Чтение 24–й страницы книги ~Пьесы~

неизвестно куда... То есть я думаю, что мой отец понял, куда она исчезает, и
понял, что существовать определенный промежуток времени и распределять себя
в нем бессмысленно. (С пафосом.) Надо готовиться к вечности!

Канифоль. Мне тоже хочется жить вечно!

Ричард. Ты будешь жить вечно!

Канифоль. Почему же твой отец не отразил в своих картинах то, что
понял? Он, наверное, стал бы гениальным художником.

Ричард. Его бы никто не понял... Даже моя мать его не поняла. Она
считала, что отец сходит с ума, поэтому и ушла от него. Она не понимала,
зачем отец сломал в квартире все перегородки, почему он перестал работать...

Канифоль. А почему она не взяла тебя с собой?

Ричард. Это я не ушел с ней. Она, конечно, предлагала, но я уже в то
время отыскал отцов тайник, в котором он прятал кассеты, и прослушал их. Я
знал, что отец что-то готовил, и наблюдал за ним, а мать была в этом только
помехой. Она мешала мне во всем разобраться, и я был очень рад, что она,
наконец, ушла.

Канифоль. И ты видел, как твой отец... ну это...

Ричард. Видел.

Канифоль. И ты не помешал ему?!

Ричард. Ты что!.. Зачем?..

Пауза.

Канифоль. Может быть, там действительно что-то есть?

Ричард. Тихо!

Канифоль. Что?

Ричард. Да тихо ты!.. Слышишь?

Канифоль. Чего?

Ричард. Ну шум!

Канифоль. Какой?

Ричард. Шум реки...

Канифоль (после паузы). Слышу.

Ричард (удивленно). Слышишь?

Канифоль. Да. Слышу какой-то невнятный шум. Он похож на шум реки.

Ричард (подбегает к окну). Черт!.. Туман... Ну ничего, он скоро
рассеется, и ты ее увидишь!.. Иди сюда!..

Канифоль подходит к окну.

Вон там она течет, в самом низу, за туманом!

Канифоль. Я тебе верю... Ужасно в техникум неохота завтра идти!

Ричард. К черту техникум, к черту школу! Все бессмысленно!.. Смотри за
рекой. Скоро туман рассеется, и ты увидишь ее во всей красе.

(Отходит, включает магнитофон.)

Голос. С того памятного дня я все ночи проводил у окна. Я наблюдал за
рекой, она возбуждала во мне необыкновенное любопытство, мне хотелось ее
пощупать, подставить лицо под ее теплые пахучие струи, окунуться всем
телом... Иногда над рекой сгущался туман, скрывая ее от меня, и тогда тоска
охватывала все мое существо, вплоть до последнего волоса, я страдал, и муки
мои невозможно сравнить даже с самой жестокой пыткой... Но слава богу, что
туман властвовал над рекой непродолжительное время. Вскоре она очищалась, и
я мог любоваться ею весь остаток ночи...

Ричард (возбужденно). Скоро она очистится, и ты ее увидишь!

Голос. Иногда я забывался, глядя на реку, мне представлялось, что я уже
плыву по ней, что мне не надо прилагать к этому никаких усилий, что река
сама несет меня в свой бесконечный путь, и сладость разливалась по всему
моему телу, и конечности мои были расслаблены, и тоска, казалось, навсегда
покидала меня, оставшись где-то там, на девятом этаже, в том бренном и
никчемном мире, в котором существуют только страдания, а радости столь
ничтожны... Я плыл по реке, и мозг мой торжествовал. Я один из немногих, кто
до срока узнал то, что скрыто от всех смертных... Что такое моя работа по
сравнению с рекой? Полное ничтожество и бездарность! Даже его величество
гений ничтожен перед моей рекой, у которой нет ни края, ни конца! Все мои
работы подлежат немедленному уничтожению! Сейчас мне стыдно, что я их
когда-то создал! Немедленно уничтожить! Немедленно!.. Все в реку!.. Она
простит!..

Щелкает автостоп магнитофона.

Ричард (подбегает к стене, в экстазе срывает со стены абстрактные
картины, распахивает окно и бросает их вниз.) Все ничтожно перед рекой!..
Ничтожно!.. Ничтожно!..

Канифоль (подбирает с пола рваные колготки.) Даже они ничтожны перед
рекой!

(Бросает колготки вниз.)

Ричард. Браво! Молодец!

Канифоль. Я стараюсь!.. А скоро она очистится от тумана?

Ричард. Скоро... Она очистится, и перед тобой откроется все ее
великолепие.

Канифоль (снимая с шеи бусы). И их в реку! (Бросает.)

Ричард. Скоро ты очистишься! Все твои земные грехи смоет река!

Канифоль (снимает с пальца кольцо). Как это? (Бросает кольцо вниз.)

