рожденный, ты жене не муж, без свидетельства даже не похоронят. А по су-
ти своей - просто вписывают все эти важнейшие вехи в жизни человека в
обыкновенную регистрационную книгу. Это и есть книга наших судеб. Ника-
кой мистики. И, может быть, пишется эта книга одной и той же рукой. Ру-
кой судьбы-регистраторши.
внутренне даже возликовал, когда увидел, что по улице приближаются к нам
Лика и Виктор. Горобец, улыбаясь, что-то говорил, щурился, как кот на
солнце, а солнце, действительно, сияло вовсю, и деликатно поддерживал
под руку Лику, которая кивала ему и тоже мило улыбалась.
рович...
Наташу, Горобец забегал то с одной стороны, то с другой, почему-то ко-
ротко посмеиваясь, все улыбались, и, очевидно, со стороны представля-
лось, будто мы, будучи добрыми приятелями, наконец-то нечаянно свиделись
после долгой разлуки.
помещения отличал подоконник, заставленный какими-то экзотическими как-
тусами. Сидящая за столом женщина с усталым нервным лицом пригласила нас
присесть. Лика и Виктор остались у дверей.
ташу.
наша судьба-регистраторша.
за тем столиком, там будет удобнее...
места.
пресс-папье, то поправлял стопки бланков, бумажек на столе регистратор-
ши, что-то замолол сдавленным шепотком, наклоняясь, как бы кланяясь или
словно рассказывая нечто скабрезное.
ленно раскрылись, она покраснела и даже как-то похорошела от этого.
вала что-то регистраторше. Горобец и тот притих, перестал за все хва-
таться, убрал руки и только, как зачарованный китайский болванчик, кивал
головой в такт Ликиным словам.
дом.
жиданно по-восточному величавая Лика, проходя мимо, подмигнула мне.
Значит, вы оба ранее состояли в браке?.. Свидетельства о расторжении
брака имеются?
гистраторша. - Мне... Пока оформим документы, пока то да се... в общем,
раньше десятого апреля никак не получается.
можете пригласить, а можете не приглашать.
полком везем двадцать первого, в понедельник.
ша.
шей судьбы.
побыстрее выйдет?
запретили мне регистрировать вас десятого. Тринадцатого, не раньше. А
это воскресенье... Все равно приходите. В десять. Я загс сама открою.
Ничего...
с Наташей.
так и осталось неизвестным, кто это мы и с какой стороны эти мы собира-
ются что-то сделать для нас с Наташей.
добро? Но делает же! Как и молодой судья, любитель хоккея, как и Малика,
как и Горобец, в конце концов.
стеклах зданий и, отражаясь от весенних луж, озаряло снизу лица прохожих
розовым светом...
жет быть, и не повторится больше никогда. Я был счастлив. Смеялась Ната-
ша, улыбалась Лика, похохатывал Горобец.
дать это сильное, до дрожи, ощущение постоянного предчувствия, что оно
сбылось, что оно есть и будет и невозможно без тебя...
Все к тебе.
Все к тебе.
Все к тебе.
Все к тебе.
Все к тебе.
Наташа поехала на вокзал, а мы вернулись в издательство.
ление Паше Шулепову, которому стукнуло пятьдесят, который тоже ждал
квартиру и собрал вечером сослуживцев. Я заметил, что в последнее время
все чаще, по любому поводу, а иногда и без повода те сотрудники нашего
издательства, которые ждали улучшения жилищных условий, приглашали к се-
бе домой, возможно без тайного умысла, но все-таки с прицелом на тех, от
кого зависела и их судьба. Действительно, вечером у Паши собрались и
замдиректора издательства, ведающий строительством, и наш профсоюзный
деятель Витя Горобец, и секретарь парторганизации Семен Васильевич Гла-
дилин, и председатель жилкомиссии Инна Зверева.
я никогда не был особенно близок, но знал, что он - открытая душа, сло-
вом, нормальный, обычный человек. Без фокусов. А тут - пятьдесят. И у
меня день счастья, и потому, когда пришла моя очередь провозглашать
здравицу, я сказал:
я хотел, и так, как я хотел, и я захотел невозможного: я решил подарить
тебе время. Старик рехнулся, скажешь ты. К чему это? Ведь придут кто с
чем: с адресом или хрустальной вазой, с книгой или другим дефицитом, а
тут время? Представляете, скажешь ты, если бы каждый подарил бы мне са-
мое дорогое - день своей жизни. Ты прожил бы сегодня день как Валерий
Истомин, завтра - как Ян Паулс, послезавтра...
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Пехов Алексей