Чтение 24–й страницы книги ~Зеленые цепочки~

благодарить. Я себя чувствовала сегодня на передовой линии. Вообще я сегодня
многое поняла, чему раньше не придавала значения. Скажите... они очень
опасные люди?

- Да. Один какой-нибудь... вот, например, этот однорукий, стоит
эскадрильи бомбардировщиков.

- У вас очень интересная работа, - с завистью сказала она. - И опасная.

Бураков поднялся.

- Опасная?.. Да. Интересная?.. Как и всякая другая, если к ней относиться
добросовестно... Потом как-нибудь поговорим.

- Вы любите это словечко: "потом". Он с сожалением протянул ей руку.

- Увидимся, надеюсь... Разобьем немцев и тогда наговоримся. Не забывайте
меня.

***

Мишка сидел на лавочке, закутанный в громадный тулуп, рядом с дежурным по
улице, с которым час назад нарочно затеял ссору. Они давно помирились, тем
более что мальчик догадался извиниться за свое озорство, чем сильно
расположил к себе доброго старика. Теплый тулуп дед принес из дома, когда
увидел, что мальчик не собирается уходить и милиционеры, пришедшие с ним,
относятся к нему благосклонно. Зачем они пришли и что делают на улице,
дежурный не интересовался. Любитель-пчеловод, он рассказывал своему новому
знакомцу о пчелах.

- Пчела - очень справедливое насекомое. Вот, к примеру: если какая беда
стряслась, пчела не станет рассуждать, кому в бой кидаться. Всадит свое
жало, даром что после этого погибнуть должна... Себя не жалеет. Они очень
даже общественные.

Из переулка вышел Бураков с тремя красноармейцами. Мишка узнал его по
походке, выскользнул из тулупа и, не дослушав старика, побежал навстречу.

- Товарищ Бураков, все в порядке. Он дома сидит, никуда не ушел. Я сам
дежурил.

- Здравствуй, Миша. Ты про кого говоришь? - А про этого... про шофера.

- Жена его дома сидит, - это верно. А сам он давно ушел.

- Да нет... Я вам головой ручаюсь, что тут...

- Не ручайся никогда головой. Шофера уж с полчаса как увезли. Где
лейтенант милиции?

Озадаченный таким ответом, Мишка привел Буракова к забору, где спрятался
лейтенант. Все вместе они поднялись на крыльцо и постучали в двери.

Жена шофера, уверенная в том, что это вернулся ее муж, сразу открыла
дверь и, увидев милицию, обомлела.

Во время обыска она неподвижно сидела на табуретке около печки,
придерживая рукой за ошейник собаку, и на все вопросы отвечала:

- Я ничего не знаю.

Когда Бураков с красноармейцами спустили с чердака радиостанцию,
смонтированную в двух чемоданах, оружие, пакеты со взрывчаткой, она
заплакала.

***

К вечеру весь "круг однорукого", все названные им лица находились под
надежной охраной. Захвачены были радиопередатчик, оружие, шифр, чемоданы с
ракетами и адскими машинами. Следователи допрашивали арестованных, и они,
прижатые к стенке вещественными доказательствами и известными фактами,
махнули на все рукой и сознавались.

Дело подходило к концу. Особенных сюрпризов ждать не приходилось, и
майор, проделав эту невероятную по напряжению работу, решил отдохнуть. Он
буквально валился с ног от усталости и бессонных ночей;

Кроме того, хотелось повидать родных. Майор набрал номер телефона.

- Алло! Это кто? Мама... Собираюсь к вам приехать... Замучился. Ну,
конечно, переночую. Николай дома? Спит? Почему? Хорошо, потом расскажешь. Я
выезжаю минут через десять.

24. БОРЬБА ПРЕДСТОИТ ЕЩЕ ДОЛГАЯ

Проснулся Степка на мягком диване и долго не мог сообразить, как он попал
в эту незнакомую, хорошо обставленную комнату.

На стуле около дивана он увидел аккуратно сложенную одежду и сначала не
признал ее. Вымытая и выглаженная рубашка с новой заплаткой на рукаве совсем
не походила на ту, что он снял вчера. Пушистый халат, надетый вместо белья,
кое-что напомнил, и постепенно в памяти начали восстанавливаться последние
минуты перед сном, а дальше все тонуло в какой-то черной пропасти, вроде
той, куда он провалился, потеряв сознание при взрыве бомбы.

Перед тем как проснуться, слышал он знакомые голоса.

- Вот он, полюбуйся, - сказал один знакомый мужской голос.

