разговорами меня не убаюкать. Мне надоело притворяться. Взгляни хоть раз
трезво на жизнь.
сказала Мэри.
вырезанную из журнала жареную ветчину. Меня уже воротит от таких
шуточек. Это не смешно. Это страшно.
Малюсенький. Никаких нарядов. Ведь сегодня годовщина основания Лиги
женщин в шароварах с юбочками. Ты даже этого не помнишь.
говорить. Но у меня нет сил подняться. Иди, пожалуйста, закрой дверь и
оставь меня в покое. Если не уйдешь, я тебя просто вышвырну.
спокойно вышла и закрыла дверь, а Том лег на живот, положил руки на
подушку и зарылся в них лицом. Он слышал, как Мэри шуршала чем-то в
другой комнате.
стеклянными шарами, мишурой и повесила плакат: "Добро пожаловать. Том,
наш герой". Послушала у двери в спальню - за дверью ни звука. Немножко
расстроившись, она выдвинула в середину табуретку для ног и постелила на
нее салфетку. Поставила в центре стакан со своим букетиком и вокруг
четыре маленькие чашки с блюдцами. Затем пошла на кухню, насыпала в
чайник чай, поставила на огонь кастрюлю с водой. И вышла во двор.
и вы выпить чашечку?
подставила живот теплому солнышку.
собираемся пойти в отель на столетнюю годовщину основания Лиги женщин в
шароварах с юбочками.
кустами ежевики. Киска Казини, припав к земле, громко мурлыкала и била
хвостом.
играла с мышью. Она легонько ударила ее мягкой лапой, и мышка в ужасе
бросилась прочь, волоча парализованные задние лапки. Она уже почти
достигла спасительных кустов, но кошка точно прицелилась, метнулась
вперед, на лапе у нее выросли белые когти. Изящным движением она вонзила
их в спину мышки, потянула бьющееся тельце к себе и от удовольствия
заколотила по земле вытянутым, как струна, хвостом.
крик жены. Он вскочил с кровати и крикнул: "Что такое? Где ты?" В ответ
Мэри заплакала. Том выбежал во двор и увидел, что произошло.
забор и злобно уставилась на Тома.
поставила его на стол.
табуреткой.
кошка. Это не ее вина. Так кошки устроены. Но, Том! Мне теперь нелегко
будет звать ее в гости. Несколько времени я не смогу ее любить, как бы
ни старалась.
глаза не щурятся злобно.
сказала она.- Просто не знаю, как и управлюсь.
И все говорили: "Господи! Весело будет жить ее младенцу".
-==ГЛАВА XXV==-
наступила пора перемен. Можно не верить в приметы и предзнаменования.
Никто в них и не верит. Но шутить с ними все-таки не годится, да никто и
не думал шутить. Обитатели Консервного Ряда, как все Другие люди, не
верили приметам, но вряд ли кто из них прошел бы под лестницей и раскрыл
дома зонтик. Док был настоящий ученый, чуждый суеверию, но когда он,
придя поздно вечером домой, обнаружил на пороге гирлянду белых цветов,
он слегка поежился. Большинство в Консервном Ряду просто не верило
подобным вещам, хотя и жило с ними бок о бок.
власти черных сил. Он вспоминал неудавшуюся вечеринку во всех
подробностях и видел мысленным взором злой рок, тучей клубившийся над
Западной биологической, и в каждой щелке затаившуюся беду. Он знал: если
попадешь в такой переплет, заройся под одеяло и жди, пока наваждение
исчезнет. Сопротивляться ему нельзя. Хотя, конечно. Мак суеверным не
был.
побеги по всем окрестностям. Доку стало неслыханно везти с
приятельницами. Причем сам он палец о палец для этого не ударил. Щенок в
Королевской ночлежке рос, как на дрожжах, а имея в прошлом тысячу
поколений ученых собак, принялся учить сам себя. Милочке стало противно
делать лужицы на полу, и она скоро привыкла выходить во двор. Она росла
умной и красивой собакой. Чумка не оставила у нее никаких следов.
до ларька Германа, торгующего котлетами с булкой, и дальше до отеля
"Сан-Карлос". Его ощутили Джимми Бручия и Джонни-буфетчик. Щеголь Енея
тоже ощутил его и включился в озорную войну с тремя загородными
полицейскими. Проникло оно и сквозь стены окружной тюрьмы в Салинасе,
где жил припеваючи Гай, проигрывая шерифу в шашки все партии: его вдруг
укусила какая-то муха, он загордился и перестал проигрывать. Вследствие
чего потерял привилегии, но зато опять обрел самоуважение.
тембр, которые обрадовали бы и святого Франциска. Школьницы, зубрившие
катехизис, стали вдруг отрывать головы от страниц и без всякой причины
хихикать. Если бы кто изобрел электрическую ищейку и с ее помощью
обнаружил источник всеобщей радости, то этим источником наверняка
оказалась бы Королевская ночлежка. Источник этот бил, как говорится,
ключом. Мак с ребятами излучали сияние. Джонс как-то сидел на стуле,
вдруг ни с того, ни с сего соскочил; отстучал чечетку и снова сел. Элен
все время чему-то улыбался. Радость выплескивалась через край, и Мак с
трудом сдерживал ее, направляя в нужное русло. Эдди, работавший в "Ла
Иде", чуть не каждый день пополнял вожделенный погребок. Он перестал
сливать в свой кувшин оставшееся в стаканах пиво От этого у коктейля
отбивается крепость, объяснил он.
женой по вечерам сидели под ним. Миссис Мэллой вышивала тамбуром
покрывало на постель.
Нога у Филлис Мэй почти срослась, и она могла вот-вот приступить к
работе. Ева Фланеган вернулась из Ист-Сент-Луиса и была счастлива, что
вернулась. Там было очень жарко и совсем не так весело, как ей
помнилось. Но тогда она ведь была моложе, навер ное, потому и было
весело.
лазоревым цветом. В глубине души люди, конечно, знали правду, но дали ей
созреть. И она созрела, как куколка в коконе.
Надо сидеть сложа руки и ждать, пока все получится само собой.
его и бросил в открытую дверь. Милочка побежала искать его в траве.
устроить ему праздник.
ведь можно дарить подарки. Как раз то, что надо. Узнать бы, когда у него
день рождения.
спрашиваешь у парня, когда у него день рождения, а сам только что
устроил ему праздничек вроде нашего, да ведь он сразу смекнет, что у
тебя на уме. Наверное, мне надо пойти к нему вроде как на разведку, но о
главном помалкивать.
вдруг мы опять что-нибудь такое затеяли.
скажу Доку, что это твоя идея. Но идти лучше мне одному.
Дальский Алекс
Орлов Алекс
Куликов Роман
Лондон Джек
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк