Чтение 24–й страницы книги ~Нада~

-- А многих он убивает? -- спросил Умслопогас.

-- Да, за последние годы многих, -- сказала девушка, -- никто не может
противостоять ему, никакие силы, потому что вооруженный "Виновником Стонов",
он непобеждаем и сражаться с ним -- это идти на верную смерть. Пятьдесят
один человек пробовали, и вот перед шалашом Джиказы валяются их белые
черепа. Помни одно -- секира добывается в сражении, краденая или найденная
случайно, она теряет силу, даже приносит позор, смерть завладевшему ею!

-- Как же сойтись с Джиказой?

-- А вот как. Раз в год, в первый день новолуния, летом Джиказа
созывает совет военачальников. Тут он вызывает желающих, одного или многих,
сразиться с ним из-за секиры, стать вождем вместо него. Если один человек
выступит, они идут в загон, и там дело кончается. Тогда, отрубив врагу
голову, Джиказа возвращается на совет. Всем дозволяется участвовать на
совете, и Джиказа обязан драться со всеми, кто бы ни принял его вызов!

-- Не пойти ли мне туда? -- сказал Умслопогас.

-- После этого совета, в следующее новолуние, меня выдадут за Мезило!
-- сказала девушка. -- Тот, кто покорит Джиказу, станет вождем и может
выдать меня за кого хочет!

Тут Умслопогас понял ее намек, понял, что понравился ей, и мысль эта
тронула его, до сих пор чуждавшегося женщин.

-- Если случайно я там буду, если стану править племенем секиры,
благодаря железной владычице секире "Виновник Стонов", то знай, девица
Зинита, что и ты заживешь в ее тени!

-- Я согласна, Волк-человек, хотя многие бы побоялись жить в этой тени.
Но раньше добудь секиру, многие пытались, а никому не удалось!

-- Кому-нибудь должно удасться! -- сказал он. -- До свидания!

С этими словами Умслопогас бросился в реку и быстрыми размахами поплыл
по течению.

Девушка Зинита следила за ним, пока он не скрылся из виду, и любовь
охватила ее сердце, любовь свирепая, ревнивая, сильная. Он же, направляясь к
горе Привидений, думал больше о "Виновнике Стонов", чем о девице Зините, так
как в глубине души Умслопогас предпочитал войну женщинам, хотя именно
женщины внесли горе в его жизнь.

Пятнадцать дней до новолуния Умслопогас много думал и мало говорил.
Однако, он рассказал Галаци часть правды и объявил о своем намерении
сразиться с Джиказой Непобежденным изза секиры "Виновник Стонов".

Галаци советовал оставить это, говорил, что воевать с волками вернее,
чем разыскивать какое-то неведомое оружие. Он сообщил также, что добычей
секиры дело не кончится, придется отвоевать девушку, а от женщин он не ждал
добра. Разве не женщина отравила его отца в краале Галакази? На все эти
доводы Умслопогас ничего не отвечал, так как сердце его жаждало и секиры, и
девушки, но первой больше, чем второй.

Между тем время шло, и настал день новолуния. На заре этого дня
Умслопогас надел охотничью сумку, обвязав под ней, вокруг бедер, шкуру
волчихи. В руки он взял толстый боевой щит, сделанный из кожи буйвола, и еще
ту самую лунообразную секиру, которой он убил вождя Чеку.

-- И с таким оружием выступаешь ты против Джиказы? -- сказал Галаци,
косо поглядывая на него.

-- Ничего, она послужит мне! -- ответил Умслопогас.

Когда он поел, они медленно спустились с горы, и так как Умслопогас
сберегал силы, то перешли речку вброд. На том берегу Галаци спрятался в
камышах, чтобы не быть узнанным. Тут Умслопогас простился с ним, не зная,
удастся ли им свидеться. Добравшись до ворот крааля, он заметил, что много
людей проходят в них и смешиваются с толпой. Скоро все пришли к открытому
пространству перед шалашом Джиказы, где собрались его советники. Посреди
них, перед кучей черепов, сидел, сверкая глазами, сам Джиказа, страшный,
надменный, волосатый человек. К руке его прикреплена была кожаным ремнем
великая секира "Виновник Стонов", и каждый, подходя, приветствовал ее,
называя Инкозикас, т.е. владычицей. Самому Джиказе никто не кланялся.

Умслопогас сел в толпе перед советниками, никто не обратил на него
внимания, кроме Зиниты, уныло двигавшейся взад и вперед, угощая пивом
царских наперсников. Близко к Джиказе, по его правую сторону, сидел жирный,
маленький человек с блестящими глазками, жадно следившими за Зинитой.

"Вероятно, это -- Мезило!" -- подумал Умслопогас. Немного погодя,
Джиказа заговорил, ворочая глазами:

-- Послушайте, советники мои, что я решил! Я решил выдать падчерицу мою
Зиниту за Мезило, только мы еще не сошлись с ним на свадебном подарке. Я
требую от Мезило сотню голов скота, потому что девушка прекрасна, стройна и
безупречна. Да к тому же, она мне дочь, хоть и не моей крови. Но Мезило
предлагает только пятьдесят голов, так что предоставляю вам помирить нас!

-- Пусть так, повелитель секиры! -- ответил один из советников. -- Но
прежде, о, Непобежденный, ты обязан в этот день года, согласно древнему
обычаю, вызвать всенародно желающих сразиться с тобой за "Виновника Стонов"
и за права власти над племенем Секиры!

-- Какая тоска! -- ворчал Джиказа. -- Когда же этому конец? В юности
моей я уложил пятьдесят трех человек и с тех пор все выкрикиваю свой вызов,
точно петух на навозной куче, и никто его не принимает! Так слушайте же:
есть ли между вами желающий вступить в поединок со мной, Джиказой, за
великую секиру "Виновник Стонов"? Она будет принадлежать отвоевавшему ее, а
с ней и владычество над племенем Секиры!

Все это он пробормотал скоро, точно молился духу, в которого не верил,
и опять заговорил о скоте Мезило и о девице Зините. Но вдруг поднялся
Умслопогас и, поглядывая на него из-за своего боевого щита, закричал:

-- Есть, Джиказа, желающий сразиться с тобой за "Виновника Стонов" и за
связанное с этим оружием право власти!

Тут вся толпа расхохоталась, а Джиказа сверкнул глазами.

-- Опусти твой большой щит, выходи! -- сказал он. -- Выходи, назови
свое имя, свое происхождение, ты, дерзающий сразиться с Непобежденным за
древнюю секиру!

Тогда Умслопогас выступил вперед и показался всем таким свирепым,
несмотря на молодость, что никто не рассмеялся.

-- Что тебе, Джиказа, в моем имени, в родстве? -- сказал он. Брось это,
поторопись лучше сразиться со мной, как исстари заведено, так как я жажду
владеть "Виновником Стонов", занять твое место и решить вопрос о скоте
Мезило Борова. Когда я тебя убью, то выберу себе такое прозвище, какого
никто еще не носил!

Опять народ смеялся, но Джиказа вскочил, захлебываясь от ярости.

-- Как? Что такое? -- сказал он. -- Ты осмеливаешься так говорить со
мной, ты, неповитый младенец, со мной, Непобежденным, владетелем секиры! Не
думал я дожить до подобного разговора с длинноногим щенком. Пошел в загон! Я
отсеку голову этому хвастуну! Он хочет меня заместить, отобрать право,
которым, благодаря секире, пользовался я и четыре поколения моих предков.
Вот сейчас я размозжу ему голову, и тогда мы обратимся к делу Мезило!

-- Прекрати болтовню! -- перебил его Умслопогас. -- Если же не умеешь
молчать, то лучше попрощайся с солнцем!

Тут Джиказа задохнулся от бешенства, пена выступила у него изо рта, так
что он больше не мог говорить. Это забавляло всю толпу, кроме Мезило, косо
поглядывавшего на высокого, свирепого незнакомца, и Зиниты, глядевшей на
Мезило тоже без особой любви.

Все двинулись к загону, и Галаци, издалека заметив это, не мог больше
удержаться и, подойдя, смешался с толпой.

¶УМСЛОПОГАС СТАНОВИТСЯ ВОЖДЕМ ПЛЕМЕНИ СЕКИРЫ§

Когда Умслопогас и Джиказа Непобежденный пришли в загон, они
остановились посреди его, на расстоянии десяти шагов друг от друга.

Умслопогас, вооруженный большим щитом и легкой, лунообразной секирой, а
Джиказа -- "Виновником Стонов" и небольшим шитом.

Гладя на такое вооружение, народ думал, что владелец секиры быстро
расправится с незнакомцем.

По данному знаку Джиказа с яростным ревом налетел на Умслопогаса. Но
тот не шелохнулся до той минуты, когда враг приготовился ударить. Тогда он
внезапно отскочил в сторону, и сильно хватил по спине давшего промах
Джиказу. Он ударил его гладью лезвия, так как убивать секирой не
намеревался. В сотенной толпе раздался взрыв смеха. Джиказа чуть не лопнул
от досады, от позора. Он обежал кругом, как дикий бык, еще раз налетел на
Умслопогаса, поднявшего щит, чтобы встретить его. Тогда вдруг Умслопогас в
то мгновение, когда великая секира занеслась высоко вверх, испустил как бы
крик ужаса и побежал.

Опять раздался смех, а Умслопогас бежал все быстрее. За ним в слепой
ярости гнался Джиказа. Туда, сюда по загону носился Умслопогас на расстоянии
копья от Джиказы, держась спиной к солнцу, чтобы следить за тенью своего
врага. Еще раз он обежал круг, а толпа рукоплескала этой погоне, подобной
тому, как на охоте загонщики травят лань. Умслопогас так ловко бежал, что
хотя шатался от слабости, и многие думали, что ему не хватит дыхания, однако
несся все быстрее, увлекая за собой Джиказу. Когда наконец Умслопогас понял
по дыханию врага и по дрожанию тени, что силы его истощились, он
притворился, что сам падает, что сбивается с дороги вправо. Спотыкаясь, он
уронил большой щит под ноги Джиказы. Тогда тот со слепу налетел на него,
запутался в нем ногами и растянулся во весь рост на земле. Умслопогас видя
это, опустился на него, как орел на горлинку. В одно мгновение он выхватил
секиру "Виновник Стонов", сильным ударом отделил ее от ремня, прикреплявшего
ее к руке Джиказы, и отскочил, занося большую секиру, отбросив все остальное
оружие. Тут все присутствующие оценили его хитрость, и ненавидевшие Джиказу
громко возликовали. Остальные молчали.

Медленно поднялся Джиказа с земли, удивляясь, что еще жив, схватил
маленькую секиру Умслопогаса и, глядя на нее, зарыдал. Умслопогас же, подняв
великого "Виновника Стонов", железную владычицу, рассматривал ее кривые,
стальные зубцы, красоту рукоятки, обмотанной медной проволокой и кончающейся