- А ведь я его знаю, Коля, - сказал другой и тоже очень знакомый голос.

- Ты всех знаешь...

- Знаю. Степаном зовут.

- Точно. Степан Григорьевич Панфилов.

- Беспокоился я за него. Ну, пускай спит.

Это было все, что мог вспомнить Степка после пробуждения. Вероятно,
разговор этот ему приснился, подумал он.

В квартире стояла тишина. Небрежно задернутые шторы пропускали широкую
полосу дневного света. Степка решил, что времени еще немного и он успеет
засветло вернуться домой и застать мать.

Скрипнула дверь, и на пороге показался улыбающийся, чисто выбритый, в
форменном кителе и домашних туфлях Николай Васильевич.

- Ну что, проснулся, Степан Григорьевич?

- Ага! Проснулся, - потянувшись, сказал Степка и спустил босые ноги с
дивана.

Его новый друг, шлепая туфлями но полу, подошел к окну и распахнул шторы.

- Погодка сегодня хорошая! Больше не хочешь спать?

- Нет. Я выспался.

- А то бы еще соснул, для ровного счета, денек.

- Надо домой. Наверно, уж поздно.

- Ты хочешь сказать, - рано?

Степка внимательно посмотрел на механика, стараясь угадать, шутит он или
говорит серьезно. Его новый друг имел привычку шутить в самые трагические
моменты, как это мальчик понял еще в подвале, и говорить улыбаясь о
серьезных вещах.

- Который теперь час? - спросил Степка.

- Скоро восемь.

- Как это восемь? - недоверчиво сказал он, покосившись на окно. - В
восемь часов темно уже нынче. Нет, верно, Николай Васильевич, сколько
времени?

Вместо ответа механик достал из кармана часы и показал их мальчику.
Стрелки показывали без десяти минут восемь.

- Знаешь, милый мой, сколько ты спал? Сутки. Да, да - ровно сутки, - от
утра до утра. Я тоже не отставал. С маленьким перерывом столько же
провалялся на кровати. Ну, идем чай пить.

Степка стал одеваться, а Николай Васильевич, закурив папиросу, развалился
в кресле напротив.

- Сколько же ты во сне немецких шпионов поймал? - неожиданно спросил он.

- Каких шпионов?

- Немецких. Парашютистов или ракетчиков, - я не знаю, как они называются.
Это ведь по твоей специальности...

- А вы... Я не знаю, про что вы говорите, - сказал Степка краснея.

- Да ты же во сне кричал на весь дам: "Держите их! Держите ракетчицу!"

- Не думаю, - невозмутимо сказал мальчик. - Не имею привычки кричать во
сне.

- Вот одного только не могу понять... Как это ты, старый чекист, вместо
того чтобы ракетчиков ловить, в подвал попал? А между прочим, пока мы с
тобой в подвале сидели, твой приятель Мишка действительно поймал настоящего
шпиона.

Степка не верил своим ушам. С одной стороны, было обидно слушать
незаслуженный упрек, с другой - было непонятно, откуда мог знать такие вещи
Николай Васильевич.

- А вы откуда знаете, зачем я в подвал пошел? Думаете, испугался?

- Похоже на то...

- Вы же тоже в подвале спрятались.

- Спрятался. Надо сознаться, нервы не выдержали. Завернул.

- А я совсем даже не потому.

В это время в коридоре раздались шаги. Степка оглянулся и совершенно
оторопел от изумления. В комнату вошел высокий плотный человек с седыми
висками, и на нем, вместо знакомой формы, был надет халат.

- Ну, здравствуй, Степа. Не ожидал меня здесь встретить? Бывает, бывает.
С братом моим ты уже успел познакомиться.

- Товарищ майор! - обрадовался Степка. - Вы же мне вот как нужны! Я же
вам звонить собирался.

- Ну звони, Я слушаю.

- Да вот... - покосившись на механика, пробормотал мальчик.

- Ничего, говори. При нем можно.

- Так я же ракетчицу нашел! Степка торопливо рассказал свои приключения
страшной ночи и описал наружность ракетчицы.

- Где же она теперь?

- Ее в больницу Эрисмана увезли.

- А ты узнаешь, если увидишь ее?

- Попробую.

- Что ж ты мне раньше, Степан, не сказал? - вмешался в разговор механик.

- Вы же ее спасли, Николай Васильевич.

- Да ну?! Вот не знал!.. Ну, пойдем умываться, Степан Григорьевич, -
сказал механик, дружески хлопнув мальчика по плечу. - Жаль, что ты не хочешь
моряком стать. Я б из тебя первоклассного моряка сделал.