как скала, ожидая нападения, в котором не сомневался.
как вкопанная.
Мужчина, который остановился в дверном проеме, был одет в серую форму,
держал в руках швабру и толкал перед собой что-то среднее между корзиной
для мусора и машиной для отжимания белья. Ему шел седьмой десяток.
Круглое, как луна, лицо портили глубокие морщины и коричневые старческие
пятна, а седые волосы были подстрижены так коротко, что голова казалась
припорошенной тонким слоем песка. На левом виске виднелась отчетливая
вмятина. Прикрепленный к форме сторожа ярлычок с именем гласил "Сержант".
Зеленый свет горит - нам идти велит! - Он пошел прочь, припадая на правую
ногу, которая складывалась в коленном суставе, как гармошка.
у Рика и Коди.
где угодно. Но чтоб вы вечером на территорию Щепов не совались. - Прежде,
чем второй парнишка сумел ответить, Коди повернулся к нему спиной и гордо
направился к двери. Отщепенцы последовали за ним. Танк постоял на стреме,
потом тоже ушел.
Всему свое время.
прополоскать! - Он неодобрительно взглянул на Пекина, потом окунул швабру
в ведро и принялся за работу.
быть, в следующий раз мы все заглянем к вам домой попить молочка с
печеньем?
бы внешнее спокойствие.
растратить жизнь на...
выразило праведный гнев пополам с растерянностью.
нравился. Мистер Хэммонд тоже вызвал у парнишки некоторое восхищение тем,
что только что попытался сделать, но демонстрировать учителю слабину Рик,
вне всяких сомнений, не собирался. Это было просто не принято. -
Сваливаем, - велел он Гремучкам, и они покинули класс, болтая по-испански,
смеясь и колотя по шкафчикам от избытка нервной энергии. В коридоре Рик
треснул Пекина по затылку чуть грубее, чем положено для простой шутки, но,
несмотря на это, Пекин ухмыльнулся, показав серебряный передний зуб.
бегущая к далекому берегу волна. Он не принадлежал к их миру и чувствовал
себя невероятно глупым. Хуже того: он чувствовал себя старым. Он подумал:
"Ах, черт, какое фиаско! Чуть не расшевелить войну двух банд!"
швабру.
эти ребята.
сосредоточенность. Насколько понимал Том, молодой солдат "Сержант"
Деннисон, пострадав в последние месяцы Второй Мировой, так и не оправился
от потрясения и впал в детство. Сторожем он работал уже больше пятнадцати
лет, а жил в маленьком домике из кирпича-сырца в конце Брасос-стрит,
напротив городской баптистской церкви. Дамы из "Сестринского Клуба"
приносили Сержанту домашние обеды и присматривали, чтобы он не разгуливал
по улицам в пижаме, но в прочих отношениях он был вполне самостоятелен.
Правда, с Бегуном дело обстояло иначе: если вы не соглашались, что пес
(неопределенной породы) свернулся клубком в углу, залез на стул или сидит
у ног Сержанта, Деннисон смотрел на вас, как на умственно отсталого и
говорил: "Бегун здесь, а где ж ему быть!", подчеркивая тот факт, что хоть
шустрый, но робкий Бегун частенько не хочет показываться, но еда,
оставленная с вечера в миске у дверей на крыльце, к рассвету исчезнет.
Дамы из Сестринского клуба давным-давно отказались от попыток втолковать
Сержанту, что никакого Бегуна нет - уж очень быстро тот начинал плакать.
- Ребята эти. Просто представляются, и все дела.
души. Четверть четвертого - Рэй, должно быть, ждет у машины. Открыв
верхний ящик стола, Том вынул ключи и почему-то подумал про ключи от
машины, которые должны лежать где-то в доме у Пересов. Интересно, мистер
Перес хоть раз брал их в руки, чтобы посмотреть, перевесят ли они жизнь
сына? Том почувствовал, как быстро утекает время, и понял: вот сейчас над
Великой Жареной Пустотой кружат стервятники. Он задвинул ящик. - До
завтра, Сержант.
вышел из расчерченного солнцем класса.
сжимается - реакция была непроизвольной, так напрягаются мышцы, готовясь
получить сильный удар. До дома было не очень далеко, он стоял на углу
Брасос и Сомбра. Заднее колесо взметнуло из канавы пыль, и Кошачья Барыня
(в узловатых руках - метла) крикнула со своего крыльца: "Уймись ты,
зараза!"
звали миссис Стелленберг, вдова) неизменно подметала и всякий раз кричала
проносящемуся мимо Коди одно и то же. Семьи у Кошачьей Барыни не было -
только около дюжины кошек, которые размножались так быстро, что Коди не
успевал считать. Эти штуки шныряли по всей округе, а по ночам орали
детскими голосами.
потрепанные непогодами доски, закрытые ставнями окна. У тротуара стоял
папашин драндулет - старый темно-коричневый "шеви" с проржавевшими
бамперами и вмятиной на дверке со стороны пассажирского сиденья. Машину
покрывал слой пыли, и Коди немедленно увидел, что стоит она в точности,
как утром, забравшись правыми колесами на тротуар. Что означало одно из
двух: либо отец ушел на работу в городскую пекарню пешком, либо вообще не
пошел. А если старик весь день проторчал в душном доме один, за стенами,
может статься, собирается жестокая гроза.
дворике. Там рос лишь куст юкки, листья которой венчали острые колючки, но
даже он начинал жухнуть. Коди остановил мотоцикл у подножия бетонных
ступенек крыльца и вырубил мотор. Тот заглох с лязгом, который, насколько
было известно парнишке, непременно должен был насторожить папашу.
обнаружилось задание по труду. Вешалка для галстуков, да не простая: она
была около шестнадцати дюймов длиной, вырезана из куска палисандра,
оттерта наждаком и отполирована так, что поверхность на ощупь казалась
прохладным бархатом. В дерево были вмонтированы квадратики белого
пластика, старательно покрытые разводами серебряной краски - "под
перламутр". Квадратики складывались в красивый шахматный узор. Края Коди
вырезал фестонами. К дощечке были приделаны еще два куска
инкрустированного палисандра. Они удерживали перекладину, с которой должны
были свисать галстуки. Все это было еще раз тщательно отполировано. Мистер
Одил, учитель труда, сказал, что работа хорошая, только непонятно, почему
Коди так долго с ней копался. Коди терпеть не мог, чтобы кто-то стоял над
душой, надеяться мог только на "уд", но работа была сдана, и остальное его
не волновало.
чистейшей воды занудство. От него, своего президента, Щепы ждали здорового
презрения почти ко всему, особенно если оно имело отношение к школе. Но
руки Коди, похоже, соображали раньше головы - работа по дереву была для
него пустяком, как и ремонт машин на станции обслуживания мистера Мендосы.
Коди давным-давно откладывал наладку своей "хонды", но сообразил, что
выходит похоже на присловье "сапожник без сапог". Так или иначе, на днях
он ею займется.
пыль. Ему не хотелось подниматься по растрескавшимся бетонным ступенькам и
переступать порог, но он жил в этом доме и понимал, что иначе нельзя.
непрочную деревянную дверь в полумрак. Запертая в стенах дома жара
буквально высосала воздух из легких, и парнишка оставил внутреннюю дверь
открытой, чтобы хоть немного проветрить. Он уже унюхал кислую вонь
папашиного виски "Кентакки Джент".
возле пятнистого дивана красовались беспорядочно разбросанные карты,
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Сапковский Анджей
Каргалов Вадим
Акунин Борис