жили немцы. А в номерах, выходящих на улицу Камбон, жили люди,
которые не принадлежали к высшей расе. Вот какие тонкости тогда
соблюдались.
жил тогда в номерах, выходящих на Вандомскую площадь. Мы
эльзасцы. Отец брата был немец, а мой -- француз.
Хоть к черту на рога. Посмотри на небо. Уже светает. Слышишь,
как поют птицы? В городах их можно услышать только в такое
время. Лишь просидев всю ночь в ресторане и возвращаясь на
рассвете домой, любители природы могут насладиться пением
дроздов.
тихой; несмотря на облака, все было залито яркожелтым светом.
старину, невольно думаешь, что они были счастливее нас, --
сказала Лилиан. -- Как по-твоему?
остановил машину. -- Я сейчас счастлив, -- сказал он. -- И мне
нет дела до того, знаем ли мы, что такое счастье, или нет. Да,
я счастлив в это мгновение, счастлив, что внимаю тишине на этой
площади с тобой вдвоем. А когда ты выспишься, мы поедем в
Сицилию. Там я буду участвовать в гонках под названием арга
Флорио.
день шоссе, на котором должны были происходить гонки арга
Флорио (сто восемь километров и почти тысяча четыреста
виражей), закрывали -- там шли тренировки. Но и в остальное
время гонщики, хоть и на малых скоростях, объезжали дистанцию,
запоминая повороты, спуски, подъемы и особенности дороги.
Поэтому от зари до зари белое шоссе и вся эта светлая местность
содрогались от гула мощных моторов.
двадцатичетырехлетний итальянец. Оба почти весь день пропадали
на трассе. По вечерам они возвращались домой, загоревшие,
умирая от голода и жажды.
пробегах. Он не хотел, чтобы она уподобилась женам и
возлюбленным гонщиков, которые, стараясь помочь чем только
могли, с секундомерами и бумажками в руках торчали весь день на
заправочных пунктах, в боксах, построенных автомобильными
фирмами для мелкого ремонта, для заправки машин и замены
покрышек. Клерфэ познакомил Лилиан со своим другом, у которого
была вилла на берегу моря; там Клерфэ ее и поселил. Друга
Клерфэ звали Левалли, он был собственником флотилии,
занимавшейся ловлей тунцов. Клерфэ вполне обдуманно остановил
свой выбор на нем. Левалли считал себя эстетом; он был лысый и
толстый и по натуре отнюдь не донжуан.
окружал виллу Левалли. В этом запущенном романтическом саду на
каждом шагу встречались мраморные статуи, как в стихотворениях
Эйхендорфа. Лилиан не испытывала желания видеть Клерфэ, но ей
нравился приглушенный гул моторов, который проникал повсюду,
даже в тихие апельсиновые рощи. Его приносил к Лилиан ветер
вместе с густым ароматом цветущих деревьев, и гул этот,
напоминавший сверхсовременный ритм, отбиваемый барабанами
джунглей, сливался с шумом прибоя. То была странная музыка, но
Лилиан казалось, что она слышит голос Клерфэ. Весь день,
незримый, он чудился ей, и она отдавалась звуку его голоса, так
же как отдавалась горячему небу и белому сиянию моря. Клерфэ
всегда, где бы она ни находилась, был с ней -- спала ли она под
пиниями в тени статуй богов, читала ли на скамейке Петрарку или
споведь святого Августина, любовалась ли морем, не думая ни о
чем, или сидела на террасе в тот таинственный час, когда
спускаются сумерки и итальянки говорят: elicissima notte *, --
в тот час, когда по воле неведомого божества в каждом слове
чудится вопрос. Далекий гул, заполнявший громом барабанов и
небо и вечер, слышался постоянно, и кровь Лилиан тихо струилась
и пульсировала ему в унисон. То была любовь без слов.
машина приближалась к вилле, гул переходил в громоподобный рев.
сказал Левалли, обращаясь к Лилиан. -- О их приближении нас
оповещают громы и молнии, словно они сыновья Юпитера.
мне гул бомбардировщиков во время войны.
фортепьянным концертом Шопена. Лилиан задумчиво посмотрела на
него. транно, -- подумала она, -- как односторонен человек; он
признает только собственный опыт и только ту опасность, которая
угрожает ему лично. Неужели этот эстет и знаток искусств
никогда не задумывался над тем, что чувствуют тунцы, которых
уничтожает его флотилия?
праздник. Он пригласил человек сто из Сицилии и Южной Италии.
Горели свечи и лампионы; ночь была звездной и теплой, и
громадное, гладкое, как зеркало, море казалось специально
созданным для того, чтобы в него смотрелась огромная красная
луна, повисшая на горизонте, словно шар, посланный с другой
планеты. Лилиан была восхищена.
замурованная в горах, за снежными стенами. Все здесь -- полная
противоположность снегу, горам...
устраиваю праздники.
наводят на меня грусть. Устраивая их, всегда хочешь что-нибудь
забыть... но забыть не удается.
вилла, где часто устраивались пышные пиры; при свете факелов и
сверкании огнедышащей Этны на них веселились прекрасные
римлянки. Не думаете ли вы, что древние римляне были ближе к
разрешению загадки?
завел об этом разговор, но мы, итальянцы, меланхолики, хотя
выглядим совсем иначе, -- и все же мы меланхолики.
всегда веселы.
этой виллы с наступлением утра приказывала умерщвлять своих
любовников. Эта римлянка была романтической особой и не могла
примириться с разочарованием, которое наступало после ночи,
полной иллюзий.
могла просто отсылать их до рассвета? Или же уходить самой?
не скроешься.
к собственности ограничивает и сковывает,
Левалли.
вас к тем кипарисам. Мы устроили около них танцевальную
площадку со стеклянным полом, освещенным снизу. Я видел эти
площадки в летних ресторанах на Ривьере и решил сделать такую