Манхэттен, за несколько лет до того, как я там поселился, перебрались в штат
Мэн. (В штат Мэн! Быть не может! Нашли себе местечко, нечего сказать. Штат
Мэн!)
который говорит на языке, мне совсем не знакомом. Этот человек -
замечательный турецкий писатель Яшар Кемаль (выглядит он как Эрнест
Хемингуэй, не мучимый никакими тревогами, хотя Кемаля много раз сажали в
тюрьму, он был узником совести). В Нью-Йорке он тогда очутился впервые, и мы
с ним побродили по Бродвею от шестидесятых улиц вверх, сворачивая то к
Ист-Сайду, то к Вест-Сайду. Я ему показал очень своеобразный дом, где жила
Эдна Сент-Винсент Миллей1. Показал Вашингтон-сквер, талдыча: "Генри Джеймс!
Генри Джеймс!"2 (А до этого талдычил: "Эдна Сент-Винсент Миллей! Эдна
Сент-Винсент Миллей!" Собственные имена переводчика не требуют, хотя
сомневаюсь, что Яшар Кемаль когда-нибудь слышал про этих писателей.)
"Вашингтон-сквер" (1881)./
вскоре опять - в какой уж раз - посадят) он прислал мне письмо, переложенное
на английский его женой-переводчицей. И там было сказано следующее: "Я вдруг
все понял! Нью-Йорк принадлежал мне, как всем остальным, п о к а я в н е м н
а х о д и л с я!" Вот вам суть того Манхэттена, по которому я его водил. -
"Национального парка небоскребов", как я назвал эту часть города в своем
эссе.
Национального парка небоскребов, и для этого они присваивают свои имена
зданиям и прочему, однако с тем же успехом они могли бы присвоить свои
имена, допустим, Большому каньону или знаменитому гейзеру в Национальном
парке Йеллоустоун (достаточно высыпать туда пачку стирального порошка и
забурлит вам на диво). Манхэттен - это геологический феномен. На небольшом
острове сплошь из камня сосредоточена громадная доля мирового богатства.
Поэтому там наросло столько кристаллов, что, когда смотришь с самолета,
остров похож на ежа из кварца.
времени осталось в обрез), оно будет расположено на Манхэттене. Составляющие
подобное общество, учил нас доктор Редфилд, должны чувствовать, что этот
клочок земли дал им жизнь, и всегда это была их земля, и всегда таковой
пребудет. Я ведь уже говорил, в Национальном парке небоскребов частных
владений существовать не может.
описавший Народное общество, заслуживает, чтобы его имя называли рядом с
именами тех, кто установил, какие витамины и минеральные вещества особенно
важны для нашего здоровья и благоденствия. Матросы на английских судах часто
испытывали состояние подавленности из-за того, что недополучали витамин С.
Потом они додумались жевать лимоны, и все стало хорошо. (Поэтому англичан и
прозвали лимонниками. Над их матросами смеялись, видя, как они жуют лимоны -
с коркой.) Я много раз утверждал, что нас снедает тоска из-за отсутствия
Народного общества. Только вот витамины, минеральные вещества - это нечто
реальное, а Народные общества, если они еще где-то сохранились, - для людей,
страдающих теми же болями, что и я, верней всего просто терапия наподобие
шаманских заговоров или вроде овощной диеты, изобретенной Лидией Э.Пинкхем,
чтобы облегчить женские горести.
отделении антропологии. Из преподавателей, работавших в мои студенческие
годы, остался только доктор Сол Тэкс. Я спросил, известно ли ему, что
сталось с моими однокурсниками (среди них была и Лайза Редфилд, дочь доктора
Редфилда). Многие, сказал он, и Лайза тоже, занялись изучением, как он
выразился, "антропологии города" - звучит что-то очень уж похоже на
социологию. (К социологии мы относились свысока. Понятия не имею, отчего,
так это и осталось для меня тайной.) Если бы я после университета продолжил
заниматься антропологией, верней всего, сейчас делал бы в точности то же,
что и делаю, то есть писал бы о непритязательных людях (вроде меня самого),
обитающих в Национальном парке небоскребов.
непременно тяжелые. И нехватка Народного общества (далее - ННО) нередко тоже
влечет за собой такие последствия. Начинается с того, что человек,
страдающий ННО, подавляет в себе способность мыслить - так надо, чтобы стать
членом искусственно созданной большой семьи, которая объединяет психов.
