направлений стихийного возрожденческого индивидуализма.
значительные и интересные материалы для характеристики эстетики тогдашнего
времени. Специально заниматься итальянской литературой XVI в. нам не
предоставляется возможным. Но мы все-таки указал и бы на поэму Торквато
Тассо (1544 - 1595) "Освобожденный Иерусалим", изданную в 1579 - 1580 гг.
Поэма эта, несомненно, является уже концом итальянского Ренессанса,
начинающим послевозрожденческую литературу барокко и классицизма. Для нас
интересно то, ч то оба этих направления еще коренятся в самом развитом и
максимально напряженном Ренессансе. Малоподвижная и обязательная
закономерность, рациональная правильность классицизма - все это было только
новым изданием склонности итальянского Ренессанса к анти чной скульптурной и
архитектурной технике. Что же касается стиля барокко, то уже в общих
историях зарубежной литературы можно читать о наличии эмбрионального барокко
еще в литературе итальянского Ренессанса. Историки итальянской литературы
пишут: "Характ ерные черты барокко в искусстве - чрезмерная монументальность
и чрезмерное движение, резкие световые контрасты - приводят к нарушению
гармонии Ренессанса и к известного рода деформации художественного образа. В
литературе черты барокко не столь определен ны, однако и здесь можно
говорить о резких контрастах, натуралистичности наряду с повышенным
спиритуализмом, аффектации, внешнем драматизме, нагроможденности и очень
сложном вычурном словесном выражении" (56, 87 - 88).
Ренессанса показаны как черты классического Ренессанса с его культом
стихийной человеческой личности, так и черты разложения эстетики Ренессанса,
связанные с гиперболизацией возрожденческ ого индивидуализма и с его
склонностью к пестроте и погоне за детализированными ощущениями,
приводившими к приключенчеству и авантюризму, с явным присутствием
спиритуализма. В поэме Тассо разложение эстетики Ренессанса чувствуется не
меньше, чем в самом
вникнуть в итальянскую эстетику XVI в., подробное ознакомление с Ариосто и
Тассо можно считать только максимально желательным.
французских фабльо и немецких шванков и вообще из возрожденческой новеллы,
изобилует натуралистическими зарисовками предприимчивого и пробивного героя
восходящих плебейских низов, с глубоким сатирическим содержанием, а также с
критикой тогдашних общественных язв, и особенно злоупотреблений и моральной
расшатанности духовенства. Атеизм тоже не был возрожденческой идеей, но
антицерковность была самой настоящей возрожденческой идеей, и антицер ковная
тенденция содержится в соответствующих литературных произведениях,
поражающих своим огромным количеством, и, конечно, коренится в тогдашнем
быту.
достигает, можно сказать, своего самоотрицания в тогдашних мещанских
теориях. И удивительно, что такого рода мещанскую теорию жизни проповедует
не кто иной, как все тот же платоник А льберти, несмотря на свою кровную
связь и с Ранним и с Высоким Возрождением, и в частности с флорентийцами. В
своем трактате "О семейной жизни" он изображает жизнь с постоянной жаждой
ведения хозяйства, с постоянным воплем о необходимости сокращать расхо ды и
повышать доходы хозяйства, с проповедью деловитости, осмотрительности,
осторожности, расчетливости, дальновидности, бережливости взамен всякой
праздности и расточительности.
измельчания глубоко и красиво выраженного индивидуализма Возрождение,
несомненно, создавало все предпосылки также и для функционирования мелкой
человеческой личности (наряду, конечно, с вел икими личностями) в
последующие века европейского развития.
убийства из-за угла, невероятной мстительности и жестокости, авантюризма и
всякого разгула страстей. Здесь уже не было никакой неоплатонической
эстетики. Однако здесь, несомненно, ск азался стихийный индивидуализм эпохи,
эта уже обнаженная от всяких теорий человеческая личность, в основе своей
аморальная, но зато в своем бесконечном самоутверждении и в своей ничем не
сдерживаемой стихийности любых страстей, любых аффектов и любых кап ризов
доходившая до какого-то самолюбования и до какой-то дикой и звериной
эстетики. Выше мы говорили о благородном самоутверждении стихийного
индивидуализма эпохи Ренессанса и определяли эстетику этого индивидуализма
как гуманистически-неоплатоническую. Однако было бы совершенно односторонне
всю эту четырехвековую эстетику Ренессанса сводить только на
гуманистически-неоплатонические пути мысли. Тут была еще и другого рода
эстетика, вполне противоположная гуманизму и неоплатонизму. И об этой
эстетике на м необходимо будет сказать, потому что она тоже обладала всеми
чертами эстетического развития. Она была аморальной и звериной в своем
предметном содержании, но она же обладала всеми чертами самодовлеющей
значимости, необычайной красочностью и выразительн остью и какой-то, если
выражаться кантовским языком, небывалой целесообразностью без всякой цели.
