только потому, что я был беден и она устала ждать. Это была чудовищная
ошибка, но все равно, она никогда никого не любила, кроме меня.
другого, требовали, чтобы мы остались, словно подчеркивая, что скрывать им
нечего и что для нас редкостная удача - приобщиться к кипящим в них
страстям.
конце концов, происходит? Я требую, чтобы мне рассказали все.
целых пять лет, - а вы не знали.
Но мы все это время любили друг друга, старина, а вы не знали. Я иногда
думал о том, что вы не знаете, и мне становилось смешно. - Но глаза его не
смеялись.
пальцев и откинулся на спинку кресла. Но тут же его прорвало. - Вы
сумасшедший, - крикнул он. - Не знаю, что там у вас было пять лет назад,
до моего знакомства с Дэзи, - хоть убей, не пойму, как это вам вообще
удалось попасться ей на глаза, разве что вы доставляли в дом покупки из
бакалейной лавки. Но насчет всего прочего, так это бессовестная ложь Дэзи
и выходила за меня по любви, и сейчас меня любит.
готова наделать глупостей с досады - Он кивнул с глубокомысленным видом. -
А главное, и я ее люблю. Даже если мне и случается позволять себе
маленькие шалости, в конце концов я всегда возвращаюсь к Дэзи и, в
сущности, люблю только ее одну.
стал низким и грудным, и дрожавшее в нем презрение, казалось, заполнило
комнату - Ты знаешь. Ник, почему нам пришлось уехать из Чикаго? Странно,
как это он не попытался развлечь тебя рассказами об этой маленькой шалости.
имеет значения. Ты только скажи ему правду - скажи, что ты никогда его не
любила, - и все будет кончено, раз и навсегда.
выражением в глазах, словно бы только сейчас поняла, что делает, - и
словно бы все это время вовсе и не думала ничего делать. Но она сделала.
Отступать было поздно.
приглушенные, задыхающиеся аккорды.
замочила туфли? - В его голосе зазвучала хрипловатая нежность. - Дэзи?
посмотрела на Гэтсби - Ну вот, Джей, - сказала она и стала закуривать
сигарету, но рука у нее дрожала. Вдруг она швырнула сигарету вместе с
зажженной спичкой на ковер - Ох, ты слишком многого хочешь! - вырвалось у
нее - Я люблю тебя теперь - разве этого не довольно? Прошлого я не могу
изменить. - Она заплакала - Было время, когда я любила его, - но тебя я
тоже любила.
думала. Поймите вы, у нас с Дэзи есть свое, то, чего вам никогда не
узнать. Только мы вдвоем знаем это и никогда не забудем - такое не
забывается.
в себе.
Тома, - жалким голосом откликнулась Дэзи - Потому что это неправда.
о ней беспокоиться.
собой - теперь он мог себе это позволить. - Это почему же?
удары. - К кому? К обыкновенному жулику, который даже кольцо ей на палец
наденет ворованное?
отсюда!
Вулфшима, мне известно - я навел кое-какие справки о вас и ваших делах. Но
я постараюсь разузнать больше.
нам и продолжал скороговоркой: - Они с Вулфшимом прибрали к рукам сотни
мелких аптек в переулках Нью-Йорка и Чикаго и торговали алкоголем за
аптечными стойками. Вот вам одна из его махинаций. Я с первого взгляда
заподозрил в нем бутлегера и, как видите, почти не ошибся.
например, не погнушался вступить с нами в компанию.
Сами в кусты, а ему пришлось месяц отсидеть в тюрьме в Нью-Джерси. Черт
побери! Послушали бы вы, что он говорит о вас обоих!
дела, старина.
- Уолтеру ничего бы не стоило подвести вас и под статью о противозаконном
букмекерстве, да только Вулфшим угрозами заткнул ему рот.
знакомое выражение.
прежней торопливости продолжал Том. - Я знаю, сейчас вы заняты аферой
покрупнее, но какой именно, Уолтер побоялся мне рассказать.
мужем и Гэтсби, а Джордан уже принялась сосредоточенно балансировать
невидимым предметом, стоявшим у нее на подбородке. Я снова перевел глаза
на Гэтсби, и меня поразил его вид. Можно было подумать, - говорю это с
полным презрением к злоязычной болтовне, слышанной в его саду, - можно
было подумать, что он "убил человека". При всей фантастичности этого
определения, в тот момент лучшего было не подобрать.
обращаясь к Дэзи, все отрицал, отстаивал свое доброе имя, защищался от
обвинений, которые даже не были высказаны. Но она с каждым его словом все
глубже уходила в себя, и в конце концов он умолк; только рухнувшая мечта
еще билась, оттягивая время, цепляясь за то, чего уже нельзя было
удержать, отчаянно, безнадежно ловя знакомый голос, так жалобно звучавший
в другом конце комнаты.
всего мужества, которое она собрала в себе, не осталось и следа.
презрения:
претенциозный маленький роман окончен.
и отторгнутые от всего, даже от нашей жалости.
виски.
дорога нового десятилетия.
тронулись в обратный путь. Том говорил без умолку, шутил, смеялся, но его
голос скользил, не задевая наших мыслей, как уличный гомон, как грохот
надземки вверху. Сочувствие ближнему имеет пределы, и мы охотно оставляли
этот чужой трагический спор позади вместе с отсветами городских огней.
Тридцать - это значило еще десять лет одиночества, все меньше
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Курылев Олег
Андреев Николай