Сразу приходит на ум семья Чарлза Мэнсона - семья убийц. И еще - коммуна,
организованная в Гайяне достопочтенным Джимом Джонсом ("сегодня же будете со
мною в раю"): детям давали раствор наркотиков с цианидами, потом выпивали
его сами. (Достопочтенный Джонс, как и Мэнсон, родом из Индианаполиса. Джону
Апдайку, когда он туда ехал выступать, я об этом не сообщил. И без того уж
много всякого ему порассказал про город, куда он, может, больше никогда и не
заглянет. К чему человеку голову морочить?) А еще существует Ку-Клукс-Клан,
чья штаб- квартира размещалась, когда я был ребенком, в Индиане. И
Национальная ассоциация стрелков есть на свете. И все эти сотрудники Белого
дома тоже семья - от них, если там проработали несколько лет, начинает
исходить нечто зловещее.
если она состоит из страдающих ННО, напоминает Народное общество доктора
Редфилда вот чем:
им убийства припишут черным. И тогда начнутся расовые преследования,
благодаря чему будет очищен Лос-Анджелес. Миф, которым держится политическая
семья неоконсерваторов, не столь понятен всем и каждому, но мне известно,
что в нем самое главное, - хотя называющие себя неоконсерваторами сказать,
что именно, не смогут. А вот что: они считают себя британскими
аристократами, питомцами Оксфорда и Кембриджа, живущими в мире, каким он был
сто лет назад.
необходимостью влачить Бремя Белых, как Уильям Ф.Бакли-младший* или бывшая
наша представительница в ООН Джин Киркпатрик. Ах, бедняги, совсем изнемогли
в борениях с готтентотами.
ориентации./
он оборачивался трагически, и не только в нашей стране, а во многих, многих
странах, ибо неоконсерваторы очень даже влиятельны во внешней политике
последние десять лет. О внутренней политике говорить не приходится. Деньги
целиком и полностью забирает внешняя.
обстреливать Ливан, не имея конкретных целей. Сценка прямиком из "Сердца
тьмы" Джозефа Конрада. Книга эта была напечатана в 1902 году, когда еще не
ставили под сомнение идею, что белые, принадлежащие к элите, представляют
собой самые высокоразвитые особи на земле, а черные, равно как и бедные,
суть всего лишь обезьяны, правда, без хвостов. Неоконсерваторы добились,
чтобы наши самолеты проучили ракетами обезьян без хвостов в Триполи (помимо
всего прочего, убив дочь Каддафи и разрушив французское посольство).
Добились, чтобы прикончили с тысячу обезьян без хвостов, вылавливая в Панаме
и арестовывая конкретную обезьяну без хвоста, а именно, главу государства. И
кое-что еще столь же зловещее мы предприняли и продолжаем предпринимать в
отношении обезьян без хвостов, населяющих Гватемалу, Сальвадор, Никарагуа,
Южный Бронкс - район в городе Нью-Йорк, Мозамбик - все или что-то забыл?
("На том свете разберутся".)
не расплачутся.
то атаковал с копьем наперевес ветряную мельницу да нагнал страху на стадо
овец.)
стране, я попробовал написать в романе "Фокус-покус". Сейчас серия "Фрэнклин
лайбрери" готовит издание романа, предназначенное для коллекционеров (там
будут иллюстрации моей дочери Эдит, бывшей миссис Херальдо Ривера, теперь
она вышла за действительно чудесного человека), и к этому изданию я написал
предисловие.
антропологию, "на историю и культуру разных народов, на созданные ими типы
общества я всегда смотрел как на живых персонажей, столь же запоминающихся,
как госпожа Бовари, Долговязый Джон Сильвер*, Леопольд Блюм из "Улисса" или
кто угодно еще. Рецензент журнала "Вилледж войс" недавно с ликованием
написал, что из всех известных писателей я единственный, кто не создал ни
одного настоящего характера, так что следующий шаг будет заключаться в том,
чтобы по этой причине не оставить от моих книг камня на камне. Он был
неправ, этот критик, ведь Элиот Розуотер, Билли Пилигрим и еще кое-кто из
выдуманных мною людей обладают многомерностью, объемностью и своеобразием,
достаточным, чтобы удовлетворить любые вкусы. Однако одно его суждение
следует признать правильным: во многих моих книгах, включая и эту,
индивидуальности не являются главным действующими лицами.
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Доценко Виктор
Емилина Ника
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур