Чтение 24–й страницы книги ~Поэт~

стихи.

Но однажды у него с этими встречами случилась трагическая накладка.
Он приехал в один туркменский районный город, где должен был, как обыч-
но, показать фильм и почитать стихи.

До выступления он обязан был явиться в райком, где получал добро на
эту встречу, и оттуда следовало распоряжение относительно киномеханика,
афиши, а зачастую и явления публики, занятой на местном производстве.

В этом районном городе гостиницу заменял Дом колхозника, где он занял
номер, умылся, побрился, приоделся, а потом отправился в райком. Он зак-
рыл номер и зашагал к выходу.

Сейчас он выглядел так импозантно, что работники Дома колхозника с
удивлением и подобострастием глядели на него, думая, что из Москвы прие-
хал большой человек, который, скорее всего, займется ревизией работы
райкома партии.

То, что столь яркий мужчина приехал в Дом колхозника без машины и без
сопровождения райкомовских работников, подтверждало догадку о его инког-
нито.

Да и слыхано ли было, чтобы большой человек из Москвы останавливался
у них!

Для таких людей у райкома есть собственный удобный и уютный дом без
вывески.

Да, он собирается неожиданно нагрянуть в райком, чтобы его работники
растерялись и не успели спрятать концы в воду, видимо, ближайшего арыка.

Когда он проходил по коридору, директор этого заведения стоял у окош-
ка администраторши. Увидев нашего поэта, он понял, что это последний
шанс в жизни.

- Крыш течет, - сказал он печально, но внятно, когда поэт поравнялся
с ним,

- райисполком не помогает...

Он успел все учесть. На случай гнева большого московского начальника
за то, что к нему обращаются с такими мелочами, он это сказал в сторону
администраторши, как бы обмениваясь с ней элегическими впечатлениями.

- Все образуется! - бодро гуднул наш поэт и победно вышел вон.

- Все образуется, сказал? - удрученно повторил директор. - Это как
надо понимать? Образованья не хватает?

- Видно, уже решил этих всех отправить в партшколу, а прислать дру-
гих, - подсказала бойкая администраторша.

- Уже решил? - удивился директор.

- Конечно, - уверила его администраторша, - видишь, какого прислали?
Лев!

- Марусия! - оторопело окликнул директор уборщицу. - Быстро поставь в
номер московского гостя горшок!

- Сейчас! - охотно откликнулась уборщица.

Дощатая уборная Дома колхозника была во дворе. Единственный, правда
огромный, горшок этого заведения предназначался редким почетным гостям.

Наш поэт легкой походкой нес свое грузное тело в райком. Такими дела-
ми там занимался второй секретарь, фамилия которого была Кирбабаев. Но
секретаря на месте не оказалось. Кабинет его был заперт. Какая-то женщи-
на, проходившая мимо, сказала, что Кирбабаев обедает.

Наш поэт полтора часа шагал взад-вперед по длинному райкомовскому ко-
ридору, мысленно выбирая стихи, которые он будет читать местному населе-
нию, выбирая и привередливо отбрасывая стихи чересчур сложные. Он все
шагал и шагал, удивляясь не только затянувшемуся обеду Кирбабаева, но и
полному отсутствию признаков жизни в райкоме. Намаз творят, что ли? -
думал он шутливо.

И вдруг, когда он был в одном конце коридора, в другом его конце, ку-
да подымалась лестница с улицы, появился человек. Он был среднего роста,
на нем был желтоватый чесучовый китель, а на голове соломенная шляпа.

И тут наш герой совершил свой первый промах, который неминуемо привел
его к роковой ошибке. Как бы озаренный догадкой, не дождавшись приближе-
ния человека и тем более сам застыв на месте, он громовым голосом сот-
ряс, впрочем, недряхлые своды райкома:

- Вы случайно не Кирбабаев?!

Это был Кирбабаев, и ему сразу стало обидно. Случайно? Нет, Кирбабаев
случайно не мог оказаться Кирбабаевым! Он вздрогнул и с выражением край-
ней подозрительности оглядел сановитую фигуру поэта.

- Кирбабаев буду, - скромно согласился он и поспешил к сановитой фи-
гуре. О, если бы не поспешил, все могло бы обернуться по-другому!

- На ловца и зверь бежит! - прогудел поэт, улыбаясь и распахнув руки,
но все еще не двигаясь навстречу, превращая роковую ошибку своих слов в
полный провал. Однако ничего этого не понимая.

Кирбабаев нахмурился и подошел к нему. Какой-то русский корреспондент
газеты, подумал он, что-то хочет выяснить по поводу кляузы какого-то
местного негодяя.

- А ви кто будете? - спросил он с несколько замороженным любо-
пытством.

- Я из Москвы, - отвечал поэт, по привычке не соразмеряя свой голос с
близостью собеседника, - у меня путевка! Я в вашем клубе покажу науч-
но-популярный фильм и почитаю стихи!

