конец может быть только один. Так что мы не бежали, а продвигались
трусцой, вернее, ускоренным шагом, стараясь не перегреться.
под прикрытием отвесной ледяной скалы. За последние две минуты Хансен
дважды оступался и падал, хотя никакой видимой причины для этого не
было. Да и у меня ноги подкашивались.
и с присвистом. - Но погодите меня списывать. Сколько, по-вашему, мы
прошли? - Мили три, что-то вроде этого... - Я провел рукой по ледяной
стене.
наверх. Мне кажется, торос довольно высокий.
головой. - Толку не будет, док. Пурга поднимает ледяную пыль футов на
двадцать, так что даже если вы заберетесь выше, "Дельфин" будет не виден
в этой круговерти. Его "парус" только чуть-чуть торчит надо льдом. - И
все же давайте раскинем мозгами, - предложил я. - Мы так увлеклись
собственными передрягами, что совсем забыли про коммандера Свенсона.
лейтенанте Хансене. Ну, так что вы имеете в виду?
возвращение. Больше того, он приказал нам вернуться, повторяя это
неоднократно. И если он считает, что что-то случилось с нами или с
рацией, он все равно надеется, что мы возвращаемся.
сообразить, на что рассчитывает он сам. Он понимает, что если рация
вышла из строя еще до того, как мы нашли "Зебру", то было бы
самоубийством искать ее без корректировки по радио. Но вот попробовать
вернуться на "Дельфин" совсем не самоубийство. Он наверняка верит, что у
нас хватит мозгов догадаться, что он обязательно выставит лампу в
окошке, чтобы заблудшие овечки могли найти дорогу домой.
сделает! Боже мой, Боже мой, что случилось с моей головушкой!
двадцать футов над уровнем ледового поля, так что мы не сумели выбраться
на поверхность этой бурной, увлекаемой бешеным ветром ледовой реки. Пока
мы там стояли, напор ветра вдруг ослаб на несколько секунд, и нам
удалось увидеть над головой чистое небо - но совершенно случайно и всего
на несколько секунд. Если там и было что-то еще, то мы этого не
заметили.
это нетрудно было себе представить. Скорее всего, оба мы думали одно и
то же: мы ничего не видели потому, что нечего было видеть. Компандер
Свенсон не выставил лампу в окошке, да и само "окошко" нырнуло вглубь
вместе с "Дельфином", чтобы не оказаться раздавленным сомкнувшимися
льдами.
пять раз спускались вниз, с каждым разом у нас убывало надежды и
прибавлялось горечи и отчаяния. К этому времени я почти выбился из сил,
двигаясь, словно в горячечном бреду, Хансену было еще хуже, он шатался и
выписывал кренделя, точно в сильном подпитии. Как врач, я знал о
скрытых, порою неожиданных резервах, которые могут прийти на помощь
изможденному человеку в минуту крайней необходимости, но понимал, что
эти резервы тоже не беспредельны и что мы слишком близко подошли к этому
пределу. Когда же мы его переступим, нам останется только приткнуться к
ледяной стене и дожидаться нашей старухи, а она, судя по всему, не
замедлит к нам пожаловать.
вроде нетрудно, нам то и дело попадались удобные выступы и выбоины для
рук и ног, но даже чисто физически подъем стоил нам непомерно больших
усилий.
большой высоты тороса. Такого нам до сих пор не попадалось. Похоже,
огромное давление сосредоточилось именно в этой точке, вспучив и
вздыбив, лед, пока он не поднялся футов на тридцать выше общего уровня.
А уж подводная его часть уходила не меньше чем на двести футов вглубь, к
черному дну океана. За восемь футов до вершины тороса наши головы
вынырнули из пурги.
снесло ураганом, смотреть на клубящийся под нашими ногами буран. Зрелище
было фантастическое: то ли бескрайнее, бушующее, серовато-белое море, то
ли безбрежная, стремительно несущаяся к горизонту река. Как и многое
другое в верхних арктических широтах, весь этот вид дышал зловещей,
потусторонней тайной; лишенная жизни и души пустыня казалась совершенно
чуждой, заброшенной на землю с враждебной, давно уже мертвой планеты.
глаза. Ничего. Совершенно ничего. Ничего, кроме бесконечной пустыни. Мы
обшарили поверхность безбрежной реки от самого севера до самого юга, в
пределах 180 градусов, - и ничего не заметили. Прошло три минуты. Все
равно ничего. Я почувствовал, как мои кровяные тельца потихоньку
смерзаются в ледышки.
его с севера или с юга, я повернулся и уставился на восток. Это было
нелегко, от морозного штормового ветра на глаза мгновенно навернулись
слезы, но все же терпимо: теперь не приходилось укрываться от острых
ледяных иголок. Я медленно обвел глазами еще один полукруг окоема,
сделал паузу, потом обвел еще раз и еще. И схватил Хансена за локоть.
полмили - не больше. Что-нибудь видите?
направлении, потом тряхнул головой.
светится. Чуть-чуть. Может, просто такое место - более светлое.
прикрывая глаза ладонями. Наконец заключил:
последние полчаса, но я даже представить не могу, что там что-то есть.
потом снова уставился вдаль.
Но не уверен, что там и нет ничего.
Хансен. - Свет?
эту ледяную мглу.
Вам просто очень хочется это увидеть. Кроме того, получается, что мы уже
миновали "Дельфин". А это невозможно.
проклятые торосы, я потерял ощущение времени и пространства. Нет, это
вполне возможно.
пустота, безразличие, он явно не верил мне и даже разговаривал нехотя.
черт меня побери, все равно я не уверен, что ошибаюсь.
морозного ветра, что я едва мог разобрать слова. - По-моему, это уже не
имеет особого значения...
свечение, не больше чем в четырех сотнях ярдов от нас, бурную ледяную
реку вдруг пробила ярко пылающая ракета, - оставляя позади искрящийся
след, она унеслась высоко-высоко прямо в чистое небо. Она поднялась на
пять или шесть сотен футов над нами и там взорвалась, рассыпавшись
ослепительно яркими красными звездочками, ураганный ветер подхватил эти
звездочки и понес на запад, и они, постепенно угасая, стали медленно
опускаться на землю, оставляя небо гораздо более пустым и холодным.
Хансена. - Или, может, вы и этого не заметили?
самое прекрасное зрелище, которое сын моей дорогой матушки когда-нибудь
видел... И когда-нибудь еще увидит! - Он хлопнул меня по спине так, что
я едва не свалился с тороса. - Мы сделали это, док! - заорал он во все
горло.
наш милый дом! К тебе идем, к тебе идем!..
Глава 6
ошеломлении, переводя взгляд с капитана на меня, потом на стакан в своей
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Муркок Майкл