чертей, и как Роберта ржала, слышно было небось в Нун-сити... Знаешь, мне
жалко стало этого каторжника, и страшно за него: я все думала, что он - это
я, а я - это он, и нас обоих ловят. - Она сплюнула жвачкой и засунула
большие пальцы в петли своих защитных шортов. - Но он ушел. Так и не
поймали. Кое-кто говорит, что он до сих пор тут... прячется в гостинице
"Морок", а может, в Лендинге живет.
разочарованно добавил: - Только это не беглый, это дама.
ней высокий седой парик и красивое старинное платье, но я не знаю, кто она,
и вообще, есть ли она на самом деле. - Айдабела только посмотрела на него,
как на дурака, и он, смущенно улыбнувшись, сказал: - Я пошутил, просто хотел
напугать тебя.- Не желая отвечать на вопросы, он забежал вперед. Сабля при
этом хлопала его по бедру.
что они заблудились: может, нет вовсе этой гостиницы, чье название рождало
образ бесплотно-белого дворца, плывущего сквозь лес подобно пару. Очутились
перед стеной ежевики; Джоул вынул саблю и прорубил проход.
свистнула собаку и вошла.
скорее даже речка в этом месте. Пожелтелый тростник заслонял разрушенную
плотину. Ниже ее на высоких сваях стоял над водой странный дом: дощатый,
некрашеный и серый, он имел незаконченный вид, как будто строитель испугался
и бросил работу на половине. На лоскутьях кровли загорали три грифа; через
небесно-голубые сквозные окна влетали в дом и вылетали обратно бабочки.
Джоул ощутил горькое разочарование - неужели это и есть гостиница "Морок"?
Но Айдабела сказала: нет, это - старая заброшенная мельница, раньше фермеры
возили сюда молоть кукурузу.
тропки не осталось.
над берегом. Их тени лениво описывали пересекающиеся круги.
грязно-оливковая, бездонная, и Джоул, услышав, что переплывать не придется,
от облегчения так расхрабрился, что зашел под мельницу, где через ручей была
переброшена тяжелая подгнившая балка.
говорила, он - мальчик, а она - девочка, и он, черт возьми, больше не
позволит ей верховодить.
подвальном сумраке.
сваям; медные водяные клопы раскачивались на хитрых трапециях из паучьей
пряжи, и на мокром истлевшем дереве сидели грибы величиной с кулак. Джоул
переступал робко, балансируя саблей, и, чтобы не видеть головокружительной
глубокой воды, движущейся под самыми ногами, неотрывно глядел на
противоположный берег, где нагруженные лозы рвались из красной глины к
солнцу и зеленели призывно. Но вдруг он почувствовал, что никогда не
перейдет на ту сторону - так и будет качаться между сушей и сушей, один, в
потемках. Затем, ощутив, как вздрогнула балка под тяжестью Айдабелы,
вспомнил, что он не совсем один. Только... Сердце упало, остановилось; все
тело сжали железные обручи.
полушаге от него, свернувшись, лежала мокасиновая змея толщиной с его ногу и
длинная, как бич; копьевидная голова поднялась, впившись в Джоула узкими
зрачками; и его обожгло, словно яд уже побежал по жилам. Айдабела подошла
сзади и заглянула через его плечо.
превратился в горизонтальную клетку, и ноги перестали держать, словно балка
была зыбучим песком. Откуда у змеи глаза мистера Сансома?
где плавал под водой мужчина с рубиновым перстнем, да, и Рандольф листал
свой альманах и писал письма в Гонконг, в Порт-оф-Спейн, а бедный Джизус
умер, убита кошкой Тоби (нет, Тоби была младенцем), гнездом печной ласточки,
упавшим в огонь. И Зу - она уже в Вашингтоне? И там - снег? И почему так
пристально смотрит на него мистер Сансом? Это очень, очень невежливо (как
сказала бы Эллен), до крайности невежливо со стороны мистера Сансома -
никогда не закрывать глаза.
волну, и Айдабела кричала: "Руби, руби!" - а Джоул по-прежнему был всецело
поглощен взглядом мистера Сансома.
саблю.
напряглась, как натянутая до звона проволока, откинулась назад и сделала
выпад.
в пустоту змея перевернулась, ушла под воду, всплыла на поверхность;
скрюченную, белым брюхом кверху, течение унесло ее, словно вырванный корень
лилии.
уговаривала его перейти на ту сторону. - Нет, - ибо зачем было теперь искать
отшельника? С опасностью они уже встретились, и амулет ему был не нужен.
- 11 -
вспомнил. Будь с нами Анджела Ли, я испекла бы огромный пирог с сюрпризом в
каждом ломтике: золотыми колечками, жемчужинкой для моих жемчужных бус,
серебряными пряжечками для башмаков... ах, подумать только!
когда он вернулся домой, она бросилась навстречу с определенным намерением -
во всяком случае, так она заявила - разбить о его голову зонтик, ввиду чего
Рандольф распахнул свою дверь и предупредил ее вполне серьезно, что если она
только дотронется когда-нибудь до мальчика, он свернет ей к чертям шею.
Джоула, сердито смотрела на него, и губы у нее дрожали, а брови всползали
все выше и выше.
стукнула по столу: стук был как от деревяшки, и потревоженный старик
будильник принялся трезвонить; все сидели без движения, пока он жалобно не
иссяк.
горько всхлипнув, она разразилась слезами и заикала.
помогал? Анджела Ли отправила бы тебя на виселицу! А я - жизнь за тебя
положила. - И, перемежая икоту извинениями, икнула раз двенадцать подряд. -
Вот что скажу тебе, Рандольф: моя бы воля, ни на секунду бы здесь не
осталась, уборщицей пошла бы к каким угодно потным неграм; не думай,
заработать себе на пропитание я всегда сумею - в любом городе Америки матери
будут присылать ко мне детей, и мы будем организовывать игры: жмурки, шарады
- и я буду брать по десять центов с ребенка. Без куска хлеба не останусь.
Зависеть от тебя мне нет нужды; будь у меня хоть капля здравого смысла,
давно бы села и написала письмо в полицию.
чем именно ты усматриваешь мою вину?
слезы перестали капать, икота прекратилась, и на лице ее внезапно возникла
застенчивая улыбка.
для января?
свистка и крик совы - сигнал Айдабелы. От нетерпения ему казалось, что
выдохшийся будильник остановил и само время.
библии, хотя верить ей никак нельзя - уж больно много свадеб там датировано
по ошибке девятью месяцами раньше) января первого числа, вместе с Новым
годом.
теперь не возмущенно, а горестно.
комод - наверняка найдешь там старые собачьи галеты, кишащие маленькими
серебряными червячками.
быстро зашел в комнату Рандольфа и открыл окно. Внизу огненные, только что
распустившиеся розы горели, как глаза, в августовских сумерках; надушенный
ими воздух казался цветным. Он свистнул, шепотом позвал: "Айдабела,
Айдабела", - и она появилась с Генри из-за покосившихся колонн. "Джоул", -
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Березин Федор
Никитин Юрий