конь наконец
остановился, статуя вдруг выступила из своей ниши; мягкими, кошачьими шагами
индеец скользнул вперед и, приняв поводья из рук хозяина, замер, дожидаясь,
когда он сойдет с лошади.
Эта развалившаяся конюшня слишком сыра для него после такой пробежки.
Разотри его хорошенько да покорми как следует, прежде чем отвести в конюшню.
выслушал молча.
готов выполнить все, что ему говорят.
ступеньке.
средним правой.
гость? Я никого не ждал сегодня ночью. Тебе не знаком этот человек, Ориоли?
палец, и медленно притянул руку обратно к телу.
гостиную. Да поторопись - может быть, он не намерен остаться на ночь.
словно растаяли в воздухе.
проходя в комнаты. - Мне как раз нужно послать с поручением в город, а я не
могу обойтись без Дэнси и Уэлфорда. Наверно, там уже известно о прибытии
сюда Скэрти; но то, что сэр Мармадьюк примкнул к нашим рядам, - это для них
будет новость, и хорошая новость! Она обрадует и Пима и Гемпдена... Не стану
дожидаться, пока Ориоли приведет его ко мне, - решил он. - Наверно, он
оставил его сидеть в столовой. Пойду-ка я к нему сам.
гостя.
Ориоли мог отвести незнакомого посетителя. Там тоже было пусто, так же как и
в других комнатах. Так он дошел до библиотеки, которая служила ему кабинетом
и куда он велел Ориоли привести гостя.
зная, что и подумать, как вдруг до него донеслись какие-то странные звуки, и
он, выйдя в коридор, увидел слабую полоску света, пробивающуюся из кухни.
Открыв дверь, он сразу увидел гостя, почтившего его своим визитом и
оставшегося дожидаться в столь поздний час. Это был Грегори Гарт.
Огонь в очаге погас, и полуобгоревшие вязанки сырого хвороста чуть тлели на
решетке в куче золы и потрескивающих углей.
вспыхивающих язычков пламени Голтспер без труда узнал своего гостя.
добрался до собственной кровати. Вся кухня содрогалась от могучего храпа, и,
по всем признакам, разбудить его было не так-то легко.
промолвил Голтспер, наклоняясь над спящим и с улыбкой глядя на своего
бывшего слугу.
что ли, да спросить?.. Или оставить его отсыпаться до завтра?
вырвался из груди спящего.
- Видно, он сдержал обещание и распустил свою разбойничью шайку. Надо
полагать, что так. Возможно, в нем еще сохранилось что-то порядочное...
Хотя, как знать... может, все, что и было когда-то, теперь уже давно
вышиблено. Судя по тому, как он мирно спит, его не особенно мучают угрызения
совести. Но какие бы дела ни водились за ним, я надеюсь, что руки его чисты
от...
голову.
знает, чем бы все это кончилось, если бы я вовремя не узнал его... Так как
же - дать ему отоспаться?.. Ложе у него не из мягких, но мне и самому не раз
приходилось спать не мягче, и, я думаю, Грегори Гарт не избалован хорошим
жильем. Не беда, если он поспит и здесь. Оставим его до утра.
комнату, как вдруг его внимание привлек какой-то белый предмет, зажатый в
руке спящего.
пламени увидел, что это запечатанное письмо.
видно было, что это большой пакет с красной печатью, и, нагнувшись, Голтспер
разобрал на ней королевский герб.
адресовано? И как могло совершиться подобное превращение: разбойник с
большой дороги внезапно оказывается королевским курьером!
пакете, но ее закрывала мозолистая ладонь Грегори.
Голтспер и решил сделать, не откладывая.
Стой, ни с места! Отдавай кошелек, Грегори Гарт!
чуть не налетев на очаг, Грегори Гарт выпрямился во весь рост и машинально
повторил:
Шилова Юлия
Черепнин Владимир
Панов Вадим
Орлов Алекс
Перумов Ник
Шилова Юлия