Все эти возрожденческие имена и события общеизвестны, и о них достаточно
говорится и в общих исторических исследованиях Ренессанса, и при обрисовке
отдельны х героев этой эпохи. Однако, чтобы в нашем изложении не было
однобокого перевеса гуманистически-неоплатонической эстетики в эпоху
Ренессанса над всякой другой эстетикой того же Ренессанса, пусть нам будет
позволено привести некоторые имена и некоторые фа кты, рассыпанные по разным
книгам и статьям, изображающим Ренессанс, но нигде не собранные в виде
эстетической антитезы основному и формулированному у нас гуманистическому
неоплатонизму эпохи.
стороной общепризнанного возрожденческого титанизма. В этом термине
"обратная сторона" совершенно нет ничего странного, непозволительного или
ненаучного. Ведь и всякая вещь на свете
между ними только в том, что передняя сторона вещей и событий фиксирует их
прямую и непосредственную данность; обратная же сторона, ввиду нашего
частого плохого знакомства с ней, м ожет совмещать в себе не только черты
этой прямой и непосредственной данности, но также и малоизвестные нам черты
любых других областей, часто не только не связанных с передней стороной, но
даже прямо ей противоположных. Поэт пишет свои стихи, музыкант и грает на
своем инструменте и актер действует на сцене с целью в прямом и
непосредственном смысле выразить или исполнить то или другое художественное
произведение. Но это далеко не значит что все эти художники и писатели
являются таковыми же и во всех сто ронах своей жизни, противоположных
исполняемым ими художественным произведениям. Часто тут бывает прямая связь,
но нередко эта связь бывает слабой, а иной раз даже и совсем отсутствует.
Весь интерес тех материалов, которые мы сейчас хотим предложить, зак
лючается как раз в том, что, будучи обратной стороной титанизма, т.е. его
противоположностью, они все-таки продолжают быть результатом стихийного
человеческого самоутверждения и столь характерного для эпохи Ренессанса
индивидуализма.
иной мере всегда были в истории. Однако они едва ли были когда-нибудь столь
прямо связаны с тем стихийным индивидуализмом, который составляет сущность
Ренессанса. В эпоху Ренессанса такова уж была вся атмосфера индивидуализма,
что те факты и события, о которых мы сейчас скажем, в глубочайшей степени с
нею гармонировали, хотя и были противоположностью как общепринятому тогда
гуманизму, так и неоплатонизму. Вот почему все эти пороки
никем не отрицались11.
возрожденческой Италии невероятных размеров. Священнослужители содержат
мясные лавки, кабаки, игорные и публичные дома, так что приходится
неоднократно издавать декреты, запрещающие свящ енникам "ради денег делаться
сводниками проституток", но все напрасно. Монахини читают "Декамерон" и
предаются оргиям, а в грязных стоках находят детские скелеты как последствия
этих оргий. Тогдашние писатели сравнивают монастыри то с разбойничьими верте
пами, то с непотребными домами. Тысячи монахов и монахинь живут вне
монастырских стен. В Комо вследствие раздоров происходят настоящие битвы
между францисканскими монахами и монахинями, причем последние храбро
сопротивляются нападениям вооруженных монахо в. В церквах пьянствуют и
пируют, перед чудотворными иконами развешаны по обету изображения половых
органов, исцеленных этими иконами. Францисканские монахи изгоняются из
города Реджио за грубые и скандальные нарушения общественной нравственности,
поздне е за то же из этого же города изгоняются и доминиканские монахи. Во
Флоренции братья престарелого богатого купца - гуманиста Никколо Николи
(1364 - 1444), известного знатока и поклонника античности, прославленного
своей образованностью (у него было 800 р укописей античных и христианских
авторов), хватают его любовницу, задирают ей юбки и публично секут ее
розгами. Папа Александр VI и его сын Цезарь Борджиа собирают на свои ночные
оргии до 50 куртизанок. В Ферраре герцог Альфонс среди бела дня голым прогу
ливается по улицам. В Милане герцог Галеаццо Сфорца услаждает себя за столом
сценами содомии. В Италии той эпохи нет никакой разницы между честными
женщинами и куртизанками, а также между законными и незаконными детьми.
Незаконных детей имели все: гумани сты, духовные лица, папы, князья. У Поджо
Браччолини - дюжина внебрачных детей, у Никколо д'Эсте - около 300. Папа
Александр VI, будучи кардиналом, имел четырех незаконных детей от римлянки
Ваноцци, а за год до своего вступления на папский престол, уже б удучи 60
лет, вступил в сожительство с 17-летней Джулией Фарнезе, от которой вскоре