Ричард (отбегает, возвращается с вазой). Очень просто!

(Бросает вазу вниз.)

Лети!.. Теперь ты никому не нужна! (Оборачивается к Канифоли.) Ты
знаешь... знаешь... (Кладет ей руки на плечи.) Мне кажется, что я тебя
люблю...

Канифоль целует его. Он увлекает ее к кровати. Они ложатся...

Пауза.

Канифоль (тихо). Видишь, все получилось...

Пауза.

Ричард (вставая). А теперь пошли.

Канифоль. Куда?

Ричард. Туда! (Показывает в сторону окна.) Нас ждет река.

Канифоль встает. Они подходят к окну.

Канифоль. Мне больше нечего бросать, я уже все выбросила...

Ричард. У тебя остался самый дорогой подарок для реки.

Канифоль. Какой?

Ричард. Ты сама.

Канифоль (испуганно). Нет.

Ричард. Да. Это необходимо, чтобы бессмысленно не страдать.

Канифоль. Нет.

Ричард. Да. Ты не почувствуешь боли! Все произойдет мгновенно, и
блаженство захлестнет твою освободившуюся от плоти душу. Ты ощутишь вечный
полет, вечный восторг и будешь хохотать над бренной жизнью на земле... А
потом за тобой последую я, и наши души сольются в единую, и вечная любовь,
не тронутая грехом будет сопровождать нас в бесконечном полете...

Канифоль. Нет, нет! Я не могу! Я слабая!..

Ричард. Перестань! Нужно преодолеть свою слабость!

Канифоль. А как же моя мать? Она не выдержит этого!

Ричард. Тем лучше. Значит, она скоро присоединится к тебе. Этим ты
только сделаешь ей благо.

Канифоль. Ричард, милый, ты же сказал, что любишь меня.

Ричард (хватая ее за руки). Да, да, я люблю тебя, я первый раз полюбил
и поэтому открыл тебе свою тайну, тайну молочной реки...

Канифоль плачет.

Не плачь, нужно быть мужественной!

Канифоль. Мне нужно собраться, я так сразу не могу.

Ричард. Хорошо, я помогу... Я включу тебе последнюю запись отца...

(Отходит и включает магнитофон.)

Голос. Я открыл окно и увидел ее, текущую, как всегда, величественно и
спокойно. Я опять поразился ее бескрайности... Я встал на подоконник, и река
в первый раз почувствовала меня. Она взбурлила на миг, так, что молочные
брызги коснулись моего лица, потом опять успокоилась и потекла, покачивая
мой дом, потекла в свой бесконечный путь... Внезапно я увидел русалку. Она
вынырнула, блеснув чешуей, на миг мне открылась ее сказочная нагота,
улыбнулась призывной улыбкой и опять исчезла, растворяясь в глубине. Потом
мимо моего окна проплыли гурьбой лысые головы, все счастливые и безмятежные.
А может быть, это были не головы, а гигантские яблоки или груши, сорвавшиеся
с райских деревьев? Я встал на подоконник, чтобы лучше видеть реку и
проносящиеся по ней предметы, и вновь волнение охватило меня, и вновь я
почувствовал сладость во рту, и желудок мой сжался в маленький кулачок,
когда я увидел проплывающую по реке свою жену. Она плыла, возлежа на
кровати, и безмятежно спала. Ее распущенные волосы касались молока, а из-под
одеяла торчала маленькая розовая пятка. Я, не отрываясь, смотрел на этот
маленький кораблик, уносящий мою жену, пока он совсем не исчез из виду... И
вдруг река заговорила. Это было так неожиданно!.. "Ты маленький, слабый
человек,-- начала река.-- Большую часть жизни ты мучаешься. Мучаешься от
неудачной любви, от бесплодного творчества, от своих комплексов. Ты
ежедневно смотришь на себя в зеркало и отмечаешь прибавление седых волос,
задавая себе вопрос: зачем все это надо, а стоит ли?.. Не будет ли лучше
оборвать все разом? Но опять-таки ты мучаешься тем, ждет ли тебя что-нибудь
где-то там. И это "где-то там" пугает тебя своей непостижимостью и
одновременно влечет к себе...".

Ричард (кричит). Неужели ты не понимаешь, что там действительно что-то
есть, неужели тебя нужно еще в чем-то убеждать, если река сама заговорила?..
Мне все опротивело!..

Канифоль. Хорошо, я согласна. (Встает на подоконник.) Залезай.

Ричард (залезая на подоконник.) Я хочу тебя поцеловать.

Канифоль (распахивая окно). Целуй.

Ричард целует ее.

Кто первый?

Ричард. Что?

Канифоль. Кто будет прыгать первым?

Ричард. Вместе.

Канифоль. Хорошо, возьмемся за руки и прыгнем.