Кирбабаев почувствовал, как, легко прожурчав, откатилась от сердца
волна тревоги и тут же прикатила и залила его волна багровой ярости.

- Лектор будете? - уничтожающе обобщил он, оглядывая его и поражаясь
наглому несоответствию огромности лектора его ничтожному занятию. Будь
наш поэт заезжим фокусником-гиревиком, он бы не вызвал у него такой вы-
сокой степени ненависти.

- Можно считать, - мирно согласился поэт, привыкший в провинции к та-
кого рода упрощениям.

- Как ви сказали, - прошипел Кирбабаев, - на ловца и зверь бежит? Ви-
ходит, Кирбабаев зверь? Шакал, лисица, волк?

- Да нет, - захохотал наш друг, - я вас здесь жду полтора часа. Вижу
- кто-то идет. Оказалось, Кирбабаев идет в мою сторону. Вот я и сказал:
на ловца и зверь бежит. Такая русская пословица.

- Молчи, большой верблюд! - гневно воскликнул Кирбабаев. - Кирбабаев
идет в твою сторону! Твоя сторона далеко отсюда! Значит, Кирбабаев как
зверь бежит к тебе? Великорусский шовинизм не кушаем! Тем более от лек-
тора!

- Вы меня неправильно поняли! Я хотел сказать...

- Ти все, что хотел, сказал! Теперь Кирбабаев будет говорить! Я твой
засранный путевка подписать не буду! Сейчас - к первому секретарю! Я до-
ложу!

Если хочет, пусть он подпишет!

Потрясенный поэт последовал за обезумевшим, как ему показалось, Кир-
бабаевым.

Когда они подошли к дверям первого секретаря, Кирбабаев приосанился,
снял шляпу, пригладил свои поредевшие волосы и перед тем, как открыть
дверь, оглянулся на поэта:

- Жди! Визовем!

Все это происходило в предбаннике кабинета первого секретаря. Юная
секретарша сидела за столиком. Кирбабаев что-то по-туркменски сказал ей,
зыркнув на нашего поэта. Секретарша кивнула головой. Поэту показалось,
что слова Кирбабаева означают:

- В случае побега этого типа немедленно дай сигнал!

Поэт окончательно уверился, что Кирбабаев обезумел. Похоже, что я
свел с ума одного критика и одного партийного работника, подумал он. Но
сейчас он в этом не видел юмора. Опять мистика парности нагнала меня,
вспомнил он угрюмо.

Минут двадцать он стоял и слышал из-за двери, обитой дерматином, го-
лоса из кабинета. Было тревожно, но он все-таки был уверен - первый сек-
ретарь поймет, что никакого оскорбления не было.

Наконец дверь приотворилась, и Кирбабаев зловеще поманил его пальцем.
Поэт понял, что Кирбабаев все еще полон враждебности, но смело шагнул в
кабинет.

За большим столом, уставленным телефонами, сидел первый секретарь
райкома.

- Здравствуйте! - прогремел поэт в его сторону, почти по системе Ста-
ниславского, пытаясь самим своим голосом разогнать миазмы враждебности,
внесенные сюда Кирбабаевым. Но, увы, ответного приветствия не последова-
ло, по-видимому, система Станиславского в Азии не срабатывала.

Было тихо и решительно непонятно, что делать. Первый секретарь, не
чувствуя никакой неловкости, перебирал янтарные четки. Поэт заметил, что
шляпа Кирбабаева стоит на столе рядом со шляпой первого секретаря. Он
подумал, что это плохой признак. Потом он заметил, что шляпа первого
секретаря побольше шляпы Кирбабаева. Это внушало некоторые надежды. К
тому же она была и поновей. Потом он заметил, что сам первый секретарь,
как и Кирбабаев, в чесучовом кителе, но китель у него посветлей и погла-
же. Потом он заметил, что и физически первый секретарь покрупней и поп-
лечистей Кирбабаева.

Гениальная догадка, смутно напоминающая таблицу Менделеева, про-
мелькнула в голове поэта. Постой! Постой! - сказал он себе, сильно вол-
нуясь. Каков же третий секретарь, если пользоваться данными двух секре-
тарей? Если моя догадка верна, третий секретарь должен быть пониже вто-
рого секретаря, а чесучовый китель его должен быть более мятым и темным,
чем у второго. Не вполне исключена даже оторванная пуговица, но одна.
Надо сейчас же проверить догадку! Сам понимая, что рискует вызвать
яростную вспышку Кирбабаева, он, сверкая горящими черными глазами из-под
черных бровей, уставился на Кирбабаева и властно произнес:

- Третий секретарь ниже вас ростом? Правильно?

Но гнева почему-то не последовало, последовал смех, и при этом до-
вольно добродушный.

- Большой дурачок, - назидательно произнес Кирбабаев, - конечно, он